Analitika.at.ua. Новость о возвращении турецко-армянских протоколов в повестку дня Великого Национального Собрания Турции прошла в СМИ заинтересованных стран без излишнего шума. Также без привлечения излишнего внимания состоялась серия неофициальных консультаций в рамках Госдепартамента США, посвященная перспективам возобновления армяно-турецкого переговорного процесса, перспективы которого пока выглядят туманными. Экспертное сообщество уже не разделяет былого оптимизма относительно возможного очередного раунда «футбольной дипломатии» – поэтому на сей раз не исключено, что Еревану и Анкаре могут быть представлены некие альтернативные предложения. Видимо, не случайно бывший посол США в Армении Джон Эванс заявил, что в армяно-турецком процессе следует применять политику «малых шагов».

Возобновление переговорного процесса между Ереваном и Анкарой является одним из приоритетов американской политики в регионе, так как даёт дополнительные возможности по комплексному влиянию США на ситуацию. А вот отношение России к возможному новому раунду «процесса» – достаточно интересный вопрос. Как известно, в 2009 году Москва приветствовала подписание Цюрихских протоколов, что было вполне логично в контексте активизировавшегося на тот момент российско-турецкого диалога и эйфории от «перезагрузки», которая, казалось, может иметь конкретное региональное измерение в виде слаженной работы Москвы и Вашингтона на ниве урегулирования армяно-азербайджанских и армяно-турецких отношений.

Однако за минувшие два года многие иллюзии рассеялись. Российское посредничество в решении нагорно-карабахского конфликта обернулось серией неудач, что привело к усилению дипломатической активности Брюсселя и Вашингтона, которые, несмотря на их многочисленные заявления, вряд ли были заинтересованы в триумфе посреднической миссии российской дипломатии. События на Ближнем и Среднем Востоке показали, что Запад решает исключительно свои задачи, лишь в минимальной степени сообразуясь с мнением партнеров, – скажем, в случае надобности прикрыть откровенный разбой  какой-нибудь резолюцией  СБ ООН.

Аннулирование российско-турецкого газового договора (в части ежегодных поставок 6 млрд. куб. м природного газа в Турцию по «западному маршруту» (через Украину, Румынию и Болгарию)), неопределённая ситуация вокруг «Южного потока» и некоторых других крупных совместных проектов (в частности, в сфере атомной энергетики) не могли не отрезвить пылких сторонников сближения с Турцией. США уже подписали соглашение о размещении на турецкой территории радара ПРО. Региональная политика Анкары при сохраняющейся (исключительно для внутреннего потребления) антиамериканской риторике (которую вовремя сменила антиизраильская) обнаруживает все меньше расхождений с долгосрочными планами Вашингтона по перекройке политического ландшафта «Большого Ближнего Востока». Турецко-американский диалог, разумеется, может переживать подъемы и спады, но у него есть прочная основа. Прежде всего –  членство Турции в НАТО.  Подобной основы нет и не может быть ни у турецко-иранских, ни у российско-турецких отношений. Традиционное соперничество Анкары и Тегерана никакие тактические альянсы отменить не в состоянии, а бизнес-схемы - не альтернатива долгосрочному военно-политическому союзу. Внутриполитическая борьба в Турции представляется для американских экспертов делом, скорее, полезным, ибо лояльных, но порою слишком упрямых генералов сменяют не менее лояльные, но более креативные «умеренные исламисты», идеи которых легли в основу идеологии ПСР. По мнению американского военного аналитика, одного из авторов доктрины «Шок и трепет» в Ираке Харлана Уллмана, «Турция Эрдогана может быть даже более вменяемым союзником США, чем Турция генералов, многие из которых давно выжили из ума». Уллман напоминает архитекторам турецкого внешнеполитического курса («ноль проблем с соседями») о том, что «у Турции и так нестабильное окружение: Иран, Ирак и, конечно, Россия, с которой не урегулированы проблемы на Чёрном море и грядёт долгий период взаимных упрёков и обвинений в связи с решением ПСР разместить у себя элементы американской ПРО».

Усиление позиций Турции на Южном Кавказе (даже в Армении – например, рост товарооборота с Турцией через третьи страны) рассматривалось некоторыми российскими экспертами, исходя из «презумпции» незначительной роли «армянского фактора», которым- де можно пренебречь, занимаясь «оптимизацией издержек». Эта аргументация намеченной ещё в 90-е годы линии «ухода» России с Ближнего Востока, Балкан, с Кавказа и из Центральной Азии  уже обнаружила свою непригодность, в том числе по сугубо прагматическим соображениям. В Ливии, Сирии, Иране экономические проекты крупных российских компаний, если они не подкреплены политическим влиянием, обернулись либо грозят обернуться миллиардными убытками. Тесное переплетение внутренних и внешних факторов (среди последних – все чётче оформляющееся в различных частях света американо-китайское соперничество, влияющих на события и на Ближнем Востоке, и в Центральной Азии, и на Южном Кавказе, даёт о себе знать в форме поддержанных извне мятежей, открытой вооруженной агрессии НАТО (в Ливии), немного видоизменённого (с непосредственным участием Турции), ещё не завершившегося сценария в Сирии. На Южном Кавказе также ведётся серьёзная борьба за влияние. Одной из её форм являются, например, поставки современных видов вооружений государствам, непосредственно вовлеченным в затяжные этнополитические конфликты. При этом ведущие державы не намерены ограничивать гонку вооружений в регионе, и риторические напоминания о необходимости поиска исключительно мирных путей решения спорных вопросов в значительной степени сводятся на нет практической политикой.

«Армяно-турецкая граница это точка важнейших геополитических разломов. К указанной границе сходятся несколько важных плоскостей. В связи с этим, решение парламента Турции вернуть протоколы в повестку дня означает одно - открыть закрытое направление, ибо игра возобновлена», - говорит бывший секретарь СНБ Армении Ашот Манучарян. Нормализация армяно-турецких отношений имеет немаловажное значение с точки зрения как дополнительных путей военного транзита для стран, стремящихся расширить здесь свои операционные возможности, так и выстраивания дополнительных элементов системы сдержек и противовесов. В перспективе это может оказать определенное влияние на российско-армянские отношения, которые и без того подвергаются серьезным испытаниям на прочность. То обстоятельство, что часть элитных групп в постсоветских государствах  видит источники своей легитимности, прежде всего, на Западе, с успехом используется в целях передела постсоветского пространства,  что не может не привести к крайне негативным последствиям и для России,  и для Армении, и не только для них.

Нахождение Армении в системе Организации договора о коллективной безопасности СНГ (ОДКБ СНГ) дает ей широкие возможности военно-технического сотрудничества и право на закупку техники по внутригосударственным ценам в России. Российско-армянское сотрудничество в военно-технической сфере является взаимовыгодным и постоянно расширяется. По словам заместителя министра обороны Армении Давида Тонояна, на территории республики планируется создание ряда сервисных центров и совместных предприятий по ремонту и техническому обслуживанию вооружений и военной техники. Прежде всего, это касается бронетанковой техники, средств ПВО, вертолетов российского производства, автомобилей УАЗ. Обсуждается также вопрос вступления нескольких предприятий Армении в российско-белорусскую финансово-промышленную группу «Оборонительные системы».

Значение Армении как важного для России фактора региональной стабильности  ещё больше возрастёт в связи с возможным усилением давления на РФ по всему периметру её границ и вероятностью повторного запуска «армяно-турецкого переговорного процесса» в качестве контригры, вносящей диссонанс в диалог Москвы и Еревана. Если подобная игра будет иметь успех,  можно ожидать общего ухудшения ситуации с перспективой возобновления боевых действий вокруг Нагорного Карабаха…Андрей АРЕШЕВ, kavkazoved.info