Analitika.at.ua. Статья подготовлена на основе выступления автора в ходе ситуационного анализа «Факторы конфликтности на Кавказе (межэтнические, социально-экономические, религиозные, военно-политические)» (Москва, Институт Востоковедения РАН, 19 февраля 2010 г.)

Презентация проектов соглашений о нормализации турецко-армянских отношений, независимо от неопределенных пока перспектив их ратификации, придала дополнительный импульс дискуссиям о будущем Кавказского региона. Об оптимизме некоторых западных СМИ относительно перспектив открытия армяно-турецкой границы уже к концу 2009 года теперь уже никто не вспоминает, но определенные сдвиги все же произошли. Известный армянский политолог А. Искандарян отмечает: «Армяно-турецкий процесс достаточно сложен сам по себе, а его политическая капитализация очень велика, о чем свидетельствует деятельное участие ведущих сил мира. Подключить к этому сложному процессу еще более сложный (то есть нагорно-карабахский. – Авт.) процесс означает его убить».

В ходе визита в Лондон Президент Армении С.Саргсян еще раз подтвердил готовность «двигаться вперед без предусловий, не обуславливая наши (Армении и Турции. – Авт.) отношения обстоятельством признания факта Геноцида армян со стороны Турции. Но если подтвердятся наши подозрения о том, что целью Турции является затягивание процесса, а не нормализация отношений, то мы будем вынуждены прекратить его… Не секрет, что со стороны Турции постоянно звучали предусловия, связанные с урегулированием карабахской проблемы. Между тем, очевидно, что попытки связать эти два процесса нанесут вред как нормализации армяно-турецких отношений, так и урегулированию карабахской проблемы. В то же время я считаю, что быстрая нормализация отношений между Арменией и Турцией может придать положительный импульс процессу урегулирования Карабахской проблемы», - подчеркнул Президент Армении, выразив готовность пригласить азербайджанского коллегу на гипотетическую церемонию открытия границы с Турцией.

«Иранский вопрос стоит одним из важнейших на данном этапе в списке внешнеполитических приоритетов Соединенных Штатов, и стабильные отношения, и открытие границы между Турцией и Арменией - это подготовка как минимум возможного коммуникационного плацдарма в случае военных действий против Ирана», - отмечает азербайджанское издание 1news.az . Очередной всплеск дипломатической активности вокруг Нагорного Карабаха можно связать, в частности, с позицией официального Баку, имеющего некоторые рычаги (энергетические, но не только) влияния на Анкару, стремящуюся, в свою очередь, «продать» ратификацию «цюрихских протоколов» как можно дороже. В Москве с рабочим визитом побывал премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган, министр иностранных дел России Сергей Лавров отправился с визитом в Ереван, а 25 января в Сочи состоялась трехсторонняя встреча президентов России, Азербайджана и Армении – уже пятая в подобном формате. В начале февраля Тбилиси и Ереван посетил первый заместитель госсекретаря США Дж. Стейнберг. В настоящее время идет подготовка официального визита в Турцию Президента РФ Д. Медведева.

Следует признать, что турецкая дипломатия действует достаточно последовательно и изобретательно, пытаясь, используя формат регулярных российско-турецких контактов на уровне президентов и премьеров, встроиться в работу как Минской группы ОБСЕ, так и в «Пражский процесс» (встречи президентов Армении и Азербайджана). Турецкая сторона не принимает аргумент Вашингтона и Брюсселя о том, что нормализация армяно-турецких отношений и урегулирование карабахской проблемы являются самостоятельными переговорными «треками», и, очевидно, стремится убедить Москву действовать на карабахском направлении более активно с учётом позиции официального Баку. Заявления, сделанные по результатам состоявшихся в середине января российско-турецких переговоров, в то же время новизной не отличались и свидетельствовали, скорее, о сохраняющихся различиях в подходах к урегулированию застарелого южно-кавказского конфликта. Если премьер-министр Турции в очередной раз заявил о взаимосвязи нормализации армяно-турецких отношений с урегулированием карабахского конфликта на преимущественных условиях Азербайджана, то его российский коллега высказался несколько иначе. «И карабахская проблема, и турецко-армянская являются очень сложными сами по себе. Я не считаю правильным увязывать их в один пакет. Каждую из этих проблем и в отдельности решить очень сложно. А если мы еще все в одну кучу свалим, то тогда перспектива решения будет автоматически отодвинута на очень дальнюю перспективу. Поэтому пакетировать эти проблемы я считаю с тактической и стратегической точки зрения не целесообразным. Но мы всячески будем способствовать решению как одной, так и другой проблемы», – заявил Владимир Путин в ходе совместной пресс-конференции с Реджепом Эрдоганом.

Данный подход следует признать единственно верным. Симптоматично, что известный турецкий аналитик Синан Оган соглашается с тем, что вряд ли Россия станет сейчас давить на Армению с целью добиться от нее прогресса в этом вопросе: «Россия исторически связана с Арменией более тесными узами, нежели с Турцией». В то же время резко возросшая дипломатическая активность Анкары на самых разных направлениях порождает вопросы уже в самой Турции. Так, международный обозреватель турецкой газеты Milliyet Мехмет Али Биранд отмечает, что Турция излишне увлекается посреднической миссией. По его словам, посредническая миссия кроме дивидендов содержит в себе много рисков: «В случае успеха тебе все рукоплещут, но в случае поражения ты можешь потерять все».

В случае с карабахским конфликтом положительный результат подобного посредничества как раз не гарантирован. В частности, турецкая сторона, несмотря на отсутствие упоминания карабахского вопроса в «цюрихских протоколах», активно настаивает на его тесной увязке с нормализацией армяно-турецких отношений, включая установление дипломатических отношений и открытие сухопутной границы. Активизация усилий российской дипломатии на «армянском направлении» с целью получения от Еревана дополнительных уступок отвечает интересам Анкары, которая могла бы ратифицировать протоколы о нормализации отношений с Арменией, не рискуя при этом дальнейшим ухудшением отношений с Баку (которые и так в некоторых аспектах далеки от былого стопроцентного взаимопонимания).

Некоторые наблюдатели обсуждали январский визит Эрдогана в Москву и Лаврова в Ереван в контексте возможного открытия армяно-турецкой границы и «необходимости побудить Ереван к более эффективным и действенным шагам в отношении урегулирования конфликта с Азербайджаном». Однако неясно, каким образом побуждение Еревана к «уступкам» в интересах Азербайджана и Турции положительно отразится на российских интересах в регионе – с учетом того, что Анкара является не только партнером, но и (чем дальше – тем больше) серьезным конкурентом Москвы на Южном Кавказе. Кроме того, любые «уступки» с армянской стороны, о которых иногда говорится (например, сдача «в порядке доброй воли» одного или двух районов «пояса безопасности»), не подкрепленные соответствующими гарантиями, непосредственно затрагивают чувствительные вопросы национальной безопасности и обороны этой страны, а также – внутриполитической стабильности.

В Армении достаточно внимательно следят за российско-турецкими контактами, а также за «газовыми» соглашениями между Москвой и Баку. На фоне заметного ухудшения отношений России и Ирана, ставшего пока едва ли не единственным результатом американской «перезагрузки», кому-то может показаться, что на Южном Кавказе у Москвы нет альтернативы партнёрству с Анкарой и Баку. Между тем у Турции и Азербайджана альтернатива широчайшая: помимо России это и тот же Иран, и Европейский Союз, и США. Турция остается членом НАТО и стратегическим союзником США, плотное взаимодействие Азербайджана с НАТО и теми же США также никуда не делось. Некоторое время назад в Вашингтоне официально заявили о наличии планов военного удара по Ирану, и в связи с этим территории севернее Аракса не могут американцев не интересовать. Спецпредставитель госсекретаря США по вопросам энергетики Ричард Морнингстар в середине января посетил Азербайджан, что очевидным образом можно связать с активизацией российско-азербайджанского «газового» взаимодействия.

В недавнем заявлении азербайджанского МИДа «международному сообществу» приписывается осознание недопустимости сохранения статус-кво в Карабахе и понимание необходимости скорейшего решения этого вопроса. Посол Азербайджана в России Полад Бюльбюльоглы сообщает, что пришло время освободить оккупированные территории Азербайджана любыми способами. Между тем, согласно распространенной экспертной оценке, в нынешних условиях решение конфликта может быть исключительно военным, и едва ли не единственным удерживающим от войны фактором является баланс сил, качественное нарушение которого автоматически приведет к началу боевых действий. Так что сообщение телеканала CNN Turk о том, что, возможно, уже в 2010 году Армения выведет войска из пяти районов Азербайджана, представляется попыткой выдать желаемое за действительное.

«Процесс нагорно-карабахского урегулирования продолжает оставаться в стратегическом тупике, даже несмотря на стремление Турции использовать фактор российского давления на Армению, и законодательные процедуры, проводимые в Анкаре и Ереване по ратификации протоколов по нормализации двусторонних отношений», – считает американский аналитик Джон Ситилидис, по старинке связывая затягивание конфликта со стратегическими интересами России в деле укрепления и расширения своего влияния на Кавказе. Однако невозможно говорить о каких-либо продвижениях (в частности, в вопросах, интересующих азербайджанскую сторону) на фоне интенсификации милитаристской риторики, роста военных бюджетов, последовательно демонстрируемого нежелания искать компромиссы и требований фактической капитуляции одной из сторон.

Некоторые ожидания связывались с прошедшими в конце января переговорами Президентов России, Азербайджана и Армении в Сочи. Из заявлений Сергея Лаврова можно было понять, что идет работа над обновленным основным принципом урегулирования нагорно-карабахского конфликта (так называемые «мадридские принципы»). Глава МИД пояснил, что «есть общее понимание по преамбуле этого документа». Несмотря на разногласия, касающиеся отдельных частей документа, стороны, по словам российского министра, будут готовить «свои конкретные идеи, свои конкретные формулировки, которые будут на этот текст нанесены».

Некоторые наблюдатели робко предполагали в связи с этим даже некую возможность «прорыва» на переговорах, однако ничего подобного не произошло. 8 февраля российский представитель в Минской группе ОБСЕ Ю. Мерзляков сообщил, что Азербайджан и Армения еще не представили посредникам свои предложения относительно тех моментов Мадридского документа, по которым у сторон нет взаимопонимания. Пока этого не произойдет, международные посредники отказываются от поездки в регион. А ведь согласование таких письменных предложений, даже если они будут представлены, может оказаться попросту невозможным. Предложение конфликтующим сторонам самим отредактировать спорные пункты Мадридских принципов выглядит как стремление еще больше заморозить конфликт. Сейчас все три стороны конфликта получают запас времени, и многое будет зависеть от того, насколько эффективно они это время используют.

Более того, у некоторых экспертов создается впечатление: чем активнее Россия работает над сближением позиций Еревана и Баку, тем больше усугубляется и без того сложная обстановка в регионе, тем ближе стороны подходят к силовому столкновению. Не прошло и недели после Сочинского раунда переговоров, как шеф национальной разведки США Дэнис Блэр, выступая в ходе слушаний перед членами сенатского комитета по разведке, заявил, что в Нагорном Карабахе может вспыхнуть новая война. Источник серьезный и соответственно надо относиться к сигналам, которые от него исходят. Видным игроком на Кавказе постепенно становится Израиль, имеющий серьезные интересы в Грузии и Азербайджане – как в сфере энергетики, так и в сфере военно-технического сотрудничества.

Отдельно следует рассматривать активизацию кавказской политики Исламской Республики Иран, куда зачастили не только армянские и азербайджанские, но и грузинские представители. Иран намерен реализовать масштабные экономические проекты с участием армянской стороны, стремящейся с помощью «мегринского окна» преодолеть относительную коммуникационную изолированность (ликвидация её на турецком направлении обусловливается неприемлемыми для Еревана сдвигами в карабахском вопросе). Речь идёт о строительстве Мегринской ГЭС, которая будет вырабатывать энергию для Армении и Ирана, о появлении в Армении терминала жидкого топлива мощностью до 1,5 млн. тонн и о железной дороге Иран – Армения (ее длина составит 470 км, из которых 60 км придется на территорию Ирана и 410 - на территорию Армении). Любые радикальные сдвиги в регионе карабахского конфликта, непосредственно соприкасающегося с иранской территорией, требуют обязательного учета позиции Тегерана. Говоря о возможности размещения миротворческих сил (в том числе контингента западных государств) на территориях, составляющих зону безопасности вокруг НКР, посол ИРИ в Тегеране С. Сагайан заявил, что «судьбу этих территорий должны решать стороны конфликта». Однако, по его словам, Иран, как страна, «имеющая общие границы с Нагорным Карабахом, выскажет свои замечания и позицию относительно состава миротворческих сил, которые, возможно, будут размещены на этих территориях».

Активизация карабахской дипломатии в этих условиях естественна и логична. Президент НКР Бако Саакян и министр иностранных дел республики провели в феврале 2010 года ряд встреч и консультаций соответственно в России и Ливане. 16 февраля Бако Саакян встретился с действующим председателем ОБСЕ министром иностранных дел Республики Казахстан Канатом Саудабаевым. Президент НКР подчеркнул, что необходимо восстановить переговорный формат, утвержденный на саммите ОБСЕ в Будапеште в 1994 году, в рамках которого делегация Нагорного Карабаха до 1998 года участвовала в переговорах. Он отметил, что без непосредственного участия НКР невозможно достичь полноценного урегулирования конфликта. По мнению некоторых наблюдателей, политика Москвы в регионе благоприятствует активизации «фактора Нагорного Карабаха» в процессе урегулирования проблемы – равно как и позиция иранской стороны.

Оптимистичные высказывания о «прорыве» в решении карабахского конфликта, которые мы регулярно слышим как минимум с 2006 года, могут так и остаться благими пожеланиями. Вязкая дипломатическая игра вокруг карабахского урегулирования, под прикрытием которой стороны стремятся укрепить свои позиции на Южном Кавказе, будет продолжаться. Окончательный исход её мало предсказуем в силу несовпадения долгосрочных интересов основных игроков; нельзя сбрасывать со счетов и вероятность крупного регионального конфликта. В этих условиях выработка хотя бы неформальных обязательств, предполагающих решение спорных вопросов в рамках политического диалога с участием России, Ирана и Турции, стала бы существенным достижением.

Андрей АРЕШЕВ

Источник: fondsk.ru