Analitika.at.ua. "Да здравствует Баку без армян!” — таким был главный лозунг прошедшего 13 января 1990 года в Баку многотысячного митинга, организованного правлением Народного фронта Азербайджана (НФА).

На этом митинге было объявлено о создании так называемого Совета национальной обороны, который и возглавил массовые избиения армян в Баку, в основном немощных стариков, женщин и детей.

По официальной версии азербайджанских властей, в результате семидневной кровавой вакханалии погибли 56 армян. На самом же деле погибших от рук погромщиков было гораздо больше. Лозунг "фронтовиков” был успешно реализован. И вот уже два десятилетия, как в Баку армяне не живут.

Убивая безвинных людей, лидеры НФА требовали отставки тогдашнего коммунистического руководителя Азербайджана Абдурахмана Везирова. Спасать своего однопартийца — а не армян — из Москвы в Баку поспешил всем известный Евгений Примаков с группой высших советских руководителей. Примаков просил лидеров НФА Абульфаза Эльчибея и Ису Гамбара не выводить людей на улицы. Причем сделал он это 16 января, когда в Баку уже несколько дней вовсю шли погромы. Те отказались. Свидетели утверждают, что 18 января военный комендант Баку генерал-майор Соколов предупредил Этибара Мамедова о предстоящем вводе войск в город и вероятном огне на поражение. Однако народнофронтовцы скрыли эту информацию от населения.

Поговаривают, что на следующий день, 19 января, Михаил Горбачев позвонил отставному члену Политбюро Гейдару Алиеву и попросил его "убрать с улиц своих людей и обратиться к народу”. Но и будущий "спаситель нации” отказался сделать это.

Об армянах Баку высокопоставленные советские чиновники так по-настоящему и не вспомнили. И уже после того как из города "славных интернациональных традиций” вышвырнули последнего армянина, в Баку были введены советские войска. Коммунистический режим в городе был сохранен, порядок — восстановлен. Порядок без армян — то, к чему долгие десятилетия стремились все руководители азербайджанского государства — от "пламенного революционера-ленинца” Наримана Нариманова до "конструктивного переговорщика” по карабахскому вопросу Гейдара Алиева. И претворили это стремление в жизнь оголтелые националисты-арменофобы.

Нас, армян, сегодня хотят убедить в том, что подобный сценарий в Баку больше невозможен. Мол, времена другие, да и лидеры изменились. Но изменились ли? Ведь есть еще Нагорный Карабах, который Азербайджан пытается заполучить обратно...

* * *

Предлагаем читателям отрывки из документальной книги тогдашнего замдиректора Азербайджанского государственного информационного агентства "Азеринформ” Савелия Переца, который являлся одним из ведущих политических журналистов Азербайджана, был вхож буквально ко всем руководителям республики и стал свидетелем многих закулисных сцен того тревожного времени. 15 января 1990 года, поздно вечером, когда в Баку во всю шли армянские погромы, он был вызван в кабинет первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Абдурахмана Везирова. В кабинете кроме руководителя Азербайджана, который с потухшим взглядом сидел за столом, опустив голову на руки, находились также высокопоставленные посланцы Москвы — председатель Совета Союза Верховного совета СССР Евгений Примаков и секретарь ЦК КПСС Андрей Гиренко.

— Что в городе? — спросил Гиренко.

— Немного спокойнее... Но все равно переварить то, что случилось...

— Конечно, неприятно... Да, неприятно... — Примаков сидел за длинным приставным столом боком к Перецу. Золотое перо уверенно скользило по блестевшему в свете лампы глянцевому белому листу бумаги. — Главное, — продолжил он, — не потерять контроль над событиями... Да... контролировать события...

— Легко сказать, Евгений Максимович, — Перец повернулся к Примакову.

— Вчера, например, в самом центре города на глазах моей жены выбросили человека с балкона.

— Где? — глухо, не поднимая головы, спросил Везиров.

— Из высотного здания на площади Ленина. В котором Дом книги.

— Разбился? — Гиренко подался вперед.

— Нет, еще летит... — Перец не сдержался. — Разумеется, разбился. С десятого-то этажа... А потом труп этого старика-армянина и вещи, которые выбросили вслед за ним, сожгли. Этакое аутодафе средь бела дня. И ни одного милиционера...

— А что милиция? — возразил Гиренко. — Она свои задачи выполнила достойно. Ни один из охраняемых объектов не пострадал. Ни один!

— А человеческие жизни не достойны охраны?

— Только без демагогии, — Гиренко поморщился. — И без вас хватает... Оголить важные объекты?.. Да, честно говоря, и пострадавших не так уж много...

— Не много, — согласился Перец. — Всего-навсего 49 убитых. В субботу — 64 погрома. Вчера, в воскресенье, — 176. Еще скажите спасибо Народному фронту, который организовал эвакуацию армян на паромы. Вместо вас, между прочим... А то считали бы убитых не десятками, а сотнями...

— Прекратите! — Примаков с силой вставил ручку в темно-зеленую с разводами малахитовую подставку и протянул Перецу листок бумаги.

На ней Примаков набросал текст соболезнования пострадавшим, родным и близким погибших в армянских погромах от имени ЦК Компартии, Президиума ВС и Совета министров Азербайджана. Однако это соболезнование так и не увидело свет.

***

Поразмыслим над откровением информированного бакинского журналиста (кстати, в том же 1990 году перебравшегося в Израиль для постоянного места жительства) и сопоставим его с некоторыми другими имевшими место фактами. Если верить Перецу, то получается, что Москву совсем не беспокоила судьба армянского населения Баку. Однако глупо также полагать, что Примаков и Гиренко прибыли в Баку лишь пассивно наблюдать за изгнанием армян. Судя по грустному выражению лица Везирова, дела для него обстояли куда хуже: он понимал, что такая вакханалия добром для руководителя республики не закончится.

А ведь, казалось, еще совсем недавно, всего полтора месяца назад, Москва вознамерилась защитить Везирова от рвавшегося к власти радикального крыла движения Народного фронта Азербайджана (НФА) под предлогом якобы сдачи руководством республики армянам Нагорного Карабаха. Как известно, 28 ноября 1989 года Москва упразднила Комитет особого управления Нагорно-Карабахской автономной областью (КОУ НКАО) Аркадия Вольского, полностью вернув НК в конституционное поле Азербайджана. Поговаривают даже, что руку к этому постановлению приложил все тот же Евгений Примаков. И если бы радикальных активистов НФА на самом деле волновала судьба Карабаха, то они должны были угомониться. Но этого, естественно, не произошло. В ответ на проазербайджанское решение Москвы по Нагорному Карабаху радикал-националисты насильственным путем свергли ряд руководителей районов, а также разрушили советско-иранскую границу.

Таким образом, не выдерживает критики и тезис азербайджанской стороны, что к власти шли демократы. У радикального крыла националистического НФА не было ничего общего с демократией: к власти рвались оголтелые националисты. А чтобы еще нагляднее представить мировому сообществу политическую сущность НФА, и был необходим армянский погром. Необходим Москве — для силового подавления радикальной оппозиции и защиты коммунистического режима в Азербайджане. Необходим самой радикальной оппозиции, под шумок избавлявшейся (методом "кнута” и "пряника”) от последних бакинских армян, в чем Савва (так звали Савелия Переца его коллеги по журналистскому перу) так и не разобрался, говоря о спасении фронтистами наших соотечественников. В избиении бакинских армян не были заинтересованы лишь Везиров, который при таком повороте событий в любом случае лишался своего поста, да сами бакинские армяне, которым так и не позволили без эксцессов покинуть родные дома и чьи жизни были использованы в столь омерзительной политической игре.

Другой очевидец событий тех дней, один из создателей НФА, ныне независимый политолог Зардушт Ализаде утверждает, что лидер радикального крыла этого движения Абульфаз Эльчибей был внедрен в КГБ. Якобы он и его сторонники напрямую получали указания от своих хозяев и работали на развал демократического движения (т.е. против либерального крыла НФА), на нагнетание напряженности и дестабилизацию ситуации в республике. Главной же их целью было свержение Абдурахмана Везирова будто в пользу находившегося тогда во всесоюзной опале Гейдара Алиева. И уже в декабре 1989 года перед штаб-квартирой НФА висели списки бакинских армян.

НФА, особенно не таясь, готовил армянские погромы. Просто радикалы не рассчитали, что их намерения сойдутся с планами Москвы по дискредитации Народного фронта с последующим силовым подавлением этой организации. Радикалов можно понять. Ведь сошло же им с рук разрушение советско-иранской границы, значение которой для властей СССР не шло ни в какое сравнение с жизнями оставшихся к тому времени в Баку каких-нибудь пяти-шести десятков тысяч армян — да и то преимущественно стариков и старух. А вот Везирова, считали они, после изгнания армян, конечно, по головке не погладят.

После всего случившегося 20 января союзному руководству, решившемуся на ввод войск в Баку с последующим назначением Аяза Муталибова главой Азербайджана, расправиться с радикальной оппозицией так и не удалось. А у радикалов не получилось перехватить власть в республике после свержения Абдурахмана Везирова. Не удалось Москве также де-факто переподчинить Нагорный Карабах Азербайджану. Пострадали лишь рядовые граждане Баку практически всех национальностей. Так что для одних события 20 января 1990 года в Баку — это человеческая трагедия, а для других — политическая комедия. Приходится лишь сожалеть, что в день траура о погибших армянах в азербайджанской столице так и не вспоминают. Таковы реальные манеры города с демонтированным интернационализмом.

Григорий АЛЕКСАНДРЯН

Источник: Новое время