Analitika.at.ua. Представляем интервью с одним из руководителей обороны города Гандзак в ноябре-декабре 1988 года Левоном Мелик-Шахназаряном.

- Левон Грантович, Вы были в Гандзаке (Кировабаде) в тяжелые ноябрьские дни 1988 года. Мне поведали интересную историю о том, как Вы добрались до города. А Вы сами не расскажете?

- История не столько интересная, сколько грустная. Днем 21 ноября мне в Ташкент, куда я приехал на несколько дней, позвонили из Гандзака и сообщили, что в городе начались погромы армянских домов. Уже через несколько часов я был в воздухе. Прилетел в Ереван, а там никто ни о чем не в курсе! Лишь вечером выступил А.И. Вольский, прибывший на сессию Верховного Совета Армении, и сообщил, что «в Кировабаде беспорядки». А «беспорядки», сиречь, погромы и убийства, были не только в Гандзаке. 21 ноября, в одночасье, они начались по всей территории Азербайджанской ССР, во всех населенных пунктах, в которых жили армяне. Но в тот день я этого еще не знал. Я поддерживал телефонную связь с Гандзаком, и знал, что погромы и столкновения происходят как в самом городе, так и в окружающих его райцентрах: Ханларе, Дашкесане, Шамхоре.

Решив вылететь в Гандзак, я обратился за содействием к инженеру-технику ереванского аэропорта «Звартноц» Сергею Агаджаняну, который провел меня к военным летчикам, перебрасывавшем на грузовом самолете две автомашины «Урал» в Баку. Поговорили, договорились о цене, и они согласились «по пути» высадить меня в Кировабаде. Летел я в Гандзак в ночь с 22 на 23 ноября, в грузовом отсеке, в кузове машины, так как двери от кабин были накрепко перевязаны проволокой, а находиться рядом с тяжелыми и грозящими «сорваться с привязи» машинами было опасно.

Пилоты высадили меня на взлетной полосе  и сразу взлетели. Было примерно час ночи, и я, достаточно информированный о ситуации в городе, пошел в Гандзак в обход. Спустился чуть ли не до мавзолея великому персидскому поэту, шейху Низами Гянджаи, там перешел реку… в общем, добрался до города уже с рассветом. Затем, отдохнув пару часов у знакомых, направился к церкви св. Григора Лусаворича (Просветителя), двор которой был переполнен людьми. В церкви же заседал наспех созданный Комитет по обороне города от азербайджанских погромщиков.

- А до этого Вы долго не были в Гандзаке?

- Я выехал из Гандзака еще ребенком, лет за 20 до начала Арцахского движения, знакомых в городе было очень мало. Но в сентябре 1988 года, вместе с Игорем Мурадяном, мы были в Восканапате. А вот это было интересно. Мы приехали в Восканапат поздно вечером и постучались в двери дома Погоса Сагателяна, друга моего отца. Дядя Погос вышел нам навстречу с винтовкой за плечом и маузером в руках! Когда я сказал, чей я сын, он чуть не прослезился: «Сынок, зачем ты тут, здесь каждую минуту может вспыхнуть война?» «Потому и приехал, дядя Погос», - отвечал я старому бойцу. У него, кстати, у каждого окна была прислоненная к стене винтовка. Сейчас, конечно, можно усмехнуться этому оружию, но для того времени это был целый арсенал. Да еще маузер и ведро патронов! Выяснилось, что дядя Погос, отец которого в погиб в 1918 году в войне с закавказскими турками, или, турк-терекеме, как он их называл, все эти годы хранил оружие в подполе, не забывая время от времени любовно чистить каждый ствол.

Но это – отдельная история. Давайте вернем в ноябрь 1988 года.

- Хорошо. Каким было настроение жителей города? Была ли в городе паника, или, может быть, страх?

- Нет, паники не было. И страха у тех, кто жил в армянской части города, не было. Люди не боялись, я говорю это со всей ответственностью. Они готовы были защитить город, и были уверены в своих силах. Гораздо хуже было положение тех армян, что жили в «турецкой» части города (так в Гандзаке армяне называли левобережную часть города). Армяне там жили разбросанно, одна-две семьи на квартал. Чуть больше армян жили в новых микрорайонах, возведенных на правобережье, выше и ниже армянской части города. Сказалось политическое градостроительство Гандзака, когда в армянских кварталах города вообще не велось строительство, а самим армянам квартиры предоставлялись в «турецкой» части. За пределами армянской части города к концу 1988 года жило примерно 13 тысяч армян. Вот они оказались беззащитными перед толпами опьяненных безнаказанностью убийц.

И, тем не менее, первый удар, 21 ноября, был нанесен по армянской части города. Поскольку их в этот день никто не ждал, большой толпе погромщиков удалось ворваться в армянскую часть города, дойти до церкви. После того, как они убедились в крепости церкви, толпа погромщиков двинулась в глубь армянской части города. Однако там они встретили достойный отпор и вынуждены были ретироваться, оставив валяться на асфальте несколько десятков раненых погромщиков. Вот, собственно говоря, и все. После этого неоднократные попытки погромщиков (вплоть до катастрофичного землетрясения в Армении) прорваться в город оканчивались с тем же результатом: толпу погромщиков и убийц жестко встречали у границы армянской части города, и она, оставляя очередную порцию раненых и убитых, уходила обратно, зализывать раны.

- После землетрясения в Армении у погромщиков заговорила совесть?

- Не у погромщиков, а у союзного руководства. И не совесть, конечно, а опасения и страх, что информация о происходящем в Гандзаке, в котором осажденные армяне уже две недели отражали атаки убийц и погромщиков, наложится на информационный поток о землетрясении. Не исключаю, что об этом догадались и власти Азербайджана. Во всяком случае, после 7 декабря массовых столкновений уже не было, а отдельные стычки между армянами и закавказскими турками в Гандзаке были всегда.

Но вот первые два вечера после землетрясения – седьмого и восьмого декабря – армяне Гандзака наблюдали массовые гуляния в «турецкой» части города, в которой запускали в небо воздушное шарики, стреляли из петард и так далее. Закавказские турки праздновали разгул стихии и гибель десятков тысяч людей в Армении. Скажу Вам, если у кого-то из армян города, особенно из среды людей старшего поколения, и были затаенные надежды, мол, «все уладится», то вид праздничного неба над «турецкой» частью города похоронил надежды даже самых отъявленных оптимистов.

- А как развивались события в Гандзаке до землетрясения?

- Пожалуй, самое крупное столкновение случилось 23 ноября, в день моего прибытия в Гандзак. Кстати, именно в ночь на 23 ноября в Гандзаке был объявлен комендантский час. В город были введены подразделения внутренних войск МВД СССР, которые были отправлены… в абсолютно, на 100% азербайджанонаселенный микрорайон Багманляр. Сделано это было потому, что на этот день намечалось «генеральное наступление» погромщиков на армянскую часть города. Руководство города спешило «решить проблему» до того, как войска разберутся в обстановке.

Утром 23 ноября огромная толпа погромщиков двинулась на армянскую часть города. Она была встречена у моста по улице Джапаридзе, тогда, кстати, произошло и мое «боевое крещение». Столкновение было тяжелым, с жертвами (были уничтожены два погромщика) и закончилось паническим бегством закавказских турок. Кроме того, нами были взяты в плен (другое выражение трудно подобрать) до четырех десятков погромщиков. Впоследствии, во время переговоров с военным комендантом, мы договорились об обмене части из них на крест, украденный в первый день с ворот церкви Григория Просветителя.

- Левон Грантович, именно о военном коменданте я хотела бы спросить у Вас…

- Знаю. Понимаю, что весь этот разговор затеян с целью поговорить о генерал-лейтенанте П. Поляхе, первом военном коменданте  Гандзака. Но давайте пока еще остановимся на событиях 23 ноября. Так вот, погромщики, потерпев поражение от армян, двинулись к административному зданию города, в котором располагались как советская, так и коммунистическая власть города. Это достаточно далеко от линии раздела с армянами. Интересно, что главным их требованием было вывести из города подразделения ВВ МВД СССР. Ну и «Смерть армянам!», естественно. Вот только чем им мешали вэвэшники, мы так и не поняли. Сидели себе мирно в Багманляре…

Как бы там ни было, погромщикам удалось прорваться в здание и даже поджечь его, но «официальное» руководство вызвало на помощь отряды Поляха, которые быстро выдворили их оттуда и оцепили здание. Когда уже ситуация вроде разрядилась, на солдат был совершен наезд на грузовой машине, в результате чего трое ребят погибли: русский, украинец и белорус. Об этом трагическом инциденте тогда писала «Комсомолка», правда, почему-то присочинив, что солдаты охраняли… армян.

Тем не менее, после второго поражения толпы погромщиков и убийц принялись за погромы живущих в «турецкой» части Гандзака армянских семей. Уже в этот день было погромлено свыше тысячи армянских квартир. В этот же день был убит и обезглавлен Миша Аваков, долгие часы защищавший свою семью от убийц. И именно в этот день, 23 ноября, я впервые встретился с генералом Поляхом.

- Левон Грантович, каюсь, этот разговор действительно затеян из-за генерала Поляха. В азербайджанской прессе опубликовано интервью с ним, в котором он, мягко выражаясь, не очень уважительно отзывается об армянах…

- Я все читал. В том числе и в российской прессе. Вы же не позволите мне пропустить подобные материалы. Что я могу сказать? Поляха армяне уважительно называли «русский генерал». Например, его заменил на этом посту настоящий подонок, вечно пьяный генерал Омельченко, так и прозванный – «пьяный генерал». Но к Петру Петровичу Поляху отношение у нас было уважительное.

- В своей книге «Гандзак. Неутраченный мир» Вы пишете о П. Поляхе: «Видимо, из-за «излишней» добросердечности по отношению к армянам, он был заменен…». А в чем она проявлялась, добросердечность коменданта по отношению к армянам? И почему он сегодня позволяет себе неуважительно говорить об армянах?

- С генералом я встречался несколько раз. В первый раз, как уже сказал, вечером 23 ноября. Наша делегация попросила у него БТР и топливо для имевшегося у нас автобуса. Мы намеревались по ночам выезжать в «турецкую» часть города, чтобы вывезти не сумевших или не рискнувших перейти границу и прятавшихся там армян. О местонахождении многих из них мы узнавали из рассказов тех армян, которым посчастливилось спастись и оказаться в армянской части города.

Попросили мы генерала также содействовать возвращению украденного креста. А также установить военные посты на мостах, связывающих «турецкую» и армянскую части города.

Петр Петрович выполнил все наши просьбы, выделил нам БТР и отделение автоматчиков, и уже в ночь с 23 на 24 ноября нам удалось спасти до 70 человек, прятавшихся в различных подвалах пяти и семиэтажных домов в «турецкой» части Гандзака. Скажу также, что Полях приказал своим людям стрелять на поражение по убийцам, если те нападут на нас или попробуют помешать нам в эвакуации людей. Таким образом, уже в эту ночь огнем автоматчиков, сидящих на «нашей» бронемашине, были убиты три погромщика. Мы даже шутили, что счет между военными и погромщиками-убийцами сравнялся.

Крест, как я уже сказал, нам военные вернули. Были установлены также военные посты, которые, хотя и не решили проблему, но, тем не менее, существенно облегчили оборону города. Наконец, распоряжением генерала Поляха нам, активистам Комитета по обороне Гандзака, были выданы пропуска, позволяющие передвигаться по городу в любое время суток.

- И все?

- Вы считаете, этого мало? В ситуации, когда союзная власть способствовала Азербайджану депортировать армянское население республики, и когда, за исключением Карабаха, Гандзак оказался единственным сопротивляющимся островком. И в этих условиях под нашим фактическим контролем оказался БТР, а также отделение военнослужащих ВВ МВД СССР. Поляху, например, было известно, что у меня есть пистолет, но он, представьте, ни разу не потребовал от меня разоружиться. Даже не намекал на это. Помощь генерала способствовала спасению тысяч армян, проживавших в «турецкой» части города. Он же распорядился, чтобы в армянскую часть города пропустили машины с продовольствием из Бананца, Мирзика, Восканапата и других окрестных армянских  сел. И выделил военную технику для охраны этих машин.

Армяне действительно уважали и полюбили «русского генерала». Ну а когда его заменили фашиствующим Омельченко, то различие почувствовалось уже в первые часы. Кстати, удивляюсь, почему бакинские пропагандисты не обращаются к нему для интервью? Вот уж где у них будет раздолье. Омельченко, думаю, еще не успел проесть те огромные подношения, которые он получил от благодарного руководства Азербайджана, и с большим удовольствием возьмет новую мзду.

- И все же, как Вы считаете, почему генерал Полях столь нелицеприятно говорит об армянах?

- Я сам думал над этим вопросом. Мне кажется, тут сыграли свою роль два фактора. Первое. Это возраст и нежелание обращаться к событиям того времени. То есть Полях, с целью отвязаться от назойливого журналиста, просто сказал то, что хотел услышать собеседник. И второе. Полях действительно находится в преклонном возрасте, и, наверняка, слабо представляет себе коммуникационные возможности современного мира. «Ну, сказал и сказал, кто это узнает? Зато я могу продолжить свой отдых», - примерно так, я практически уверен, думал генерал. Но, на его беду, все вышло иначе. И теперь генерал отказывается от своих слов. Причем, отказывается убедительно и твердо, ибо он на самом деле с симпатией относится к армянскому народу. Во всяком случае, все его действия в Гандзаке подтверждают это.

- Теперь азербайджанская пропаганда заявит, что Вы защищаете генерала П. Поляха с целью поставить под сомнение сказанное им агентству Вести.аз.

- Сказать они могут все, лица и маски деятелей азербайджанской государственной пропаганды именно в эти дни изучаются на всем пространстве русскоязычного интернета. Я же, как Вы сами это упомянули, тепло писал о генерале Петре Петровиче Поляхе еще в 1996 году. И менять своего мнения об этом человеке не собираюсь.

Беседу вела Арусяк СИМОНЯН

Источник: voskanapat.info