Analitika.at.ua. Выступление президента Армении перед журналистами в Горисе было крайне болезненно воспринято в соседней республике - среди прочего был затронут проблематичный вопрос азербайджанского идентитета.

Показательна в этом смысле пространная статья главы администрации президента Азербайджана академика Рамиза Мехтиева, опубликованная на страницах газеты "Бакинский рабочий" и очень напоминающая творения другого местного академика, покойного З.Буниятова - признанного основателя армянофобской публицистики в республике.

Главное отличие публикаций "буниятовского" жанра от обычной антиармянской макулатуры – в их кажущемся академизме. К тому же "макулатуристы" в основном - маргиналы, стремящиеся быть замеченными в верхах, а "буниятовцы"— элита, занимающая высокие позиции в социально-политической и академической иерархии республики. Неискушенного читателя произведения "буниятовцев" впечатляют внешней научной атрибутикой - ссылочным аппаратом (правда, с явными искажениями и часто "из третьих рук"), научной терминологией и слаженным текстом, в котором дежурный набор экспрессивных фраз усиливает псевдообъективный пафос.

По сути же эта категория текстов не выходит за рамки общей массы антиармянской стряпни: то же перевирание исторических фактов, искажение первоисточников, отсутствие таксономии и чёткой системы анализа, свойственное дилетантам, и проч., просто в более "рафинированной" подаче. Базовое отличие этих двух видов продукции азербайджанского интеллекта не в их сути, а в мотивах авторов и их направленности. Если творцами публикаций "макулатурного" типа в основном движут клиническая ненависть к армянам и устремление втиснуться в ряды элиты, то "буниятовский" жанр имеет четкую агитпроповскую природу и призван произвести впечатление на несведущего русскоязычного читателя. И это часто им удается - российское общественно-политическое поле, к сожалению, в большей степени подвержено восприятию ложных элементов азербайджанской пропаганды, чем западное.

Например, азербайджанским пропагандистам удалось настолько твёрдо внедрить в российское политическое сознание миф о наличии 35-40-миллионного "азербайджанского меньшинства" в Иране, что это клише стало неотъемлемой частью любой политической аналитики по региону, тогда как в северных провинциях этой страны живут не более 10 млн тюркофонов, по большей части двуязычных и имеющих четко выраженную иранскую идентичность. Относительно Армении, кроме прочего, азербайджанский агитпроп сейчас тиражирует очередной пустой миф об извечной неприязни армян к тюркам, хотя на протяжении веков, с момента проникновения тюркской стихии в Переднюю Азию, у армян с ней было не больше проблем, чем у остальных народов региона. Свидетельством тому - практически беспроблемные отношения Армении со всеми среднеазиатскими тюркскими республиками.

Западное научно-политическое сообщество защищено в этом смысле более четкими принципами академизма. Ни в одном уважаемом западном академическом центре не читают подобную "литературу". Врученные участникам любого форума образцы бакинских изданий, как правило, оседают в гостиничных номерах или оказываются в мусорных ящиках. В международном научном сообществе существуют почти канонические истины об Армении и армянской церкви, о Кавказской Албании, тюрках и этнодемографии региона, не подлежащие оспариванию даже в рамках сугубо научных дебатов, не говоря уже о писанине локальных авторов. Статья Мехтиева - показательный образец азербайджанской псевдоисторической мысли "буниятовской" формации. Приведем несколько "перлов" автора, демонстрирующих не столько его фальсификаторскую прыть, сколько ущербную логику и сомнительные знания проблематики. Пытаясь, например, опровергнуть факт Геноцида армян, Рамиз-мюаллим приводит следующий - на его взгляд сильный -аргумент: "О каком геноциде могут говорить армяне, если в то время даже этого слова не было?" Академик-философ и не подозревает об элементарной истине - первичности явлений по отношению к терминам; иначе говоря, сначала возникают явления, а уж потом – слова, их обозначающие. И то, что термин "геноцид" - относительно недавней чеканки, отнюдь не означает, что не существовало и явления массового истребления народов - просто оно выражалось описательно. Еще один любопытный пример: неся полную ахинею об албанской культуре, истребленной якобы армянской церковью, сей учёный политик утверждает: "Более ранние албанские надписи были стёрты после подчинения албанской церкви армянской по решению русского Синода в 1836 г."! Подобной фантасмагорией пестрит весь 20-страничный текст.

Игнорируя основополагающие гуманитарные понятия, Рамиз-мюаллим не видит разницы между "этносом", "нацией", "идентичностью" и т.д., утверждая, что отсутствие национальной идентичности столетие назад означало бы отсутствие предков у нынешних азербайджанцев. Исходя из этого действительно абсурдного аргумента, Мехтиев называет "абсурдным" озвученный президентом Армении тезис о том, что азербайджанская нация сформировалась в течение последнего столетия. Между тем любому профессионалу ясно, что до формирования мусаватской республики и применения к ней иранского хоронима "Азербайджан" говорить о нации вообще не приходится.

В период, предшествующий созданию нового государства - Азербайджан, и в период закономерно последовавшего за этим присвоения населявшими его группами конкретного этнонима - "азербайджанцы" (по стране обитания), тюркоязычное население Закавказья выступало под расплывчатыми определениями "тюрки", "кавказские татары", а чаще всего – просто "мусульмане".

Самосознание этих разнородных групп и племен было однозначно мусульманским, а точнее - шиитским. К тому же в качестве необходимого для проявления любой идентичности коррелята в оппозиции "свой/чужой" здесь выступали отнюдь не армяне, а турки-османы (сунниты), являвшиеся постоянным источником угрозы для закавказских шиитов (сегодня именуемых азербайджанцами) и совершившие не один акт агрессии и даже геноцида по отношению к ним. Фактически процесс консолидации закавказских шиитов-тюркофонов начался именно переименованием исторических областей Ширван и Арран в "Азербайджан" и появлением, таким образом, нового государственного образования на этом пространстве. До этого название "Азербайджан" никогда не применялось для обозначения территорий севернее Аракса.

Более того, процесс консолидации азербайджанцев в единую нацию, судя по всему, пока ещё не завершён – нет сегодня на Кавказе народа с более эфемерной идентичностью, чем азербайджанцы, разделённые на множество кланов с чёткими территориально-племенными характеристиками и самосознанием. Да и сам Мехтиев, судя по его тексту, испытывает серьезный дефицит идентичности. Несведущему читателю не ясно – считает ли он себя потомком албанцев-христиан, мидийцев, тюрок (турок) или, может, иранских азари? Рамиз-мюаллим подсознательно выступает в нескольких ипостасях одновременно. Так что его статья-порицание сама является наглядным подтверждением правоты слов армянского президента. Начало формирования азербайджанцев как народа (тем более - нации) и вправду нельзя отнести к периоду ранее первых десятилетий XX в. Ведь народ – это не просто соматическое существование этнических групп: тюркоязычное население действительно жило на Южном Кавказе до периода консолидации, появившись здесь, правда, намного позже, чем считает Мехтиев. Никто этого и не оспаривает. Речь идет о формировании народа (а впоследствии и нации) с конкретными атрибутами и названием, т.е. о категориях общественно-политических, а не биологических. Никто не лишает Мехтиева его биологических предков, как бы они ни звались и где бы ни обитали.

Завершим эти заметки выдержками из любопытной публикации под названием "Котел соседа породил детеныша", документально зафиксировавшей время рождения новой нации. Эта редакционная статья газеты "Джангал" (выходившей в Гиляне, Иран) от 7 февраля 1918 г. – своеобразный отклик-протест на наречение мусаватистами новообразованной республики севернее Аракса Азербайджаном, явно нацеленное на создание историко-политических предпосылок для будущей аннексии иранской провинции Азербайджан. Анонимный автор статьи – скорее всего уроженец именно этой иранской провинции, исконный азариец, т.е. тюркоязычный иранец, обеспокоенный "рождением" страны, узурпировавшей название родного края и представлявшей потенциальную угрозу территориальной целостности Ирана. Известно, что в джангалитском демократическом движении, в том числе в редколлегии его органа - газете "Джангал", было очень много иранских тюркофонов.

Написанная в ироничных тонах, статья обыгрывает сюжет известной восточной притчи. Однажды Молла Насреддин одалживает у соседа котел и возвращает с котелком внутри – якобы с новорожденным детёнышем. Сосед радостно принимает свой котел "с прибавлением". Спустя день Насреддин опять берет котел, но на сей раз не возвращает его вовсе, сообщив соседу о кончине котла. "То, что способно порождать, - говорит он, - однажды неминуемо умрет". По задумке автора, эта метафора отражает ситуацию на Южном Кавказе. Котел – иранская провинция Азербайджан, а его детёныш, присвоивший то же название,— мусаватская республика на севере. Насреддин же – правительство мусаватистов.

Далее автор поясняет: "Азербайджан – одна из важнейших частей тела Ирана,.. неотделимая часть страны,.. храм древних персов, одна из древнейших исконных провинций Ирана – породил сегодня ребенка... Котел породил детеныша. Мусават подарил нам существо, расширившее территорию нашего Азербайджана... Южные вилайеты Кавказа, у которых всегда были свои исконные имена,.. сегодня взяли себе название Азербайджан. Почему? С какой целью?.. Разыгрывают обыкновенный спектакль и нас побуждают принять в нем участие. Какая радость, какое счастье! Котел породил детеныша. Если, присваивая себе название "Азербайджан", наши мусульманские братья с Кавказа ставят целью присоединение этой территории к Ирану, то пусть так и скажут, что (Южный) Кавказ и есть часть Ирана. К чему эти игры!.. К сведению мусаватистов! Благочестивые братья! Желая обмануть нас, вы заблаговременно сообщаете, что котел породил детеныша, чтобы потом со временем оповестить о кончине самого котла".

Думается, комментарии излишни. Отмечу лишь, что иранцы всегда считали территорию нынешней Азербайджанской Республики историческим доменом Персии. Мусаватисты же для успокоения иранских патриотов поначалу активно распространяли слухи о дальнейшем присоединении Южного Кавказа к Ирану, хотя планировалось все с точностью до наоборот. А впрочем, это не важно. Главное - дата статьи: 1918, год рождения нового идентитета на Южном Кавказе!

Гарник АСАТРЯН, доктор филологических наук, профессор, завкафедрой иранистики ЕГУ, golosarmenii.am