Analitika.at.ua. Книга А. Безугольного «Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории гражданской войны и интервенции на Кавказе 1917-1919» представляется несомненно интересным исследованием событий, связанных с русской экспедицией в Персию в годы Первой мировой войны и гражданской войной в Закавказье и на Северном Кавказе.

Тем более странными кажутся некоторые трактовки исторических фактов, содержащиеся в той части книги, которая посвящена истории «сотрудничества» Лазаря Бичерахова с Бакинской коммуной в период обороны Баку и его района от турко-германских интервентов в Закавказье.

Начнём с того, что снятие с позиций и уход достаточно многочисленного, прекрасно вооружённого и экипированного отряда Бичерахова (казачий генерал и ранее не желал делиться с защитниками города артиллерией и пулеметами, которые были у него в избытке) с фронта обороны Баку в один из самых критических для защитников этого российского города моментов нельзя расценить иначе, как предательство интересов России и её союзников в этом стратегически важном регионе.

С советских ещё времён как-то странно подзабывалось, что Первая мировая, Великая война в 1918-м для Закавказья всё ещё продолжалась (даже в названии книги А. Безугольного фигурируют традиционные «гражданская война и интервенция»); турки стремились к мифическому Великому Турану, немцы к спасительной для их армии и промышленности бакинской нефти. А сопротивлялись им лишь малочисленные части Армянского корпуса – сначала в Турецкой Армении, затем в Карской области и Эриванской губернии, – отдельные осколки русской армии в Персии и Бакинской губернии, да и формирования армян Нагорного Карабаха в губернии Елисаветпольской.

Так что уход с позиций близ Баку Л. Бичерахова с отрядом нужно и должно расценить ещё и как дезертирство командующего, которому была доверена оборона Баку. Кем бы, и какими бы красивыми словами и намерениями это дезертирство не прикрывалось тогда и сегодня.

Находясь со своим отрядом близ станции Сумгаит, Бичерахов должен был угрожать флангу и тылам наступающих на Баку турецких войск и иррегулярных формирований из числа кавказских татар. Самовольный уход его отряда 30 июля 1918 года, накануне последовавшего 2-5 августа решающего штурма города турками, не только ослабил силы его защитников, но и заставил их «закольцевать» фронт, что привело практически к полной блокаде Баку противником.

Именно как предательство был расценен уход Л. Бичерахова с позиций практически всеми силами, заинтересованными в защите Баку и его нефтепромыслов от турко-германцев: и большевиками, и эсерами, и англичанами, и пресловутыми «армянскими дашнаками» (ещё один устоявшийся советский штамп).

С пресловутыми «дашнаками» современный и будто бы независимый российский историк почему-то ассоциирует и все армянские вооружённые силы, составлявшие основу армии как Баксовета, так и Диктатуры Центрокаспия.

Вызывает вопросы утверждение автора книги о том, что «армянские части почти полностью состояли из фронтовиков-партизан, служивших во время войны в иррегулярных армянских дружинах Кавказского фронта». На деле «партизанами» были лишь бойцы отряда Амазаспа, действительно бывшего командиром одной из иррегулярных армянских дружин на кавказском фронте. И не пожелавшего (как и генерал Андраник Озанян) влиться в создаваемый Армянский корпус на правах строевой воинской части, в которые ещё в 1916 году стали развертываться армянские иррегулярные дружины (легионы, как они именуются в работах западных историках).

Большинство же солдат и офицеров-армян, ставших основой бакинской Красной армии, прибыли в город с европейских фронтов Первой мировой и первоначально направлялись в Эривань для того, чтобы влиться в формировавшийся Армянский корпус. Но вынужденно «застряли» в Баку после разрыва железнодорожного сообщения с Тифлисом и Эриванью весной 1918-го года: это сообщение было прервано возглавляемыми турецкой агентурой отрядами кавказских татар, которые открыто выступили союзниками турко-германцев, грабили и убивали направлявшихся с Кавказского фронта в центральную Россию солдат на участке Тифлис-Шамхор (знаменитая «шамхорская бойня»).

Обратимся в связи с этим к весьма компетентному источнику, который прошёл мимо внимания А. Безугольного, а именно к работе генерала Гавриила Корганова (не путать с Григорием Коргановым – наркомом по военно-морским делам Бакинского Совнаркома, одного из «26-ти Бакинских комиссаров»). Гавриил Корганов на последнем этапе Первой мировой войны был заместителем начальника Штаба Кавказского фронта, и человеком весьма и весьма информированным. Впоследствии он был назначен правительством Республики Армении главой военной миссии Армении в Париже и остался там в эмиграции после советизации Армении и её раздела между большевистской Россией и кемалистской Турцией. В 1927 году в Париже, на французском языке вышла книга Гавриила Корганова «Участие армян в Мировой войне на Кавказском фронте», которая впервые была переведена на русский и издана в Москве в 2011 году.

Вот что пишет Г. Корганов в последней, 24-й главе своей книги, которая называется «Борьба за город и район Баку»: «К моменту прерывания железнодорожного сообщения Баку – Тифлис в Баку находился 2-й Армянский маршевый полк (700 человек), нерегулярный партизанский батальон, сформированный Амазаспом (800 человек), отряд дашнаков (50 человек), 2 орудия и 5 пулемётов. В придачу к этим организованным элементам в Баку насчитывалось несколько тысяч армянских солдат, посланных с Западного фронта для укомплектования Армянского корпуса. Помимо этих частей в Баку был «Интернациональный полк», всецело преданный большевистскому делу».

Между тем, А. Безугольный всех армянских военных скопом записал в «дашнаки-партизаны». В т.ч. Аветисова, Казарова и других офицеров царской армии, на разных этапах возглавлявших отряды «Бакинской коммуны» и оборону города, и никогда в «дашнаках» не состоявших.

Хорошо, что автор хоть не записал в «дашнаки» командующего обороной Баку на первом этапе генерала Якова (Акопа) Багратуни, монархиста и последнего главнокомандующего силами Петроградского военного округа накануне октябрьского большевистского переворота 1917 года.

Официальная пропаганда современного бакинского режима с невероятной легкостью фальсифицирует факты и события тех лет, оперируя советскими идеологическими «страшилками» и объявляя «дашнаками» вообще всех армян. С таким же успехом в ситцы пресловутого «Мусавата» можно переодеть задним числом всех предшественников нынешних азербайджанцев – кавказских татар. Кстати говоря, неправильно именуемых автором «азербайджанцами»: согласитесь, вряд ли говоря о Центральной Америке времён колониального испанского господства XVIII века можно говорить о гватемальцах, сальвадорцах и гондурасцах, равно как и о Гватемале, Сальвадоре и Гондурасе.

Влияние современной азербайджанской пропаганды чувствуется и в описании отдельных эпизодов событий 30 марта – 1 апреля 1918 года, известных в советской исторической литературе как «подавление мусаватистского мятежа», а в современном Азербайджане объявленных «геноцидом азербайджанцев».

На деле это всё же было действительно подавление мятежа, но с определённой межнациональной окраской, чего избежать было просто невозможно вследствие однозначной ориентации мусульман на турок и немцев с одной стороны, и наличием значительного количества солдат-армян в бакинских частях – с другой. Однако именовать это драматическое событие «кровавой межэтнической резнёй», означает примерно то же, – но со знаком минус, – что называть целенаправленные армянские погромы в Баку в 1905 году «армяно-татарскими столкновениями».

Действительно, в конце марта 1918 года в Баку имели место боевые столкновения отрядов местных мусульман и Бакинской коммуны. Ведь сам автор цитирует Степана Шаумяна, по которому «с обеих сторон в боях приняли участие более 20 тысяч человек». А основные жертвы с «мусульманской» стороны стали следствием не «резни» армянами мусульман, а уличных боев, и бомбардировки мусульманских кварталов орудиями тяжелого калибра кораблей Каспийской флотилии, – о чём свидетельствует и приводимая автором цитата из «Воспоминаний о революции в Закавказье» главы Русского Национального Комитета Баку Б. Байкова.

Продолжим цитату из «Воспоминаний» Байкова: «Огонь судовой артиллерии становился всё сильнее и разрушительнее; артиллерия большевиков била на выбор; один за другим сносились здания, особенно дорогие в глазах мусульман: большая мечеть «Джума», дом мусульманского благотворительного общества, редакция и типография стариннейшей газеты «Каспий»… дома богачей-татар. Начались пожары. Положение Татар всё ухудшалось и, наконец, они дрогнули: начался массовый исход татар из города в окрестности» (5). Отметим, что Каспийскую флотилию безоговорочно контролировали эсеры, а практически все офицеры и матросы флотилии относились к русским.

Более того, Байков свидетельствует, что «Армянский Национальный Комитет со своей стороны, принимал меры к тому, чтобы сдержать армянские массы от участия в столкновении».

А вот что говорит (даты приведены по старому стилю) о событиях 30 марта – 1 апреля 1918 года в Баку Гавриил Корганов:

«Утром 18 марта мусаватисты (партия мусульман-федералистов) вручили большевикам ультиматум, истекавший к 6 часам вечера, требуя возвращения оружия кавалеристам, представляющим местных жителей Кавказа, угрожая в случае отказа прибегнуть к силе.

Будучи информированным об этом событии и отдавая себе полный отчёт, что столкновение между мусульманами и большевиками не минует армян, Армянский Национальный Совет решил преградить доступ мусаватистов в армянский квартал, если их угрозы будут продолжаться.

Около 6 часов 30 минут вечера 18 марта толпа вооружённых мусульман бросилась, стреляя из ружей, на армянский квартал города. Атака была отбита, но беспорядочные столкновения продолжались всю ночь с 18 на 19, весь день 19 и частично 20 и 21 марта. Во время столкновений на улицах, когда национальная ненависть с обеих сторон достигла своей высшей точки, пострадало также и мирное городское население. Тем временем были приняты меры, чтобы защитить и его, и около 14 000 мусульман нашли убежище в театре братьев Маиловых и других общественных зданиях в армянском квартале.

Армянские части потеряли убитыми и ранеными 6 офицеров и 60 солдат».

Только эти две цитаты двух информированных людей (и вовсе не персонажей- «дашнаков») развенчивают современный миф официальной пропаганды Азербайджанской Республики о якобы имевшей месте в тот период «резне азербайджанцев коварными армянами-дашнаками». И даже свидетельствуют об изначальном нежелании руководителей Армянского Национального Комитета принимать участвовать в конфликте, который непременно приобретёт национальную окраску, равно как и о мерах того же Комитета по спасению мирных жителей-мусульман.

Но ничего подобного не известно о каких-либо предпринятых лидерами «кавказских татар» мерах по спасению бакинских армян от трёхдневных погромов, прошедших после взятия Баку турецкими войсками 15 сентября 1918 года. А ведь то была именно классическая резня: армянские воинские части эвакуировались из города на кораблях и судах военной флотилии и местного пароходства вместе с отрядами эсеров, руководителями обороны города; в Баку осталось лишь безоружное мирное население. Турецкие командиры отдали город на растерзание бандам «кавказских татар», и лидеры оных никак не защитили горожан-армян (да и русских тоже).

Ещё один штрих. На протяжении всей «Бакинской эпопеи» Бичерахова и его отряда А. Безугольный подчёркивает своё весьма критическое отношение к армянским воинским частям, составлявшим основную массу защитников Баку. Дескать, они мародерствовали и грабили мусульман, оставляли позиции и разбегались перед лицом регулярной турецкой армии.

Например, без ссылок на источник, А. Безугольный пересказывает «вопиющий случай… в самом конце июля», который-де «окончательно вывел Бичерахова из себя»: «Три тысячи армянских солдат отказались выйти на позиции, мотивируя это отсутствием экипировки… В то время как на фронте были единицы, все городские кафе были забиты военными, в основном армянами. В каком-то бесшабашном отчаянии они пьянствовали, ожидая собственной участи».

Мы, конечно, далеки от мысли о железной дисциплине и сильной боеготовности усталых фронтовиков, вынужденно застрявших в Баку и выполнявших формально приказы большевиков. Но оправдывать дезертирство Бичерахова и его отряда «обидой» командующего на солдат-армян весьма сомнительно.

Ведь фактом остается то, что в основном как раз именно эти силы в течение нескольких месяцев не давали Баку пасть в руки турко-германских интервентов. Завладей те бакинской нефтью ещё ранним летом 1918-го, исход войны и для Белых, и для Красных мог быть совсем иным.

Наиболее показательными в этом плане стали события начала августа 1918-го, накануне и в ходе первого штурма Баку турецкими войсками. Тогда дезертировали и пытались сделать это практически одновременно и казаки Бичерахова и большевики отряда Петрова, а малочисленные англичане ещё не высадились в Баку и не появились на линии фронта.

Обратимся вновь к работе Гавриила Корганова:

«2 августа турки начали атаку на левом участке со стороны Волчьих ворот. Атака была остановлена с фронта и взятием фланга выпадом со стороны Баладжар, но турки тем не менее сумели удержаться и укрепиться на расстоянии 500 шагов от оборонительного пояса города.

Вечером следующего дня после предварительного, но не очень продолжительного обстрела турки возобновили свою атаку против того же участка, но успеха у них было не больше, чем накануне.

4 августа противник, пользуясь превосходством в артиллерии, открыл интенсивный огонь в течение всего дня против всего фронта обороны Баку, и в 3 часа утра 5 августа бросился в общую атаку. Катастрофа казалась неминуемой, и всё армянское население, способное держать оружие, было отправлено в окопы. В конечном итоге турки были отброшены по всему фронту, и к 8 часам утра армяне со своей стороны контратаковали их. Враг не смог удержаться и к полудню бежал, оставив на поле боя 16 пулемётов и большое количество убитых и раненых.

Но потери армян тоже были серьёзными. Только на правом участке они насчитывали 14 офицеров и 415 солдат убитыми и ранеными. Численная недостаточность войск, а также их усталость не дали немедленно преследовать турок, тем более что казаки полковника Бичерахова, которые находились в Сумгаите, прекратили борьбу и с 20 орудиями и 40 пулемётами направились в Петровск.

Таким образом, одни лишь армянские силы, всего 8000 человек (отряд Петрова разоружён, казаки Бичерахова отступили в Петровск), имели тактический успех против трёх регулярных турецких дивизий под командованием Мурсул-паши. Сразу после этого установилось относительное временное затишье».

Отметим также, что если «пьянствующие и разбегающиеся от турок» армянские части только за один день 5 августа и только на правом участке при отражении турецкого штурма потеряли 14 офицеров и 415 солдат убитыми и ранеными, то по утверждению самого Бичерахова, «всего за период боев его отряд потерял более 100 человек».

Как-то всё же не логично получается…

Ну и, наконец, о некоторых цифрах. Точнее о полной путанице в них и опять-таки о явных фальсификациях современной азербайджанской пропагандисткой науки, к которой г-н А. Безугольный порой относится весьма доверчиво.

Так, в работе используются совершенно фантастические данные о численности и национальном составе населения города Баку 1913-1918 гг., абсолютно некритически подходя к этим данным, взятым, судя по приводимой им ссылке, из книги Р. С. Мустафа-заде «Две республики. Азербайджано-российские отношения в 1918-1922 г.».

Нам не известно, кем является г-н Мустафа-заде и откуда он черпал свои невероятные статистические данные, но совершенно очевидно, что серьёзный исследователь обсуждаемого предмета не может, не имеет права не знать хотя бы примерные данные о численности городов российских Закавказских губерний периода Первой мировой войны. И уж, во всяком случае, должен усомниться при виде явных фантазий и хотя бы проверить их на подлинность по более независимым источникам.

Р. Мустафа-заде пишет, а г-н А. Безугольный цитирует его: «Между тем армяне значительно уступали по численности азербайджанскому населению (на 1 января 1916 года 75 тыс. армян и 183 тыс. мусульман проживало в Баку)».

Ну, во-первых, понятия «азербайджанец» тогда не существовало (вспомним о гондурасцах и Гондурасе относительно XVIII века). И вообще некорректно всех жителей Баку – мусульман по вероисповеданию – объединять под единым этнонимом, к тому же на тот момент вовсе не существовавшим.

А, во-вторых, относительно численности и нацсостава населения Баку существует масса данных из официальных российских и советских источников тех лет.

По данным на 1913 год, в Баку всего жило 214,7 тысячи человек. Из них русских (в их число включали не только великороссов, как называли тогда собственно русских, но также и малороссов, белороссов, – то есть украинцев и белорусов) – 76,3 тысячи или 35,5%; кавказских татар – 46 тысяч или 21,4%; армян – 42 тысячи или 19,4%, персов – 25 тысяч или 11,7%, евреев – 9,7 тысяч или 4,5%, грузин – 4 тысячи или 1,9%, немцев 3,3 тысячи или 1,5%, казанских татар – 2,3 тысячи или 1,1% .

В 1920 году, вскоре после возвращения большевиков в Баку, население города по основным национальностям распределялось следующим образом: тюрки азербайджанские – 59,6 тысяч человек или 30,8%; русские (включая украинцев и белорусов) – 52,6 тысяч человек или 27,2%; армяне – 36,1 тыс. человек или 18,6%, персы – 22, 2 тыс. человек или 11,5%, евреи европейские и горские – 13,7 тыс. человек или 7,1%. С учетом остальных национальностей – немцев, грузин, лезгин и прочих – в Баку насчитывалось всего 193,6 тыс. человек, что было значительно меньше, чем в 1917 году .

По сравнению с дореволюционным периодом, национальный состав населения Баку существенно изменился: прежде всего, за счет уменьшения доли армян после резни в сентябре 1918-го и последующего бегства, и русских, вследствие их массового выезда. Особенно сильные изменения произошли в промысловом районе, где количество русских и армян, по сравнению с 1913 годом, уменьшилось в семь раз.

Отметим, что абсолютная численность «азербайджанских тюрок» в 1920 году была всего на 13,6 тысяч больше, чем по данным на 1913 год, и это несмотря на то, что «в течение 1917-20 годов в Бакинском районе определено наблюдается тюркская реакция, и тюркский элемент значительно повышается».

А вот по Р. Мустафаеву, которого цитирует автор рассматриваемой книги, получается, что одних лишь мусульман с армянами в 1916 году в Баку проживало 258 тысяч человек.

Но если по данным на 1913 год все мусульмане Баку – кавказские татары, персы и казанские татары – составляли 47,5% от населения города, а русские 36% процентов горожан, то к цифре в 258 логично следовало бы прибавить ещё как минимум 137 тысяч русских. И ещё тысяч этак тридцать (7,9% от населения) евреев, немцев и грузин. Таким образом гипотетическая общая численность жителей Баку в годы Первой мировой войны составила бы примерно 425 тысяч человек.

Эти взятые с потолка сказочные цифры до боли напоминают рапорты тов. Гейдара Алиева в Политбюро ЦК КПСС о якобы выращенных в «широко шагающем Азербайджане» но реально не существовавших миллионах тонн хлопка и риса. Поэтому на этом давайте остановимся, и не будем продолжать далее список определённых  параллелей в освещении современной азербайджанской пропагандой и автором книги о генерале Бичерахове (в целом, весьма познавательной) драматических событий 1918 года в Баку и вокруг него. Арсен Мелик-Шахназаров, bs-kavkaz.org