Analitika.at.ua. Процесс карабахского урегулирования переживает один из самых своих интенсивных этапов. Правильнее говорить не об активизации, а именно об интенсификации процесса, так как активность предполагает настрой всех сторон конфликта на сближение позиций, а интенсификация строится, прежде всего, вокруг усиления внешних импульсов. Стороны как были, так и остаются на позициях, которые хорошо известны и не нуждаются в очередном представлении. Внешние же силы, осуществляющие посредническую деятельность, удвоили свои старания, что заметно в особенности применительно к посреднической миссии России.

Сухой остаток от встречи в Казани сводится к тому, что Армения, в очередной раз проявив конструктивную позицию, была готова поставить свою подпись под документом, который все чаще упоминается в качестве «дорожной карты» урегулирования. Но этого не произошло по одной простой причине: Азербайджан всецело занят имитацией своей готовности пойти на фиксацию этой «дорожной карты», один из пунктов которой содержит четкую формулировку об «определении будущего окончательного правового статуса Нагорного Карабаха путем имеющего обязательную юридическую силу волеизъявления его населения».

Помимо интенсификации процесса урегулирования ощутима и его подчеркнутая конфиденциальность, дистанцирующая актуальный процесс от публичности. Тем не менее, учитывая закрытость процесса и вытекающую из этого скудность поступающей из актуального поля урегулирования информации, все же можно выдвинуть определенные тезисы, высвечивающие некоторые аспекты карабахского урегулирования.

Статус, безопасность и территории

Международно-признанный статус Нагорного Карабаха в качестве независимого государства будет основываться на юридически обязывающей воли населения Нагорного Карабаха и станет лучшей гарантией его безопасности. Нагорный Карабах уже де-факто сформировался в своих фактических границах (которые обеспечивают молодой республике необходимый уровень безопасности), международное признание и документальная фиксация которых возможны после решения вопроса границ между Нагорным Карабахом и Азербайджаном. К решению именно этих вопросов в карабахском урегулировании Азербайджан не готов, ибо решение данных вопросов без участия избранных представителей Нагорного Карабаха невозможно, а подобному участию последних в Баку всячески противятся.

Азербайджан занят имитацией кипучей деятельности, которая сводится к тезису о неприемлемости продолжения статус-кво в зоне конфликта, однако на деле делая все, чтобы нынешний статус-кво не сдвинулся с мертвой точки. Нагорный Карабах уже имеет практически все, что было отмечено выше: безопасные границы, территории исторического Арцаха, на которые распространяется юрисдикция Нагорно-Карабахской Республики. Недостает только международного признания нынешнего де-факто статуса Нагорного Карабаха в качестве независимого государства. В этом свете позиция армянских сторон в том, что касается одного из положений урегулирования, заключающегося в предоставлении Нагорному Карабаху промежуточного статуса, весьма выверена и полностью отталкивается от реалий сегодняшнего дня: промежуточный статус для Карабаха «означает "статус-кво плюс”, то есть все то, что есть сегодня, плюс международное признание этого статуса» (тезис из выступления министра иностранных дел Армении Э.Налбандяна в Лондонском Международном институте стратегических исследований, 13 июля 2011г.).

Азербайджан занят имитацией урегулирования по очень простой причине. В Баку понимают, что возвращения к ситуации 1988г. ни по статусу, ни по безопасности, ни по границам не будет и быть не может. Единственный шанс для него вернуть 1988г. – это новая агрессия против Нагорного Карабаха. Азербайджанский тезис о том, что Нагорный Карабах никогда не будет независимым государством, – это ностальгия по 1988г. с претензией на вторую попытку военного реванша для окончательного разрешения карабахского вопроса по апробированному Азербайджаном сценарию в начале 1990-х годов. Кстати, данный тезис азербайджанского руководства косвенно указывает на то, что в Баку готовы к рассмотрению вопроса о воссоединении Армении и Нагорного Карабаха, который нашел решение в совместном постановлении Верховного Совета Армянской ССР и Национального Совета Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989г. В Баку считают, что это качественно облегчит решение таких вопросов, как статус, безопасность и территории с благоприятных для Азербайджана позиций, и это представит весь конфликт в качественно ином свете, а именно в свете конфликта между Арменией и Азербайджаном с низведением Нагорного Карабаха до уровня объекта, а не субъекта договоренностей.

Ностальгический синдром 1988г. сквозит в позиции азербайджанского руководства на всех уровнях. В пику позициям двух других сторон конфликта и оценкам внешних акторов Азербайджан ни на йоту не продвинулся за эти 20 с лишним лет в своей позиции, которая заключается в «установлении прямого вертикального суверенного контроля над этой территорией и управление живущим там населением. Азербайджан от этой позиции сделал шаг к середине моста и сказал о том, что он готов к гибкости, имея в виду различные модели самоуправления для населения в карабахском регионе в составе Азербайджанской Республики. То есть гибкость в рамках территориальной целостности Азербайджана. Мы на это готовы, и мы вышли на середину моста»1. То, что в Баку называют «гибкостью» и «готовностью к компромиссам», больше напоминает диктовку своих условий с элементами деспотического каприза («управление живущим там населением») и аллегорической клоунады («выход на середину моста»).

Повторный референдум

Согласие обсуждать вопрос проведения повторного референдума по определению окончательного статуса Нагорного Карабаха – это самая большая уступка армянских сторон на текущем этапе процесса урегулирования.

Политико-правовая ретроспектива вопроса референдума в Нагорном Карабахе указывает на последовательность действий армянских сторон во всем, что связано с определением воли народа Нагорного Карабаха. Диаметральными этому, в плане политико-правовых зигзагов, выглядят действия Азербайджана, который «завоевывал свою независимость смертью шехидов» через последнюю стадию физического устранения армян со своей территории в середине января 1990г., а уже на следующий год принимал участие во всесоюзном референдуме о сохранении СССР (17 марта 1991г.) и подавляющим большинством голосов в 93,3% высказался в пользу такого сохранения (в Нахичеванской АССР число сказавших «Да» Союзу ССР составило 87,3%). Население Армении и Нагорного Карабаха в референдуме 17 марта 1991г. не участвовало. Кстати, интересно отметить, что, как отмечают российские исследователи, «Приднестровье, формально не отделившееся еще от Кишинева, а также Абхазия и Южная Осетия, не вполне отошедшие еще от Тбилиси, в референдуме участие приняли, причем сделали это демонстративно».

Три принципа и шесть положений

Армянские стороны, по всей видимости, в совместно согласованном режиме по горизонтали Республика Армения – Нагорно-Карабахская Республика, заняли абсолютно правильную позицию относительно того, что считать принципами, а что положениями (элементами) урегулирования. Принципами урегулирования могут рассматриваться только три известных принципа международного права, относимых к карабахскому урегулированию, – неприменения силы или угрозы силой, право народов на самоопределение и распоряжение своей судьбой, территориальная целостность государств. Те пункты, что содержатся в известных заявлениях президентов США, России и Франции (от 10 июля 2009 года и 26 июня 2010г.) и были упомянуты в Довильском заявлении от 26 мая 20011г., – это положения урегулирования (кстати, в последнем заявлении эти положения упомянуты в качестве «элементов»). Именно такая интерпретация позволяет нейтрализовать азербайджанские инсинуации по поводу того, что если Нагорный Карабах не участвует в выработке и принятии «базовых принципов» урегулирования, то он не сторона конфликта, не сторона переговоров, и вообще это армяно-азербайджанский конфликт между Арменией и Азербайджаном. В реальности Нагорный Карабах рассматривает в качестве принципов урегулирования только три указанных принципа международного права. По всему остальному, в том числе и в том, что касается положений урегулирования (кстати, от подписания которых даже в таком виде Азербайджан уклонился в Казани), у Нагорного Карабаха есть свое понимание.

Документ, включающий «базовые принципы» урегулирования, вокруг которого ныне ведутся интенсивные обсуждения между двумя из трех сторон конфликта, характеризуется как политический, тем самым не содержащий юридических обязательств для могущих его принять в перспективе Армении и Азербайджана. По четкому определению главы российского внешнеполитического ведомства С.Лаврова «стороны участвуют в этой работе, исходя из того, что после базовых принципов, в любом случае, предстоит готовить уже юридический документ – мирное соглашение. Безусловно, это потребует гораздо большего проникновения в детали. Тем не менее базовые принципы как политический документ имели бы очень важное значение, поскольку показывали бы нацеленность в политическом плане на достижение договоренностей».

Тем не менее это не снижает ценность выверенной позиции армянских сторон, которые расставили четкие терминологические акценты в том, что касается наличия трех принципов и шести озвученных в известных заявлениях президентов США, России и Франции положений урегулирования. Более того, заострение внимания на политической, а не юридически обязывающей сущности «базовых принципов» уместно, в частности, в свете прозвучавшего 18 июля этого года заявления министра иностранных дел России, в котором указывается: «Проект базовых принципов – а это действительно политический, а не юридический документ – начинается словами: "президенты Армении и Азербайджана решили начать работу над Мирным соглашением”. Далее излагаются принципы, которые мы как раз и согласовываем и которые войдут в мирное соглашение».

Президенты Армении и Азербайджана могут решить начать работу над мирным соглашением, но сама эта работа без участия законных представителей Нагорного Карабаха не имеет смысла.

Восстановление полноформатных переговоров

Подразумевается, что после принятия «базовых принципов» урегулирования, на этапе начала работы над мирным соглашением по карабахскому урегулированию, избранные представители Нагорного Карабаха будут вовлечены в переговоры. Азербайджан торпедирует и эту задумку, делая при каждом удобном случае заявления о необходимости в таком случае вовлечения в переговоры и представителей азербайджанской общины Нагорного Карабаха.

О необходимости скорейшего восстановления полноформатных переговоров с участием НКР сказано многое. Также многое сказано о том, что современная история урегулирования схожих конфликтов не знает примеров, когда бы одна из сторон конфликта не участвовала на равноправных началах и в полном формате во всех ведущихся переговорах. Здесь лишь приведем показательный пример из практики урегулирования схожего по своей сложности с Карабахским палестино-израильского конфликта. Известно, что нынешний этап урегулирования этого застарелого конфликта отмечен стагнацией, но последняя могла бы иметь просто необратимые последствия, если бы, например, израильская сторона отказывалась бы вести переговоры с законными представителями Палестины, ссылаясь на то, что такого государства нет, и посему Израиль будет вести переговоры с международно-признанными государствами арабского мира. Ничего подобно не происходит. Напротив, известны заявления и действия Израиля, подчеркивающие необходимость прямых переговоров именно с представителями Палестины. Например, слова нынешнего премьер-министра Израиля Б.Нетаньяху о том, что только его «непосредственные, прямые и продолжающиеся контакты» с главой Палестинской национальной администрации М.Аббасом могут привести к прорыву по основным спорным проблемам.

Внешние усилия

Внешняя конфликту посредническая составляющая поступательно принимает вид незаменимого элемента во всем процессе урегулирования. Деятельность сопредседателей Минской группы, особая посредническая миссия высшего внешнеполитического руководства России стали неотделимой частью всего процесса урегулирования. Как ныне определяют свои совместные усилия в Минской группе США, Россия и Франция: «у нас одна цель, но могут быть разные интересы». Общность цели в том, чтобы не допустить сползания конфликта в очередную фазу военного реванша со стороны Азербайджана. Разность интересов носит более глубокий и широкий характер, затрагивающий целый пласт различий в подходах великих держав к проблемным вопросам Южного Кавказа, регионов Черного моря и Каспийского бассейна. По одной цели внешние силы всегда могут договориться и они уже это сделали в том, что касается способствования сохранению стабильности в зоне Карабахского конфликта. По своим интересам во взаимосогласованном ключе они никогда не договорятся, ибо такова реальность баланса внутренних сил в регионе и расклада внешних сил вне него.

Однако тесное сотрудничество в рамках посреднического механизма сопредседательсва Минской группы дает всем трем внешним акторам дополнительные возможности в период, когда по другим региональным проблемам их и цели, и интересы разнятся. Поэтому можно предположить, что для США, России и Франции механизм сопредседательства в рамках Минской группы стал удобной региональной дипломатической площадкой, позволяющей контролировать ситуацию в одном из самых проблемных вопросов на Южном Кавказе, а также создавать предпосылки для нахождения точек сближения по проблемным вопросам в других регионах. Михаил Агаджанян, эксперт по Карабахскому конфликту. Noravank.am