Analitika.at.ua. Ирано-турецкие отношения за последние несколько недель претерпели значительное охлаждение. Стороны стоят на грани скатывания к открытым упрёкам и уже обмениваются слегка завуалированными внешне- и военно-политическими словесными уколами. Иранская жёсткая риторика в сторону Турции носит во многом опосредованный характер, заключающийся в сирийской теме и теме размещения на турецкой территории элемента ЕвроПРО в виде наземного радара передового базирования. Радар ПРО в турецком уезде Кюреджик провинции Малатья в 700 км от турецко-иранской границы стал точкой отсчёта возвращения отношений между Турцией и Ираном в традиционное состояние стратегического недоверия.

За известным заявлением командующего аэрокосмическим подразделением Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Амира Али Хаджизаде последовала нота протеста с турецкой стороны.

Ни Тегеран, ни Анкара не склоны к прямой пикировке, но и складывающаяся на их границах ситуация не даёт поводов надеяться на то, что определённый «кризис жанра» в их двусторонних отношениях будет преодолён без существенных последствий для этих отношений. Иран стремится всеми доступными ресурсами дать понять Турции своё неудовольствие по части слишком тесного взаимодействия этой страны с США в частности и в рамках НАТО в целом по вопросу смены нынешнего сирийского руководства. Иран никогда не обманывал себя иллюзиями по части натовского позиционирования Турции в кризисных ситуациях на Ближнем Востоке. Географическое местоположение, исторические связи и восточная ментальность в новейшей турецкой истории всегда уступали место прагматическому расчёту, который основывается на очень простой констатации – гарантии безопасности Турции могут дать только её тесные военно-политические связи с США и членство страны в НАТО (как нам представляется подсознательное ощущение исхождения реальных гарантий безопасности для Турции исключительно от США (даже не от НАТО, а именно от США) присутствует в здравых турецких общественно-политических кругах и подобное подсознательное ощущение объективируется в публикациях турецких СМИ, в частности, последовавших после заявлений командующего аэрокосмическими силами КСИР Ирана. Местная пресса стала активно упоминать факт нахождения на турецкой территории свыше 60 атомных бомб США модификации В-61 на военной базе Инджирлик). Всё что лежит за рамками этой констатации – не более чем внешнеполитическая конъюнктура с небольшими тактически примесями ведения удобного Турции регионального внешнеполитического курса. Иран это понимал и продолжает в этом убеждаться с каждым днём, но ситуация требует реакции, причём в большинстве случаев незамедлительного характера. Тем более, когда поступают новые сведения из региона сирийской эскалации по теме проникновения через турецкую территорию и с помощью турецких военных и представителей спецслужб в Сирию боевиков, которые недавно с успехом свергнули режим Каддафи в Ливии. Вопрос даже не в том, что такая тесная вовлечённость и инициативность Турции в планах Запада по свержению нынешнего сирийского руководства весьма неприятна для Ирана, который с 2004 года не ждал особых для себя проблем с сирийско-турецкого направления. Ещё более настораживающим для Тегерана выглядит сама схема проведения оперативных планов во взаимодействии и тесном сотрудничестве военных спецслужб США, некоторых натовских стран и Турции. Такие схемы не могут быть реализованы в сколь-нибудь эффективном ключе без наличия доверия между всеми вовлечёнными субъектами, построенного на далеко идущих негласных договорённостях по "постсирийской” ситуации.

В текущей ситуации Иран получает плохие новости по поводу наличия таких договорённостей между США и Турцией, но он получает одновременно и новых прямых и косвенных союзников. Встреча глав внешнеполитических ведомств ЕС, прошедшая 1 декабря этого года, на которой были приняты новые санкции против Ирана и Сирии, показала не только нарастающую конфронтацию в отношениях между Ираном и крупнейшими "европейцами”, но и выявила ограничители для внешнеполитической маневренности Турции. Турецкая пресса заострила внимание своей общественности на том факте, что Турция не получила приглашение на встречу стран-участниц ЕС по Сирии и Ирану, поскольку Греция и Республика Кипр наложили вето на участие Турции. Последовавшая реакция турецких официальных лиц содержала язвительные уколы одновременно в сторону греков и сирийцев. Омер Челик, заместитель председателя правящей в Турции Партии справедливости и развития, заявил, что «Кипр в рамках ЕС представляет такое же отсталое мышление как сирийская партия Баас». (Greece, Greek Cyprus Block Turkish Participation in EU's Syria Talks, http://www.todayszaman.com/, November 30, 2011).

Кстати, в последнюю неделю этой осени от азербайджанского адресата пришёл сигнал недовольства «парой членов НАТО занявших узко политическую, предвзятую позицию, задерживающую утверждение третьего этапа подписанного между Североатлантическим альянсом и Азербайджаном Индивидуального плана деятельности по сотрудничеству». Об этом заявил заместитель главы азербайджанского внешнеполитического ведомства А. Азимов, добавив, что «ситуация связывает нас по рукам и ногам». Пренебрежительная фраза о «паре членов НАТО» наводит на мысль, что имелись в виду именно Греция и Кипр, которые «связывают по рукам и ногам» не только Азербайджан, но и Турцию в её свободе маневра в сирийских делах.

Достижение в американо-турецких отношениях негласных договорённостей как определённых «приложений» к соглашениям по военно-техническому сотрудничеству не должно вести к предоставлению Турции свободы маневра и тем более карт-бланша по ближневосточным темам, представляющим стратегический интерес для США. Простирающиеся на Ближний Восток амбиции Турции ограничиваются также особой позицией некоторых стран-членов ЕС и не в последнюю очередь Россией, не говоря уже об особенно настороженной в последнее время позиции Ирана к любой турецкой активности в регионе. Тесные военно-политические обязательства между США и Турцией, сохраняющееся стратегическое недоверие в греко-турецких отношениях и установившееся в последние годы такое же недоверие в турецко-израильских отношениях, корабли российских ВМС у сирийских берегов и отслеживание Ираном малейших признаков активности Турции – это позитивные факторы, вносящие свою лепту в удержание региона от сползания в фазу открытой военной эскалации. Михаил Агаджанян, lragir.am