Analitika.at.ua. Информационная безопасность является одним из важнейших компонентов общей системы безопасности любого государства. Особую значимость информационная составляющая безопасности представляет для стран, находящихся в состоянии войны или противостояния, а также на судьбоносном этапе государственного строительства. Зачастую под информационной безопасностью понимают пропаганду на внешний мир. Однако, это одна из составных частей информационной политики, но отнюдь не единственная. Равнозначным компонентом выступает и внутренняя составляющая информационной безопасности, которая на определенном этапе даже может представлять намного большую важность и актуальность нежели внешний аспект.

В этой связи хотелось бы рассмотреть один из аспектов информационной безопасности, затрагивающей Арцахский вопрос – терминологию азербайджано-карабахского конфликта, которая имеет свои описательные и начертательные компоненты. К сожалению, данный аспект, как ни странно, до сих пор не удостоился должного внимания в армянском мире.

В этой связи было бы весьма кстати привести цитаты мирового классика военной мысли, китайского полководца и ученого Сунь цзы, который является автором первого в мире военного трактата «Искусство войны» (VI век до н.э.). По мнению Сунь цзы, «сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь... Поэтому самая лучшая война – разбить замыслы противника».

Одним из самых эффективных методов разбить или покорить кого-либо не сражаясь – это оказывать соответствующее влияние на систему ценностей противника, заставить его «добровольно» изменить свое мировоззрение, идти на односторонние уступки, при этом считая их совершенно обоснованными и справедливыми. Этот процесс может быть очень долгим, зачастую незаметным, но подобная практика является одной из наиболее применимых во взаимоотношениях между государствами. И в данном процессе для достижения успеха одним из ключевых предпосылок предстает использование соответствующей терминологии.

Анализируя терминологическую составляющую информационной политики в контексте нагорно-карабахского урегулирования необходимо отметить, что армянский мир должен подвергнуть серьезному пересмотру описательные и начертательные компоненты терминологии Арцахского вопроса.

Что касается описательного компонента, то наиболее существенные огрехи армянской политической мысли проявляются в следующих плоскостях. Во-первых, это терминология самой сути конфликта. Политически наиболее корректным представлением сути конфликта предстает формулировка «азербайджано-карабахский конфликт». Это конфликт между Азербайджаном и Карабахом, причем инициирован и поддерживается он именно Азербайджаном. К тому же из данной формулировки видно, что данный конфликт лежит в плоскости осуществления народами своего неотъемлемого права на самоопределение. Приемлемой можно считать и нагорно-карабахский конфликт, но здесь обязательно нужно использовать и формулировку «азербайджано-карабахский конфликт», которая выступает в качестве пояснительной смысловой нагрузки. Однако вместо этого иногда можно наткнуться на формулировки типа «конфликт в Нагорном Карабахе», «конфликт вокруг Нагорного Карабаха». Очевидно, что данные термины являются продуктом азербайджанской пропагандистской машины, посредством которой азербайджано-карабахский конфликт представляется в качестве территориального спора между Арменией и Азербайджаном и притязаниями Армении на «азербайджанские» территории.

Следующей плоскостью, где наблюдаются серьезные ошибки, является территориальная терминология вопроса. Как известно, территориальное размежевание и соответствующие изменения границ между Арцахом и Азербайджаном в последний раз произошли в 1988-1994 гг. С мая 1994 года, когда между НКР и Азербайджанской Республикой был подписан режим прекращения огня, в регионе установились новые геополитические реалии. Территориальные изменения, произошедшие между Азербайджаном и Арцахом разные по своей сути. Территории НКР, захваченные Азербайджаном являются классической оккупацией, так как Азербайджан заранее готовил данный акт и вообще не скрывал этого. Тоже самое сделали и нацисты, планировавшие и осуществившие оккупацию чужих земель. Что касается территорий бывшей Азербайджанской ССР, ныне составляющих составную часть НКР, то, даже если оставить в стороне их исконную армянскую принадлежность, они были попросту обезврежены, чему не было альтернативы. У НКР не было иного выбора, альтернативой было лишь физическое уничтожение Арцаха.

Блокада, а затем и война, навязанная Азербайджаном, а также развитие и становление независимой Арцахской государственности, ясно показали, что НКР в границах 1991 года, а тем более в границах бывшей НКАО, настолько уязвима, что не в состоянии существовать в качестве независимого государства. И совершенно естественно, что территориальная целостность нынешней НКР является одной из важнейших и незаменимых гарантий безопасности не только Арцаха, но и Армении, и судьба каждого кусочка данной территории может быть предопределена лишь народом на всенародном референдуме. Именно поэтому власти НКР заявляют, что нет таких понятий, как «освобожденные территории», «зона безопасности», «буферная зона» и т.д. Существует лишь территория НКР.

Между тем, нередко можно наткнуться на такие формулировки, как уже упомянутые, «освобожденные территории», «зона безопасности», «буферная зона», а также такие, как «территории, находящиеся под контролем НКР», «территории, находящиеся под контролем Армии обороны НКР», «спорные территории» и т.д. Такого рода формулировки прямо или косвенно бросают тень сомнения на легитимность нынешнего статуса этих территорий. Эти же формулировки могут создать у армянского мира ложное представление о временном характере нынешнего статуса этих земель, даже о согласии на их возвращение.

Недооценивать терминологию очень опасно, а от ее последствий невозможно будет избавиться в течение многих десятилетий. Такое уже было в истории азербайджано-карабахского конфликта. Наиболее наглядный пример - изменение названия карабахской автономии в 1920-е годы. Когда в 1923 году Карабаху предоставили статус автономной области, это государственное образование называлось Автономная Область Нагорного Карабаха. В дальнейшем, спохватившись в связи с возможными осложнениями в будущем, под предлогом нахождения более звучного названия, было принято решение поменять название области на Нагорно-Карабахскую Автономную Область (НКАО). И действительно, второе название намного звучнее первого. Но таким образом, Азербайджан попытался отождествить Нагорный Карабах и Карабах вообще с Нагорно-Карабахской Автономной Областью. Название НКАО уже не предполагало существование Карабаха за пределами данного автономного образования. Между тем в состав автономии вошли лишь 16% земель исторического Карабаха, который впервые за свою древнюю историю оказался анклавом, в пределах инородного государственного образования.

К сожалению, именно благодаря этим формулировкам, анклавность Карабаха в умах определенной части армянского информационного сообщества все еще не исчезла, даже несмотря на существование совершенно иной реальности. Получается, что мы следуем формулировкам, созданными нашими оппонентами, т.е. виртуальность в сознании доминирует над реальностью. Понятно, что в случае доминирования подобного видения у большинства населения, данная виртуальность может легко трансформироваться в реальность. Вот какой силой обладает описательный компонент терминологии.

Ущербные формулировки присутствуют также и в начертательной терминологии. Имеется целый ряд случаев, когда в разных газетах, причем передовых, на телеканалах, на интернет-сайтах НКР изображена в границах давно канувшей в лету НКАО. Имеются и случаи, когда территория нынешней НКР представлена раскрашенной в разные цвета – в один цвет раскрашиваются территории бывшей НКАО, в совершенно другой – территории вокруг бывшей автономии. К тому же административные границы районов НКР изображаются в границах районах бывшей Азербайджанской ССР. И это спустя столько лет после изменения реальности!

Начертательный компонент имеет более сильное визуальное воздействие и, возможно, оказывает более сильное воздействие на сознание и подсознание армянского народа. Посредством начертательного компонента процесс имплантации в наше сознание чуждых и порочных идей на порядок ускоряется, как бы гипнотизируют нас на совершении, как уже отмечалось выше, односторонних уступок в качестве якобы обоснованных и справедливых.

Между тем, всегда надо помнить, что поставлено на карту. На карту поставлено само существование армянского народа и его государственности. Как можно ставить под сомнение, например, историческую принадлежность НКР Карвачарского района, который, кстати, является гидродонором Арцаха и Армении? Именно здесь берут начало такие реки, как Тертер, Хачен, Арпа и Воротоан. Последние две реки играют ключевую роль в спасении основного источника воды Армении – озера Севан, на долю которого приходится 80% поверхностных водных ресурсов Республики Армения. Если Азербайджан снова получит эту территорию, то он получит возможность применять гидротеррор по отношению к Нагорному Карабаху и Армении. Наивно полагать, что это им не будет сделано.

Но это, к слову. Говоря же об Арцахском вопросе в целом, необходимо помнить, что потеря государственности и неудачные попытки ее воссоздания в течение достаточно долгого периода времени, постоянные притеснения со стороны завоевателей, кульминацией которого стал геноцид 1915 года, начали вырабатывать в создании армянского народа «комплекс жертвы». Начало процессу избавления от данного комплекса положило именно карабахское движение. Поэтому со всей уверенностью можно утверждать, что от результатов разрешения нагорно-карабахского конфликта во многом зависит судьба армянской государственности, а возможно и народа в целом. Проигрыш в урегулировании конфликта может привести к сильнейшему эмоциональному потрясению, которое выработает «перманентный комплекс жертвы», от которого будет очень трудно, а может быть и невозможно, избавиться. А с таким комплексом выжить в данном геополитическом положении будет весьма и весьма проблематично.

Одним из механизмов недопущения этой печальной перспективы является использование правильной терминологии. Причем данный вопрос не является лишь прерогативой журналистики. Это комплексный процесс, затрагивающий различные сферы, в частности образование. Процесс этот нелегкий, но необходимый, и мы попросту обязаны осуществлять его должным образом.

Давид Бабаян

Источник: Де-факто