Analitika.at.ua. В последние несколько лет нередко слышатся голоса о том, что Россия теряет свое влияние на Южном Кавказе. Как правило, эти голоса раздаются с разных сторон политического и географического спектра и если в интерпретации одних какое-то действие Москвы означает потерю её влияния, то, по словам других, этот же самый шаг означает его возврат.

Все это было бы иронично, если бы не было так серьезно. Вопрос сохранения или потери Россией влияния на Южном Кавказе действительно очень серьезен. Он имеет отношение к целому ряду политических, экономических, дипломатических и иных вопросов и в той или иной степени влияет на все важные процессы в регионе. Это абсолютно неоднозначный вопрос, тот или иной знак которому каждый раз придает конкретная ситуация и симпатии стороны, его затрагивающей. В этом вопросе есть немало справедливого, но и немало наносного и субъективного.

Во-первых, будет нелишним сказать, что вопрос потери Россией влияния на Южном Кавказе зачастую связан с неоправданно завышенными ожиданиями, направленными в ее сторону. Очень многие на Кавказе все еще представляют Россию той, старой царской или советской империей, которая этим регионом по-настоящему владела; они, соответственно, подспудно предполагают, что современная Россия обладает такой же мощью, должна её демонстрировать и разочаровываются, когда этого не происходит. Сейчас подобное предположение, конечно же, совсем неверно. Нынешняя Россия - совсем не империя, она не желает и не может пользоваться колониальными или советскими методами и это, естественно, в первую очередь является благом для самих стран региона.

Объективно говоря, невозможно, просто нелогично, ожидать от современной России мощи того, старого государства: 1990-е годы, развал советской системы нанесли ей немалый урон и лишили ее статуса одного из двух самых влиятельных мировых игроков. Причем, военная мощь здесь даже не имеет определяющего характера – у России просто не хватает средств и ресурсов, чтобы привлекать всех участников политической картины региона и чтобы в полной мере поддерживать своих союзников.

С другой стороны, в результате развала СССР в регионе сложились сразу несколько государств, ресурсы которых оказались ограничены, территории спорны, интересы крайне противоположны, а отношения враждебны. Несмотря на свой независимый статус, ни одно из этих государств не стало независимым по-настоящему и не сумело решить свои проблемы самостоятельно. Все это определило стремление новых закавказских государств обзавестись сильными союзниками, которые бы выступали на их стороне и своим влиянием помогали решить их геополитические вопросы. С учетом острой враждебности новых государств, временами, переходящей даже в войну, союзники, которых они всеми силами старались затащить в регион, тоже должны были быть, как минимум, конкурентами. Так, Грузия приложила немало усилий, чтобы ввести в Закавказье США - заклятого «друга» экс-СССР – России и конкурента такого же партнера Азербайджана – Турции, которая, в свою очередь, является историческим соперником России, поддерживающей Армению.

В подобных условиях, в положении, когда политические симпатии закавказских государств в значительной степени интернационализированы, говорить о полноценном сохранении российского влияния в регионе, конечно же, невозможно. Так или иначе, роль России в решении вопросов Южного Кавказа стала падать. Более того, Россия оказалась в ситуации, когда из-за некоторых острых противоречий между закавказскими государствами и их территориями, Москве было объективно трудно играть роль независимого арбитра, в равной мере поддерживающего все стороны конфликтов. Назвать это какой-то ошибкой Кремля невозможно – играть подобные роли в принципе крайне сложно. В таких условиях иные страны либо уходят из региона вообще, как это неоднократно делала Англия со своими колониями, либо переходят к политике стратегического партнерства с одной из стран региона, пытаясь сохранить ровные отношения с другими государствами, примером чего может являться стратегическое партнерство США и Пакистана.

На практике подобная политика приводит к тому, что все шаги Москвы рассматриваются странами региона через призму своих интересов и какие-то действия России неминуемо вызывают рост ее влияния в одних странах, параллельно с падением этого влияния в других. В то же время, несмотря на очевидную равновесность и сбалансированность процессов, СМИ «проигравших» стран, зачастую, начинают кампании о «потере Россией влияния на всем Южном Кавказе». Наверное, подобная практика достойна сожаления, но надо быть реалистами – она идет в полном соответствии с правилами политического жанра, существовала вчера и будет существовать завтра. Подобные процессы просто нужно понимать. Тем более что было бы ошибкой поддаваться на профессионально подаваемый пропагандистский тезис о том, что роль России в Закавказье неуклонно падает, а роль других стран только повышается.

В современном глобальном, взаимозависимом и быстро меняющемся мире не существует стран, которые могут претендовать на то, что их влияние в каком-то регионе только увеличивается и никогда не снижается. Кавказские страны и их союзники являются тому прекрасным примером - достаточно лишь посмотреть на разочарование в отношении Соединенных Штатов, охватившее Грузию после Пятидневной войны, когда выяснилось, что, несмотря на горячие обещания поддержки, американцы не собираются воевать с Москвой за своего партнера «с брегов Арагви и Куры». Нечто подобное наблюдалось и в отношении Азербайджана к Турции, когда турки какое-то время колебались по вопросу взаимоувязывания проблемы Нагорного Карабаха и нормализации армяно-турецких отношений.

В вопросах реального, долговременного влияния необходимо смотреть на более глубинные инструменты и рычаги, которые задействованы или могут быть задействованы для проведения какой-либо страной своего курса в регионе. В качестве таких инструментов, находящихся в руках у России, можно назвать, например, очень многочисленную кавказскую диаспору. Так, не секрет, что в России живут около полутора миллиона армян, что всего вполовину меньше населения самой Армении, около трех миллионов азербайджанцев, в то время как в Азербайджане их численность достигает 8,5 миллионов человек, а также, по некоторым данным, немногим менее миллиона грузин, количество которых в самой Грузии составляет около 3,5 миллионов. Конечно же, это очень серьезные «агенты влияния» России и добровольные проводники российских интересов в их родных странах, хотя, нужно признать, что использовать диаспору в полной мере Россия еще не научилась.

Другим подобным фактором является, как это ни странно, экономика. Несмотря на кошмарные 1990-е годы, для закавказских стран Россия все равно остается одним из крупнейших, а в ряде случаев - крупнейшим и единственным рынком сбыта, самым серьезным партнером и незаменимым финансовым донором. Причем, последние несколько лет показали, что Москва все чаще использует этот рычаг не только как пряник, но и как кнут, прекращая закупки продукции у неугодных ей правителей. Экономическая часть влияния тем более важна, что Россия непосредственно владеет значительной частью экономических активов в Закавказье, в частности, в Армении и, как ни удивительно, в Грузии, где в собственности российских компаний находятся очень серьезные активы в энергетике, горнодобывающей отрасли, банковской сфере и в некоторых других областях.

С другой стороны, можно с полной уверенностью сказать, что в последние 15 лет Россия допустила немало ошибок, которые негативно сказались на ее позициях в Закавказье. В этом списке есть и ошибки стратегического плана, и какие-то малообъяснимые, неизвестно как произошедшие ляпы, которые воспринимаются, однако, не менее болезненно.

В первую очередь необходимо назвать отсутствие у Москвы ясной стратегии по Кавказу. Ни россияне, ни жители государств Южного Кавказа не понимают в полной мере, что Москва хочет от Кавказа, какие у нее здесь амбиции и стратегические устремления, на что она пойдет обязательно, а на что не решится ни при каких условиях. Это в огромной степени вредит самим российским интересам – не будучи в состоянии выстроить долговременную политику, Россия вынуждена постоянно плестись в хвосте, теряя инициативу и лишь реагируя на уже произошедшие изменения.

Большой урон российским интересам нанесли печальные 1990-е, когда Россия отступала по всем позициям, где было надо и где не надо. Российские правители того времени сдали немало друзей и сторонников – то, что нельзя было делать ни при каких обстоятельствах. Подобное случалось в Восточной Европе, в Латинской Америке, в Азии и в других частях света. На Кавказе же ярким примером этого является сдача Кремлем «Аджарского Льва» - Аслана Абашидзе. Я помню, каким шоком для прорусски настроенных грузин был визит главы российского Совета Безопасности И. Иванова в Батуми, после которого он забрал Абашидзе в Москву. Одними из самых часто слышимых фраз в Аджарии тогда были слова «Россия нас кинула».

В России не любят говорить об этом, но я считаю, что сдача Абашидзе во многом определила все последующие события в Грузии, ее отношение к Москве, к ее союзникам, к ее интересам и проложили дорогу к военным столкновениям, закончившимся Пятидневной войной. В Батуми молодой грузинский президент получил обманчивое впечатление, что в случае обострения ситуации по примеру Аджарии Москва сдаст ему и Абхазию, и Южную Осетию. Другим наследием мутных 1990-х стало то, что Москва упустила возникновение антироссийских элит. В те периоды в странах региона ускоренно шел процесс формирования новой национальной знати, в котором Россия участия практически не принимала. В результате, сейчас мы имеем проамерикански настроенные элиты, проевропейски, протурецки и т.д., но не пророссийски. Те же, на кого Москва делала ставку, в основном чиновники еще того, советского времени, оказались отторгнуты современным закавказским обществом. Неумение накачивать и использовать так называемую «soft power» - воздействие через лояльных, дружески настроенных людей, является общей проблемой российской политики и в других регионах. В последнее время в армянской среде выделяют две ошибки России, которые могут привести к потере ее влияния в Армении – это наблюдаемое сейчас российско-турецкое сближение и проект открытия в Армении иноязычных школ, за которым, как считается, стоит Москва.

Опасения армян насчет сближения русских и турок в какой-то степени выглядят оправданными - в 1921-1922 годах, когда подобное происходило в последний раз, Армения лишилась значительной части своей территории. Хотя, если взглянуть более внимательно, то станет ясно, что это сближение ни в коей мере не направлено против армянских интересов и не достигается за счет Еревана. Ситуация в 2010 году совсем не похожа на то, что было в 1921-м, а Кемаль и Ленин ничем не напоминают Эрдогана и Путина.

Вопрос открытия школ с преподаванием на иностранных языках является классическим примером информационной пассивности Москвы и потери ею инициативы, что позволило непонятно откуда взявшимся слухам о причастности России к этому проекту развиться до невообразимых размеров и вызвать определенные антироссийские настроения в обществе. Это действительно явный пример того, как из-за ляпов конкретных чиновников Россия может уступать свое влияние в дружественных странах Закавказья.

В заключение, хочется сказать, что обретение или потеря влияния – это не какая-то абстрактная геополитическая борьба, а общие интересы и ежедневная кропотливая работа на совместное благо. В этом отношении у России есть огромный потенциал в регионе и вне зависимости от временных подъемов или отступлений, от разных альянсов или коллизий она всегда будет играть в Закавказье важную роль.

Андрей Епифанцев, политолог, обозреватель «НК»

Источник: noev-kovcheg.ru