Analitika.at.ua. О Низаме и не только…

В этой главе мы рассмотрим вопрос, который на первый взгляд не имеет отношения к карабахской тематике и к истории армяно-азербайджанских отношений в целом: кто, собственно, сказал, что великий средневековый лирик Низами Гянджеви – поэт азербайджанский? Связь этого неуместного, как может показаться, вопроса с той же карабахской проблемой – самая непосредственная: тот, кто «доказывает» азербайджанскую принадлежность поэта Низами, тот же «доказывает» ныне азербайджанскую принадлежность Еревана, Зангезура, Нахиджевана. Принципиальной разницы здесь практически никакой: процесс «трансформации» средневекового персидского творца в азербайджанского – это составляющая единого процесса трансформации этнотерриториального и историко-культурного наследия Восточного и Южного Закавказья, вследствие чего большая часть земель нынешней армянской государственности также преподносится в качестве «исконно азербайджанских». Таким образом, Низами из Гянджи – «антропоморфная ипостась» этого процесса.

Впрочем, подобная формулировка в известной степени метафорична: история не сохранила прижизненного изображения поэта. Существует расхожее мнение: ислам запрещает писать портреты людей. Следует, однако, заметить, что этот запрет (восходящий еще к доисламским табу, распространенным в арабской среде) доктринально зафиксирован не был. Изумительные персидские миниатюры свидетельствуют о том, что в шиитском Иране (например) он так и не стал тотальным; с древнейших времен здесь существовала богатая традиция изображения сцен из жизни правителей, посему мощный культурный субстрат иранской цивилизации поглотил некоторые установки новой религии и даже в определенной степени обусловил наличие конфессиональных различий. Более строгих подходов придерживались суннитские общества (арабское, много позже – османское). Изобразительное искусство здесь развивалось в направлении дальнейшего усовершенствования преимущественно растительного (кипарисы, пальмы, кустарники) и геометрического орнамента, хотя со временем и в этих культурах стали появляться миниатюры, изображавшие, к примеру, сцены вознесения пророка Мухаммеда на мифическом коне Бурак на седьмое небо.

Как бы то ни было, история не знает прижизненного портрета великого персидского поэта, период жизни которого (1141-1209гг.) совпал со временем, когда город Гянджа управлялся кипчакской (половецкой, куманской) династией «Великого Атабека», нового наместника Аррана и Адербайджана Шамсаддина Ильдениза – бывшего гуляма сельджукского султана, ненавистника шиитов. Тем не менее утверждать, что только суннитской приверженностью кипчакской династии объясняется отсутствие портретного изображения Низами, равно как и многих других средневековых поэтов, не совсем правильно.

В 1995г. вышла в свет «Книга воспоминаний» известного востоковеда Игоря Дьяконова, труды которого (стоит заметить) не всегда воспринимались однозначно, что, впрочем, никак не умаляло их научной привлекательности и ценности. Ссылки на его сочинения именно как на компетентный источник производились охотно – собственно профессионализм специалиста никогда не оспаривался. «Книга воспоминаний» – исповедь умудренного жизненным опытом восьмидесятилетнего ученого с мировым именем, где он свободно и уже безо всякой опаски вносит ясность в некоторые деликатные вопросы более чем полувековой давности, в том числе историографического и, соответственно, политического характера.

Вот как вспоминает Дьяконов всесоюзную подготовку к празднованию 800-летия поэта в сороковых годах прошлого века: «С Низами была некоторая небольшая неловкость: во-первых, он был не азербайджанский, а персидский (иранский) поэт, хотя жил он в ныне азербайджанском городе Гяндже, которая, как и большинство здешних городов, имела в средние века иранское население. Кроме того, по ритуалу полагалось выставить на видном месте портрет поэта, и в одном из центральных районов Баку было выделено целое здание под музей картин, иллюстрирующих поэмы Низами <...> Большего собрания безобразной мазни, чем было собрано на музейном этаже к юбилею, едва ли можно себе вообразить».

В июне 2002г. на Каменноостровском проспекте Санкт-Петербурга открылся памятник «великому азербайджанскому поэту Низами Гянджеви». Церемония проходила на самом высоком уровне, с участием глав Азербайджана и России. Агентства распространили содержание выступлений президентов. Очевидно, российский президент и предполагать не мог, что в действительности говорит о персидском, а не об азербайджанском поэте.

Выдержки из речи Владимира Путина: «У нас сегодня очень радостное, торжественное событие – мы открываем памятник выдающемуся сыну Востока, выдающемуся сыну Азербайджана, поэту и мыслителю Низами <...> Он много писал, в том числе и о русских, описывая самые разные моменты истории, описывая и мирную жизнь, и военные действия. Он никогда не скатывался на идеи, которые бы разделяли народы, он всегда и обо всем говорил так и выбирал такие слова и такие ситуации, которые бы народы сближали… Низами был гуманистом в самом широком смысле этого слова. Это ему принадлежит мысль о том, что мир создан не для нужды и притеснения, мир создан для счастья и свободы. Еще Низами говорил о том, что слово, сказанное от сердца, попадает прямо в сердце <...> Жители Петербурга, граждане России хотят, чтобы сегодняшнее наше событие попало в сердце азербайджанского народа, и тех, кто здесь живет, и тех, кто живет в Азербайджане. Мы хотим подчеркнуть этим, что относимся к нашим азербайджанским братьям как к близким родственникам. Мы хотим подчеркнуть, что мы уважаем культуру Азербайджана, уважаем культуру Востока и надеемся, что это та основа, которая всегда нас будет объединять».

Петербург – мировая столица памятников. Бронзовая пятиметровая фигура поэта, восседающего на скамье под аркой, несомненно, впишется в изысканный колорит города, тем более что работа действительно удалась. Но, отдавая дань уважения авторам композиции, нужно вместе с тем признать: ни одно другое петербургское изваяние не извращает историю в той бессовестной степени, как эта скульптура. Она является «монументальным обоснованием» безнаказанности и даже оправданности процесса присвоения представителями одного народа культурного наследия другого – закованная в металл «литейная» форма надругательства над прошлым.

Тропа к памятнику не зарастает. Поводов тому предостаточно, причем это не только визиты на высшем уровне. Например, в феврале 2008г. прошла встреча между губернатором Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко и руководителем российского представительства фонда «Гейдар Алиев» Лейлой Алиевой. Говорилось о необходимости дальнейшего развития культурного диалога между народами, было также подписано соответствующее соглашение. Многочисленные участники встречи возложили венок и к памятнику «великому азербайджанскому поэту Низами».

Выступая на церемонии, Лейла Алиева отметила, что Низами Гянджеви - великий азербайджанский поэт и мыслитель, философ и лирик, подаривший миру непревзойденные произведения, такие как «Лейла и Меджнун», «Хосров и Ширин», «Искандер-наме» и другие. «Он навсегда останется гордостью азербайджанского народа. И то, что памятник этому выдающемуся человеку установлен в одном из красивейших городов мира, еще раз подчеркивает большую дружбу и взаимное уважение, существующие между Азербайджаном и Россией» . Глава азербайджанской дипломатической миссии в России, посол Полад Бюль-бюль оглы в свою очередь подчеркнул, что «памятник великому азербайджанскому поэту в Санкт-Петербурге, в открытии которого принимали участие общенациональный лидер азербайджанского народа Гейдар Алиев и президент России Владимир Путин, является символом исторической дружбы между двумя народами».

Культурный диалог между народами – дело самое благодарное. Однако спрашивается, можно ли поддерживать его посредством изначально ложных, искаженных до неузнаваемости реалий, на основе насильственного изменения самости поэта, откровенного глумления над историей?

Ведь постоянное наложение подобных аномалий провоцирует цепную реакцию, тиражирует идеологические штампы, создает «новую реальность». Цепная реакция в таких случаях, как правило, никогда не запаздывает. В 2004г. памятники «великому азербайджанскому поэту» были открыты уже в Ташкенте и столице Чувашской республики Чебоксарах; в этой российской автономии азербайджанскую делегацию возглавлял тогдашний посол республики Рамиз Ризаев, зачитавший от имени президента Ильхама Алиева благодарственные слова в адрес главы Чувашии Николая Федорова за поддержку инициативы по установлению памятника.

Азербайджанские власти уделяют пристальнейшее внимание вопросу «этнокультурной принадлежности Низами» и в числе прочих «доказательств» приводят монументальные, чем (кстати) продолжают ваять версию собственной истории. В период распада Советского Союза в Москве уже был установлен памятник «азербайджанскому Низами», который и сегодня можно видеть у здания азербайджанского посольства в России. В настоящее время планируется установление памятника в Хьюстоне… Panorama.am