Analitika.at.ua. Государства Южного Кавказа приковывают к себе значительный интерес соседей, а также влиятельных международных игроков. Однако этот интерес носит по большей части односторонний характер. Грузия, Армения и Азербайджан рассматриваются, прежде всего, как источник геополитической нестабильности и этнических конфликтов. Между тем, из поля зрения зачастую исчезает такой важный компонент, как внутриполитическая динамика.

Однако внутренние события в странах региона важны. И не только сами по себе, то есть как факты, влияющие на выбор модели управления и расклад внутри элит. Они нередко определяют развитие тех самых геополитических кризисов, с которыми «великим мира сего» приходится иметь дело. Разве не очевидна тесная связь смены власти в Грузии в ноябре 2003 года (так называемой «революции роз», то есть события внутриполитического по определению) с «пятидневной войной» 2008 года? А разве не стала азербайджанская риторика в отношении Карабаха и Армении более жесткой после смены власти в этой стране и прихода на политический олимп в Баку Ильхама Алиева? А ведь этот милитаризм во многом определяется проблемами внутриполитической легитимации четвертого президента Азербайджана. Примеров, подобных первым двум, можно немало найти и в Армении. Приход к власти в Ереване Роберта Кочаряна сыграл большую роль в изменении переговорных форматов карабахского урегулирования. Посчитав, что удобнее представлять и Карабах, и Армению одновременно, лидеры последней упростили формат переговоров, а с другой стороны, снизили их репрезентативность. Ведь Грузия, даже считая Абхазию с Южной Осетией «марионетками Кремля» и «оккупированными землями», ведет переговоры с их представителями в Женеве, тогда как судьба Карабаха обсуждается без него. Сегодня же армянская оппозиция весьма активно связывает излишнюю уступчивость официального Еревана на внешнем уровне с его неуступчивостью по отношению к политическим оппонентам. Модель выстраивается следующая: авторитарная модель уязвима для иностранного давления и вмешательства, и «ценой диктатуры» является сдача внешнеполитических позиций. Оговоримся сразу. Мы не пытаемся разделить или опровергнуть данную гипотезу. Мы показываем теснейшее переплетение внутриполитических вопросов с внешнеполитической повесткой дня. Следовательно, фактам внутреннего развития стран Кавказа следовало бы уделять больше внимания, чтобы потом не испытывать «разочарований» и горького похмелья от неудавшегося «праздника демократии».

Осенью 2010 года страны региона были вовлечены в разрешение сложных внутриполитических головоломок. Попробуем рассмотреть их и понять степень их воздействия на формирование нового статус-кво на Южном Кавказе. Грузия взялась за решение вечной постсоветской задачи - обеспечение «третьего срока» для своего лидера. Эту проблему успешно (конечно же, речь идет о краткосрочной, даже не среднесрочной перспективе) решили государства Центральной Азии, Белоруссия. В более эффектной манере (то есть не путем простого продления полномочий) этого добилась Россия (сценарий «тандема»). Армению на этом пути ждала слишком большая цена в виде «кровавой субботы» и кризиса легитимности третьего президента республики. Грузия начала реализовывать этот проект еще более тонко. В отличие от Владимира Путина, который не стал менять Основной закон страны, предпочтя неформальное перераспределение полномочий между Кремлем и Белым домом, Михаил Саакашвили инициировал поправки к Конституции.

Подконтрольный ему парламент 15 октября 2010 года проголосовал за поправки, которые вступают в силу в 2013 году, то есть уже после очередных выборов президента. Согласно конституционным изменениям ключевой фигурой во властной иерархии Грузии становится премьер, выдвигаемый парламентским большинством. Принимая во внимание тот факт, что правящая партия «Единое национальное движение» контролируется государственной канцелярией (аналог российской администрации президента), выдвижение премьера хоть в 2012-м, хоть в 2013 году нетрудно спрогнозировать. Новая Конституция, в частности, ставит любой документ в зависимость от подписи главы правительства. Выпущенные президентом бумаги без таковой подписи не будут просто иметь силы. Однако если президента (с весьма урезанными полномочиями) будет избирать все население страны, премьеру достаточно поддержки парламентского большинства, которое опять же контролируется из одного центра. При такой конфигурации даже победа президента из представителей «умеренной оппозиции» в 2013 году не станет крахом для режима Саакашвили. Превращать оппонентов в лояльных слуг власти на территории бывшего СССР умеют неплохо. Что это даст для кавказской геополитики? А то, что всякие попытки выхода из российско-грузинского тупика будут надежно заблокированы. Своих оппонентов внутри страны грузинский лидер сможет нейтрализовать мобилизацией антироссийского ресурса (в чем он большой мастер), а создание такого негативного фона лишь укрепит в Москве силы «ястребов», не желающих «никаких переговоров с грузинским фашистом». В этой ситуации, конечно, свое веское слово не сказал Запад. Многое в его оценках будет зависеть от внутриполитической динамики в Грузии. Как отреагирует на принятие поправок оппозиция? Сможет ли мобилизоваться или снова утонет в разногласиях и тогда Саакашвили (и его возможный преемник) не имеют альтернативы? Но от позиции США и ЕС многое зависит. Если «перезагрузка» будет действительно чем-то большим, чем пиар-лозунг, не исключено, что третьего президента Грузии с сохранением лица и с максимальной выгодой для него попросят уйти в сторону, оставив окна для маневра и Тбилиси, и Москве. Пока же принятие поправок, выгодных для пролонгации пребывания Саакашвили у власти, создает на будущее немало проблем не только собственно для Грузии, но и для России (Саакашвили-премьер может продолжить бескомпромиссную линию по членству РФ в ВТО, продвижению признания геноцида черкесов или наращиванию контактов с северокавказскими националистами). И в этом всем круговороте Запад, обеспокоенный дальнейшей дестабилизацией европейского, с одной стороны, и ближневосточного – с другой, пограничья, также будет участвовать.

Ноябрь 2010 года станет также временем новых парламентских выборов в Азербайджане. В отличие от Грузии, это событие внутри страны не вызывает всплеска содержательных дискуссий. В чем же разница между двумя странами? Она в том, что Азербайджан извечную постсоветскую проблему решил. Референдум о продлении легислатур для одного президента (отгадайте его имя и фамилию) успешно прошел в марте прошлого года, а потому серьезная политическая интрига здесь отсутствует. В ноябре нынешнего года Азербайджан завершает свой пятилетний цикл. Пять лет назад парламентская кампания в прикаспийской республике имела свою интригу. Правящей партии «Ени Азербайджан» («Новый Азербайджан») противостояли два «оранжевых блока» («Азадлыг» и «Ени сиясет»). Однако, не сумев победить имманентную болезнь постсоветских оппозиционеров (отсутствие стратегического видения и разобщенность), они открыли путь к новому циклу в жизни страны, который можно определить как единоличную власть. Как справедливо отмечает эксперт Университета Джорджа Вашингтона Кори Велт, «в условиях азербайджанской авторитарной модели управления главный вопрос - это насколько долго Ильхам Алиев намерен оставаться у власти и готов при определенных обстоятельствах обеспечить династический порядок преемственности. Самое лучшее, на что можно было бы надеяться сегодня – это постепенная политическая либерализация и защита прав человека. Тогда, вероятно, правительство почувствует большую безопасность для своей власти». Почему речь идет о безопасности для власти, которая сегодня практически не имеет конкурентов? Предоставим слово другому американскому специалисту по Кавказу – профессору Джорджтаунского университета Чарльзу Кингу: «Более всего я беспокоюсь по поводу Азербайджана. Элита этой страны делает слишком мало для того, чтобы готовить страну к тому времени, когда доходы от нефти и газа начнут снижаться. Баку - это город-магнит, который притягивает к себе выходцев из сельской местности. Но он делает слишком мало для интеграции этих людей и обеспечения возможностей для их лучшей жизни в том месте, куда они прибыли. Политическая элита страны закрыта и подозрительна, выбирая образ страны, похожей скорее на султанат, чем на европейское государство». Но без цивилизованного выхода недовольства политический котел может просто взорваться. В отсутствие же нормальной цивилизованной светской оппозиции (каковой были «оранжевые» времен 2005 года) социальный протест может сублимироваться в исламизм, что создаст угрозы уже не только одному клану Алиевых, но и РФ, и Западу. В этом плане парламентская кампания-2010 может стать неким симулякром «выпуска пара» и «контролируемой либерализации». То, что официальный Баку так обхаживает европейских наблюдателей, говорит в пользу этого тезиса. Азербайджан не желает попадать в список стран-изгоев, ресурсы Запада (в первую очередь политические) ему нужны, а потому некоторые элементы демократии прикаспийская республика хотела бы сохранить. Значит, выборы пройдут, и не исключено, что отдельные представители партии власти, которые будут заниматься «перегибом на местах», будут наказаны. Это, впрочем, не изменит основ азербайджанской политики. Энергетический авторитаризм, внешняя стабильность будут по-прежнему основой отношений этой страны с Западом, который, в отличие от Грузии, в этой части Кавказа готов к прагматической выгоде.

В этой кавказской «тройке» особняком стоит Армения. Здесь осенью нынешнего года не планируется выборов или конституционных поправок. Однако оппозиция готовится к серьезным баталиям, для чего использует в первую очередь свой старый козырь - обвинение действующей власти в нелегитимности, которая видится им как основа для выбивания из Еревана больших уступок в карабахском мирном урегулировании. Конечно же, сами лидеры оппозиции при этом не будут вспоминать проблемы с собственной легитимностью в 1996 году (итоги тогдашних президентских выборов). Но такой подход (связывающий внутренние проблемы с односторонними уступками по Карабаху) может оказаться востребованным при некоторых обстоятельствах, которые, правда, развиваются вне Армении. Речь идет о готовящемся на декабрь нынешнего года саммите ОБСЕ (который после аналогичного форума 1999 года в Стамбуле не проводился). На этот форум и сама ОБСЕ, и ее председатель Казахстан (имеющий стратегическое партнерство с Баку), и Москва, и ЕС с Вашингтоном возлагают определенные надежды. Всем им (по разным, правда, причинам) нужен «позитив». И выработка некой «компромиссной бумаги» по Карабаху вполне эту роль может выполнить. А может и не выполнить, если официальный Ереван будет недостаточно сговорчивым. В этом случае (если форум ОБСЕ не будет зарифмован обнародованием какой-либо «Дорожной карты») у армянской оппозиции шансы на наращивание своего потенциала невелики. Все-таки в Армении при всей нелюбви к нынешней власти далеко не в восторге от власти прежней (которая и составляет костяк оппозиции). Если же саммит-2010 в качестве «главного вопроса» меню выдвинет «карабахский прорыв», то оппозиция может вернуть официальной власти некоторую часть долга за 1998 год (когда Левон Тер-Петросян покинул свой пост во многом из-за обвинений в односторонней уступчивости). Но это, пожалуй, ее единственный шанс, ибо пока кроме митингов и упражнений в ораторском искусстве оппоненты действующей власти не готовы представить ни альтернативную экономическую стратегию, не системные подходы в области внешней политики.

Как бы то ни было, а внутреннее развитие кавказских стран будет важным фактором геополитической динамики всего региона. После 2008 года здесь складывается новая мозаика, и каждое значимое событие внутри Армении, Азербайджана и Грузии будет вносить в этот процесс свою большую или меньшую лепту. Сергей Маркедонов , noev-kovcheg.ru