Analitika.at.ua. 10 октября 2009 года Армения и Турция, подписав Протоколы о нормализации двусторонних отношений, не просто сделали очередной шаг навстречу друг другу. Две соседние страны, не имеющие до сих пор дипломатических отношений, впервые в ходе переговорного процесса приняли на себя конкретные юридические обязательства. Как бы дальше ни развивалось примирение Анкары и Еревана, уже сегодня можно сделать принципиальный вывод: время благих пожеланий и политически корректных заверений заканчивается, начинаются конкретные дела. Фаза «футбольной дипломатии» сменяется фазой других, более интересных и сложных политических игр.
«Турецкая дипломатия переживает сейчас один из своих наиболее динамичных периодов» – с таким комментарием незадолго до подписания двух Протоколов в швейцарском Цюрихе выступил известный турецкий дипломат Ездем Санберк. В самом деле, Турция не просто подписала важные документы со страной, с которой ее если что и объединяет, то негативная историческая память. Анкара принципиально пытается изменить свое геополитическое «позиционирование» и в регионе Большого Кавказа, и в мировой политике в целом. Тот период, когда Турция играла роль «старшего брата» Азербайджана в регионе, похоже, заканчивается. Сегодня Анкара пытается выйти на кавказские просторы, стремясь не связывать себя «родственными обязательствами».
Турецкие дипломаты ведут интенсивное примирение с Арменией, даже отодвигая на время карабахскую проблематику. Впрочем, она забыта не будет. Если дело действительно дойдет до открытия армяно-турецкой границы, то Анкара усилит давление не только на Ереван, но и на «больших партнеров» (РФ, США, ЕС) в вопросе о «мягком принуждении» Армении к «прогрессу» на переговорах с Баку. При этом Анкара активна и в Грузии (ее бизнес стремительно проникает в эту страну), что не мешает все активнее открывать «абхазское окно». В связи с этим показателен факт визита заместителя министра иностранных дел Турции Унала Чевикоза в Сухуми в сентябре 2009 года (спокойно воспринятый и в Вашингтоне, и в Брюсселе).
При этом Большой Кавказ является далеко не единственным регионом приложения внешнеполитических усилий Турции. «Турция заново открывает Ближний Восток». С помощью этой удачной метафоры американский аналитик известной корпорации «РЭНД» Стив Ларраби пытается описать те усилия, которые в последние годы предпринимает Анкара в этом крайне сложном для глобальной повестки дня регионе. И здесь у Турции уже есть позитивный опыт в реализации ее стратегии по «обнулению проблем» с соседями (то, что сегодня предлагается и Армении). В последние пять лет Анкара сделала серьезнейший прорыв в развитии двусторонних отношений с Сирией, хотя еще в начале 2000-х годов отношения Анкары и Дамаска были «в минусах». В 2004 году впервые в истории сирийский лидер (Башар Асад) посетил Турцию. Сегодня же дипломаты двух стран в конструктивном ключе обсуждают такие вопросы, как разделение водных ресурсов Евфрата или противодействие курдскому движению. Это, среди прочего, сделало Дамаск намного более осторожным в подходах к признанию геноцида армян. Значительной коррекции в последние годы подверглась роль Турции в процессе урегулирования застарелого израильско-палестинского конфликта. Сегодня Анкара от односторонней поддержки еврейского государства пытается перейти к роли посредника в мирном процессе
(в этом можно увидеть и некие претензии на большую эффективность по сравнению с США и ЕС).
На Балканах роль Турции менее «раскручена», однако она не менее весома: от участия в судьбе Косова до заботы о поддержке соплеменников в Болгарии, единоверцев в Боснии и Герцеговине. Кстати, турецкие партии (в первую очередь «Движение за права и свободы») представлены в болгарских органах власти, где многие из них блокируют проекты по признанию геноцида армян в Болгарии. Несколько лет назад министерство культуры и туризма Турции запустило масштабный проект по реставрации архитектурных памятников периода Османской империи, расположенных на Балканах.
Однако все эти достижения последних лет и тот «подъем», о котором упомянул Ездем Санберк, не пришли сами по себе. Они стали итогом сложного и напряженного процесса переосмысления, как ценностных основ, так и практик турецкой внешней политики после распада Советского Союза. По образному выражению видного турецкого политолога Мустафы Айдына, распад СССР не вызвал в Турции большого энтузиазма. С одной стороны, у Турецкой Республики появились новые соседи, проблемы, вооруженные конфликты в непосредственной близости от государственных границ. С другой стороны, выпадение из актуального геополитического контекста одной из опор «биполярного мира» привело в движение «пороховую бочку Европы» – Балканы, а также создало качественно новую повестку дня на Ближнем Востоке. Роль США как «коспонсора мирного процесса» неизмеримо выросла со всеми присущими этому процессу особенностями (в первую очередь со специфическим американским пониманием региона). Начиная с 1990-х годов не арабские государства, а негосударственные сетевые структуры стали главным врагом Израиля и США (со всеми вытекающими отсюда последствиями).
И конечно же такие масштабные геополитические изменения не могли не отразиться на этнополитической ситуации внутри самой Турции (в том же «курдском вопросе»). Все это заставило Анкару пойти по пути существенной ревизии внешней политики, базировавшейся ранее на заветах отца-основателя Турецкой Республики Кемаля Ататюрка. Напомним, что Ататюрк, стремясь порвать все связи нового образования со старым османским прошлым, считал, что вовлечение Турции в различные региональные проекты (Ближний Восток, Кавказ, Балканы) должно быть по возможности ограничено. И до начала 1990-х годов (за исключением краткого периода 1950-х, когда турки были активны на Ближнем Востоке) эта линия в целом выдерживалась.
Однако в эпоху харизматического президента страны Тургута Озала Турция впервые в республиканский период своей истории четко и недвусмысленно заявила о своей ответственности за историческое пространство бывшей Османской империи. Это было сделано во время знаменитого турне Озала по странам Средней Азии и Азербайджану (оно произошло накануне его смерти в 1993 году). Но Озал во многом опередил свое время, а потому подлинного расцвета дипломатического «неоосманизма» пришлось ожидать почти полтора десятилетия. Он наступает с приходом во власть Партии справедливости и развития, которую в последнее время серьезные эксперты уже не называют «умеренно-исламистской», предпочитая рассматривать Реджепа Эрдогана и Абдуллу Гюля как «исламских демократов». И здесь центральная роль в обосновании и реализации этого подхода принадлежит конечно же профессору Ахмету Давутоглу, нынешнему министру иностранных дел Турции.
Новая «неоосманская» внешняя политика Турции базируется на нескольких принципиальных позициях. Во-первых, она не видится исключительно в терминах национальных, а значит, в известном смысле изоляционистских и провинциальных. Турция в неоосманистском дискурсе – не периферия, не младший партнер НАТО и США. Она – важный компонент региональной безопасности, центр Евразии, надежный партнер соседних государств. Отсюда и идея Кавказской платформы как своеобразного «кавказского ОБСЕ», и посреднические инициативы на Ближнем Востоке. Во-вторых (хотя по важности этот пункт не менее значителен, чем первый), «неоосманизм» не является по своей природе и ценностным ориентирам антизападным. Он призывает к равному диалогу с США, и особенно с ЕС. Но в то же время, как правильно отмечает Стив Ларраби, «недавнее сосредоточение Турции на Ближнем Востоке, однако, не означает ее полный разворот спиной к Западу. Нет никаких доказательств «ползучей исламизации» турецкой внешней политики, как утверждают некоторые критики». В-третьих, он базируется преимущественно на мягкой силе, а не на жестких схемах. Максимум «неоосманской» жесткости – это закрытие сухопутной границы с Арменией (при том, что с 1996 года воздушное сообщение между Ереваном и Стамбулом действует), политическая поддержка боснийских мусульман, а также признание Косова. «Обнуление» проблем с той же Сирией было достигнуто путем дипломатии, а не войны.
И наконец, он не пытается рассматривать кемализм и республиканские идеалы как «провальные годы» и не рассчитан на возврат в «славное оттоманское прошлое» с его «светлыми идеалами». Он использует прочный кемалистский фундамент и пытается лишь дополнить республиканский дизайн новыми чертами, более адекватными миру после «холодной войны».
Сергей МАРКЕДОНОВ
Источник: Народная Газета |
