Analitika.at.ua. …«Как только закончится война, я низко покланяюсь этой земле и уеду домой в Россию. Есть такой город под Владимиром, Ковров, слыхали? А вообще я мечтаю стать «безработным»... Поеду в Ковров, возьму удочку и буду рыбку ловить»,- в августе 1994 года мечтал о невозможном Анатолий Владимирович Зиневич. Война только кончилась, верилось в это с трудом, и отправлять генерала «на рыбалку» нельзя было никак. Когда я принесла свое первое с ним интервью, Зиневич внимательно прочел, скептически улыбнулся и сказал: «Вы что, на самом деле собираетесь все это печатать?» «Если вы не против, то да». «Да ради Бога, если это кому-нибудь интересно…» И вернул мне текст. Через год, в 1995 году он скажет: «Я не наемник. Я обыкновенный военный. Служу в карабахской армии и никаких привилегий, никаких наград у меня нет. Очень трудно выполнять свои обязанности и физически, и морально. Мечтаю о том дне, когда кончится война и… когда мои друзья мне скажут: «Анатолий Владимирович, спасибо, низко кланяемся тебе. Мы больше в твоих услугах не нуждаемся». Тогда я возьму удочку и поеду на Сарсанг или на Севан». Но «безработным» генералу армянской армии, замминистра обороны Армении Анатолию Зиневичу стать не удалось. Его жизнь оборвалась 1 августа 2000 года, когда он после долгих лет решил все же взять отпуск и отдохнуть в Дилижане...

Профессиональный военный с опытом десяти лет активной войны, генерал-лейтенант Анатолий Зиневич родился в Украине 20 ноября 1932 года. Отец его простым солдатом прошагал всю войну, вернулся домой в 1946-м. В семье было двое детей, сестренка Света погибла во время бомбежки, когда ей было всего три годика, сам он с мамой чудом остался жив в тот день.

14 августа 1950 года Зиневич поступил в Проскуровское (Дальневосточное) танковое училище. Затем окончил Военную академию имени Фрунзе, Академические курсы высшего руководящего состава Вооруженных сил СССР. Почти восемь лет был начальником оперативного отдела штаба 40-й армии в Афганистане, где служил вместе с сыном Сергеем. Трижды был ранен, дважды ему приходилось выбираться из горящего вертолета. До службы в Афганистане был военным советником в Сомали, потом в Эфиопии. С 1978 года в Армении, начальником оперативного отдела штаба 7-й советской армии. В 1989 году, после второго инфаркта и коронарного шунтирования, ушел из Вооруженных сил, но остался в Армении. «Если бы кто-нибудь сказал, что после Афгана я снова возьму автомат, я бы никогда в это не поверил». Однако судьба распорядилась иначе. В июне 1992 года по просьбе первого министра обороны Армении Вазгена Саркисяна Анатолий Владимирович уехал в Карабах - «так, на три дня, посмотреть, как воюют карабахцы». И остался там до 1997 г. В 1994 г. генерал Зиневич был назначен начальником главного штаба Армии обороны НКР, а с мая 1997-го по август 2000-го занимал должность замминистра обороны РА. Награжден орденом «Боевого Креста» 1-й степени.

«Зин, зенк (арм. оружие), Зиневич, я даже в Афганистане воевал в деревне Зинья. В общем, самый преданный Армении армянин»,- любил шутить по поводу своей фамилии Анатолий Владимирович. «Да, это именно так. Будешь писать об этом человеке, не забудь самого главного - Зиневич наш учитель: мой, Сержа Саргсяна, Самвела Бабаяна. В самое тяжелое время Зиневич не покинул Карабах. Мы обязаны ему очень многим. В начале июня 92-го я попросил Анатолия Владимировича приехать на три дня посмотреть, как воюют наши ребята. Какой нынче год? А знаешь, сколько армянских офицеров я посылал в Карабах? Никто из них больше трех дней там не остался»,- сказал мне в 1994-м Вазген Саркисян, прежде чем дать «добро» на публикацию интервью с генералом.

Сейран Оганян, министр обороны Армении: «Анатолий Владимирович был одним из наших учителей и руководителей, но прежде всего он был нашим боевым товарищем и лично участвовал в боевых операциях. Ему принадлежит создание систем оперативной защиты и руководства Армии обороны НКР. Генерал Зиневич был не только блестящим знатоком военного искусства, но и умел передать свои знания и опыт офицерам, солдатам».

«Я взял на себя ответственность»

«Я, наверное, самый яростный сторонник немедленного окончания войны. Ведь сколько льется крови, сколько страдает людей. Война - это не романтика, это грязь. Я знаю всю подноготную того, что происходит, и, конечно же, несу ответственность перед своим народом. Раз люди мне поверили, я должен быть достоин этого доверия. ...К войне невозможно привыкнуть. Я всегда говорю, что нам не нужно больше побед, нам нужен мир. Самое трудное в войне - это смерть. Очень страшно терять друга, но еще страшнее сознание того, что вот этого человека послал в бой ты. Ты этого солдата не видел, но ты его послал решать поставленную тобой задачу. Задачу, за которую ты должен отвечать… А он погиб, потому что ты сделал что-то не так, ты не продумал все до конца, не так среагировал на действия противника. ... Мы прекрасно понимаем, что потеря любого солдата невосполнима. Но что делать? Война. Мы стреляем, они стреляют... Мы хотим жить мирно, своим народом, в своей семье, и чтобы нам никто не диктовал свою волю. Мы слишком маленькое по численности населения и по площади государство, а сложных задач у нас очень много. Весь народ в армии, и армия - в своем народе. Армия помогает народу, народ помогает армии - строить дороги, восстанавливать дома, сеять хлеб и охранять свою республику… Я взял на себя ответственность не помочь, а вместе с этим народом решать эту задачу, которую он перед собой поставил: создание своего государства, защита его границ. Я буду решать ее до тех пор, пока у меня будут силы» (1994 г.).

«Я им сказал, что Карабах не Чечня»

«Моя должность, мое положение в республике обязывают меня каждый день думать о том, что война не окончена, она продолжается, и активные боевые действия могут начаться в любую минуту. Основная задача министра обороны НКР, моя, как начальника штаба,- поддерживать обороноспособность республики и боеготовность армии на предельно допустимых возможностях государства, людей, техники. Я никогда и нигде не говорю о том, что война закончена. Наоборот, все время повторяю, что она - страшно тяжелая - продолжается и сейчас, только без кровопролития, без огня. ...Противника надо уважать даже в случае, когда он повержен. В любой игре, а война - это страшная, дикая игра,- выигрывает тот, кто просчитывает все слабые и сильные стороны неприятеля, играет на этом и добивается победы. Нельзя думать, что противник глупее тебя, что это какие-то неорганизованные отряды. В таком случае, какова цена наших побед? Как-то высокие иностранные гости попросили меня познакомить их с полевыми командирами. Я им сказал, что Карабах не Чечня, что у нас нет полевых командиров. Мы армия, у которой есть командующий, со всеми подвластными ему структурами. И мы осознаем, что воюем тоже с армией…» (1995 г.)

Генерал Зиневич довольно иронично относился к журналистам вообще и особенно к тем, кто пытался рассказать о войне и об армии. «Вы уже разрушили все, что могли, осталась армия». Однажды в Мартакерте к нему подошел офицер и начал жаловаться: солдатам, мол, нечего есть. Дед (так с любовью называли генерала в Карабахе) отчитал его по всем статьям: «Как он смеет при посторонних (имея в виду меня.- А. Б.) говорить мне такое? А вот ты возьмешь и напишешь в вашей газете». По возвращении в штаб был вызван начальник по снабжению, другие ответственные лица, и Зиневич «начал разбираться». Человек тонкого юмора, интересный собеседник, любящий поэзию, музыку, он становился жестким в вопросах, касающихся «агрессии армян», возврата так называемых «захваченных территорий» и т. д. «А кто сказал, что мы будем возвращать завоеванные кровью наши земли? Ну-ка пусть попробуют сунуться»,- как-то ответил начштаба карабахской армии голландским журналистам на вопрос о правомерности «армянской оккупации».

«Тут двух мнений быть не может»

«Я не верю, что мир согласится с тем, чтобы просто так подарить карабахцам право на самоопределение, на свою государственность, хотя они своей жизнью, неимоверно тяжелой борьбой заслужили это. Но что делать, коль такие им выпали соседушки? Карабахцам приходится требовать то, что им принадлежит по праву и что вполне реально с военной точки зрения. Любые попытки решить карабахский вопрос иначе, по-моему, да и не только по-моему, абсурдны. Тут двух мнений быть не может. Люди, взявшие в руки оружие, не позволят кому-то решать за них свою судьбу… Народ, изъявив свою волю жить самостоятельно, взял в руки оружие и научился его крепко держать. Да, действительно, и население, и территория Карабаха не велики по сравнению с Азербайджаном. Дай Бог, пусть себе живут рядом с нами. Кто им мешает? Но почему они не хотят позволить нам жить так, как мы этого хотим? Впрочем, кто у них будет спрашивать это разрешение? Те, кто взял в руки оружие? Оружия своего - пусть никто не надеется - мы не бросим» (1994 г.).

Однажды на вопрос, не хочет ли генерал вернуться из Карабаха в Армению, он ответил: «Нет. Из этой страны у меня две дороги - или в Россию, или в землю-матушку». Потом замолчал, выкурил сигарету и добавил: «Уж очень хочется увидеть законченным дело, которое начал, ведь в советской армии все было худо-бедно устроено, в нашей же все приходилось начинать с нуля».

В августе 1994-го мы встретились в Степанакерте, в штабе. Без предварительного звонка, кстати. Говорили долго: о солдатах, командирах, проблемах армии. И о том, как ему видимся мы, армяне. «Хватит уже хвастаться своей историей, повторять, что вам шесть тысяч лет. Нужно исходить из того, что мы, то есть вы представляете из себя сегодня». «И что же, Анатолий Владимирович?» - полюбопытствовала я. «У вас слабо развито чувство общей родины… Очаг, дом, земля - да. Но родина - это совсем другое. Вот когда ленинаканец или ереванский парень перестанут говорить, что они приехали защищать Карабах, будто это не их родина, тогда можно будет говорить об этом самом чувстве… Ну нет, не надо мне опять твердить о потере государственности. Сейчас же она есть? Вот и защищайте ее».

«И нужно было отстоять независимость Карабаха»

«Одним из решающих факторов этой войны явилось сознание того, почему люди взяли в руки оружие. Армия до мая 1992 года (если таковая, конечно, была) и близко не походила на ту, которую мы имеем сегодня. Тогда люди взяли оружие в руки, чтобы защитить свой дом, деревню, защитить Нагорный Карабах, в конечном счете - интересы всего армянства. Мы же хотели их всех собрать воедино, чтобы они поддавались управлению, без которого воевать нельзя, подчинились единой воле, служили единой цели. Сегодня мы имеем сильную, хорошо оснащенную, управляемую армию. В Армении на заре независимости сложились полувоенные организации, отряды, которые пошли в бой в июле-августе 1992 года. Обстрелы, бомбардировки, беженцы - очень сложное, страшное время потерь. Нужны были немедленные решения с учетом своих возможностей, ресурсов. Руководство НКР и Армении - два Саркисяна, Вазген и Серж, Роберт Кочарян - пришло к выводу, что для действенной обороны Карабаха не хватает организационного, разумного управления. Шла война, и нужно было отстоять независимость Карабаха. Все понимали, что сделать это может только армия. Благодаря неимоверным усилиям мы поправили сложившееся к августу 1992 года положение, когда мы подошли к черте, переступив которую, потеряли бы Карабах. Срхавенд, Вагуас, Нахичеваник - все было под контролем азербайджанских войск. Вот в этих условиях, с помощью этих молодых людей - Сержика, Само, Вито (Виталий Баласанян, командир Оборонительной Зоны Аскерана.- А.Б.), Монте, всех остальных, кто взял на себя тогда огромную ответственность - защиту родины, и стала создаваться карабахская армия. Как единый организм она сегодня, можно сказать, уже создана. В ней, конечно, много проблем, но они есть в любой армии. В основном наши трудности связаны с материальными возможностями, с финансами. Но проблем в деле защиты своей Родины мы не имеем» (1999 г.).

Анатолий Владимирович тяжело переживал гибель каждого солдата, и конечно, гибель друзей... К Вазгену Саркисяну он относился с особенной, отцовской любовью. «Что же мы, армяне наделали, я, старый дурак, хожу по земле, а он, молодой, в ней лежит»,- сокрушался он после 27 октября. Вазген Саркисян не раз говорил Деду в шутку, что подобрал ему хорошее место на Ераблуре (Евраблуре, как говорил Зиневич), но Вазген поспешил туда сам... А прах замечательного русского человека, генерала армянской армии с почти армянской фамилией - Зиневич - покоится в тихом российском городе Ковров, что под Владимиром. Алвард БАРХУДАРЯН, Sobesednik.am