Analitika.at.ua. Как правило, первый аргумент, который приводит горделиво армянин, когда хочет подчеркнуть древность своей нации, – это год рождения Еревана. При этом он обязательно отметит, что Ереван на несколько лет старше Рима, а в качестве доказательства непременно сошлется на крепость Эребуни, построенную в 782 году до н.э царем Урарту Аргишти I. Для пущей важности он может процитировать и текст клинописи, который в Армении многие знают чуть ли не с малых лет: «Величием бога Халди Аргишти, сын Менуа, эту могущественную крепость построил; дал ей имя Эребуни…»

Когда в 1879 году житель одного из окрестных сел возле холма Арин-Берд нашел небольшую гладкоотесанную базальтовую плиту с непонятными насечками, он совершенно не подозревал, что спустя девяносто лет археологи отроют здесь метр за метром одну из древнейших крепостей могущественного рабовладельческого государства Древнего Востока. Плита пролежала у него на дворе пятнадцать лет, пока случайно не попала на глаза русскому ученому-антропологу Алексею Ивановскому, заинтересовавшемуся находкой. Расшифровка надписи гласила, что на этом месте урартский царь Аргишти I построил зернохранилище. Но она привлекла внимание ученых к холму Арин-Берд на очень короткое время, поскольку основные поиски были сосредоточены в районе озера Ван, где находилась древняя столица Урарту – Тушпа. Добрались археологи до холма в Ереване только в 1947 году, когда экспедиция под руководством академика Бориса Пиотровского провела на нем небольшие разведывательные работы.

Через три года были обнаружены две базальтовые плиты, покрытые клинописью. Одна сообщала о строительстве зернохранилища урартским царем Сардури II, а вторая – о постройке крепости Эребуни царем Аргишти I. В 1958 году археологи нашли еще одну надпись на плите, вмурованной в древнюю стену, что окончательно развеяло все сомнения в том, что перед археологами действительно древняя крепость Эребуни – именно об этом гласил клинописный текст, подтверждая тексты ранее найденных плит. Развернувшиеся полномасштабные раскопки позволили установить, что постройка на холме представляет собой внушительное сооружение дворцового типа. Были также обнаружены 23 клинописные таблички царей Аргишти I, Сардури II и Русы III, а вот предметов материальной культуры на холме Эребуни оказалось немного. Странным образом большая часть предметов и артефактов этой крепости, в число которых входили щит и шлем царя Аргишти I – основателя Эребунийской крепости, были найдены на другом холме – Кармир-Блуре, где проводились раскопки другой урартской крепости – Тейшебаини. Объяснение было найдено, когда ученые, собрав достаточное количество фактов, смогли получить целостную картину возвышения и падения царства Урарту. Теряя под ударами мидян и бывших своих союзников – скифов и киммерийцев – одну крепость за другой, сюда в Тейшебаини – последний бастион защиты, по приказу царя заблаговременно перевезли большую часть имущества крепости Эребуни.

Спустя два с половиной тысячелетия предметы, увезенные в Тейшабаини, вернулись обратно, но уже в музей, построенный у основания холма Арин-Берд.

Кстати: К поискам местонахождения царства Урарту, о котором регулярно упоминалось в ассирийских клинописных табличках, европейских ученых подтолкнуло повествование армянского историка Мовсеса Хоренаци, который сообщал в своих трудах об участии ассирийской царицы Семирамиды в строительстве города на берегу озера Ван. Основываясь на этом тексте, Французское азиатское общество направило в 1827 году в указанный район молодого ученого Фридриха Шульца. Он успел обнаружить и зарисовать клинообразные надписи, нашел и описал Ванскую скалу, указанную в книге Хоренаци, но в 1829 году был убит местными курдами. Спустя десять лет собранные им материалы после долгих мытарств попали во Францию, где были опубликованы, а затем в окрестностях озера Ван начались археологические раскопки, которые вели поначалу англичане, а затем и русские ученые.

Растянувшиеся на десятилетия исследования истории Урарту по клинописным табличкам и данным археологических раскопок позволили ученым обрисовать в основных чертах государственные и военные традиции, обычаи и уклад жизни в этой стране. С воцарением Аргишти I в урартской армии была введена ассирийская система организации войска, о чем свидетельствуют аналогичные ассирийскому снаряжение и вооружение, состоящее из остроконечных бронзовых шлемов, больших круглых бронзовых щитов, длинных мечей и лука с колчаном на 36 стрел. По ассирийскому образцу организуется и царский двор, однако очень скоро управление достигает такого совершенства, что Ассирия со второй половины VIII века до н.э. сама начинает перенимать урартский опыт администрирования.

Вместе с этими открытиями ученым стала доступна и основная лексическая база жителей Урарту. Еще на начальном этапе исследований ими была сделана попытка отождествить народ, населявший это государство. На основе изученных клинописных текстов ученые пришли к заключению, что значительную часть населения Урарту составляли хетто-хурриты. Ну и, поскольку государство располагалось на территории исторической Армении, отдельно изучался вопрос о племенах, которые могли бы являться носителями протоармянского языка, в том числе и его отношение к хеттскому языку. На сегодняшний день в мировой историографии сложилась точка зрения, что протоармянские племена, ассоциируемые на основании древнеассирийских источников с племенами мушков, мигрировали на Армянское нагорье в конце II тыс. до н. э. с запада и осели на территории исторической Армении задолго до образования государства Урарту, а затем, после падения Урарту, смешавшись с хеттами, основали Армянское государство. Армянские историки и лингвисты склонны говорить об автохтонности армян, ссылаясь на свои собственные исследования о племенах Наири и Хайаса и другие методики успешного прочтения клинописных текстов. Споры ученых о происхождении племен, населявших Урарту, продолжаются и сегодня. Единого мнения на этот счет нет, но исследователи сходятся в одном: урартское общество было этнически разнородным и кроме урартов, жителей бассейна озера Ван, здесь обитали хетты, которых принято считать протоармянами, хурриты, лувийцы и представители северных протогрузиноязычных и кавказских племен.

После падения Ассирии и Урарту в Малой Азии, согласно официальной историографии, сформировались три сильных царства: Лидия, Киликия и «Бет-Тогарм», или в – армянском варианте прочтения – «Дом Торгома». Под ним подразумевается бывшее царство Мелитены, в котором поначалу правила лувийская династия, а затем армянская. Как полагают историки, в «Дом Торгома» вошли мелкие царства, разгромленные в последних войнах с киммерийцами и скифами. Теперь языком их общения стал протоармянский, вобравший в себя языковые диалекты местного населения, и именно этот язык, по мнению международных лингвистов, спустя несколько веков стал древнеармянским. Сегодня в армянском языке выявлено около 500 слов хуррито-урартского происхождения, что составляет 10 - 20 процентов от всего известного на данный момент лексикона этих языков. Среди урартских заимствований в армянском языке сохранились до наших дней такие слова, как «тцар» – «дерево», «тцов» – «море», «ховит» – «долина», «ориорд» – «девушка знатного происхождения».

Кстати: Мелитена, носившая прежде название «страны Хатти», в 712 году до н.э. вновь стало яблоком раздора между Урарту и Ассирией. По времени эта война совпала с очередным разрушительным нашествием скифских племен и именно тогда в Мелиде произошла смена лувийской династии на армянскую. Власть перешла к «Дому Тогарма», основателем которого по преданию был Паруйр, сын Скайорди. Считается, что именно он помог мидийскому царю Варбаку победить последнего ассирийского царя Сарданапала, после чего принял титул «Айоц Арка» – «царь Армении». С укреплением могущества Мидии «Дом Торгома», по некоторым источникам, продолжал существовать в виде формально зависимого Армянского царства. Однако, согласно историку Мовсесу Хоренаци, родословная армянских царей восходит к библейскому Ною, и Паруйр был всего лишь 41-м в этом длинном списке.

Скудость археологического материала и отсутствие дополнительных письменных источников не позволяют уверенно говорить об происхождении урартов и их языковых связях с ныне здравствующими народами Передней Азии. Доминирующим мнением пока продолжает оставаться то, что основными наследниками культуры Урарту являются армяне. С этим соглашаются и противники пересмотра прежних концепций, принятых в ученой среде, хотя главные оговорки касаются вопросов тождественности армянского и урартского языков. Более того, не вызывает сомнения тот факт, что урарты также являются одними из физических предков современных армян, растворившись среди них после потери собственной государственности. Но до этого они еще целое столетие жили бок о бок теперь уже в Армянском царстве, о чем свидетельствует греческий историк Ксенофонт в описании биографии персидского царя Кира. Он сообщает, как Кир примирил армян с халдеями, потомками урартов, посоветовав армянскому царю Тиграну I «позвать народ Халди в долины и за соответствующую плату и дань заняться обработкой пустующих земель». Правда, согласно весьма авторитетному мнению российского академика Бориса Пиотровского, серьезно исследовавшего не только культуру Урарту, «нельзя искать на древнем Востоке прямых предков современных народов. От могущественных государств Передней Азии осталось большое культурное наследие и незначительное этническое».

Кстати: Определенный интерес представляет предположение, высказанное в первой половине XX века советским языковедом Иваном Мещаниновым, что отчество последнего царя Урарту Русы III - Эримены, правившего в 605 - 590 гг. до н.э., означает не имя, а национальную принадлежность, то есть «Руса-армянин». Это же предположение примерно в то же время высказал и британский историк Ричард Барнетт, хотя впоследствии он от него отказался. Современная наука, не располагая дополнительными историческими материалами, отвергает такую возможность и по лингвистическим, и по историческим соображениям.

Раскопки на вершине холма Арин-Берд с участием специалистов Историко-археологического музея-заповедника «Эребуни» и Института археологии и этнографии Армении, археологической службы Министерства культуры Франции и всемирно известного американского археолога Дэвида Стронаха были возобновлены пять лет назад, однако не открыли ничего сенсационного из истории государства Урарту. Находки позволили всего лишь внести ясность в датировку некоторых событий и уточнить архитектуру колонного зала и храма, посвященных Богу Халди.

Не исключено, что неизвестные страницы истории армянского народа все еще ждут своих открывателей, и самым лучшим эпилогом к любому историческому очерку об Армении могут быть слова французского писателя и мыслителя ХIХ века Леона Блуа: «А ты знаешь, что такое армянский народ? Это народ, который среди всего человечества имеет самую таинственную историю». Михаил Балаян, «Собеседник Армении»