Analitika.at.ua. О Низаме и не только…

В ноябре 2007г. президент Турции Абдулла Гюль побывал у мемориала лирика в Гяндже, где заявил:«Я счастлив, что посетил могилу великого тюркского поэта Низами Гянджеви».

Это не было случайным предложением, турецкий глава прекрасно осознавал суть озвученной мысли. Для понимания контекста подобных речей важно учитывать, что с некоторых пор термин «тюрок» («тюркский») – понятие не только этнолингвистическое, но и идейно-политическое.

Вообще процесс переложения изначально научной терминологии на почву большой идеологии стартовал еще в позапрошлом столетии, достаточно успешно прогрессировал на рубеже веков и самым чудовищным образом был вульгаризирован младотурками и нацистами посредством трансформации этнолингвистических понятий «тюрок» и «ариец». Развитие во второй половине XIXв. этнологии, лингвистики, археологии, а также дальнейшее усугубление региональных противоречий предоставляло носителям новых радикальных настроений возможность вписывать в контекст собственных устремлений все новые пункты и положения, причем идеология не всегда поспевала за наукой. Показательно в этой связи признание одного из лидеров младотурецкой партии, министра внутренних дел Османской империи, одного из главных организаторов геноцида армян Мехмеда Талаат паши русскому драгоману в Константинополе Андрею Мандельштаму: «Я только недавно узнал о существовании турецких братьев в Средней Азии».

Тем не менее на рубеже столетий академическим сообществом уже не оспаривалась тюркская принадлежность рассеянных на огромных евразийских просторах многочисленных народов. В сфере тюркологии было тогда занято немало виднейших специалистов, один из которых, Василий Радлов – пионер сравнительно-исторического изучения тюркских языков и народов – работал с телеутами, шорцами, кумандинцами, тувинцами, киргиз-кайсаками, хакасами, западносибирскими татарами, поволжскими татарами, алтайцами…

Василий Радлов также производил раскопки в Средней Азии, переводил тюркскую эпиграфику, опубликовал, к примеру, транскрипцию и перевод надписи на стеле VIIв. в честь тюркского кагана Тоньюкука. С 1866г. приступил к изданию выдающейся по охвату лингвистического и фольклорного материала серии «Образцы народной литературы тюркских племен…». Это событие стало знаковым в мировой тюркологии. Важно подчеркнуть, что ни один из специалистов (тот же Василий Радлов) даже не помышлял рассматривать Низами в качестве «тюркского поэта».

Признанным знатоком творчества Низами был Агафангел Крымский – выпускник, а впоследствии лектор Лазаревского института восточных языков в Москве, ординарный профессор кафедр арабской словесности и истории Востока, несколько позже – секретарь Восточной комиссии Московского археологического общества. Полиглот, не только владевший десятками языков, но и прекрасно чувствовавший язык текстов, язык литературного мышления самих авторов, он в свою очередь не допускал и мысли на предмет «тюркской принадлежности» Низами Гянджеви. Более того, на рубеже столетий Крымский опубликовал в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона статью про выдающегося лирика, назвав его «лучшим романтическим персидским поэтом». И позже он неоднократно обращался к Низами в рубрике «Персидская поэзия». Право же, никто из специалистов и предположить не мог, что спустя десятилетия президент республиканской Турции будет говорить о «тюркской принадлежности» персидского классика.

Во второй половине позапрошлого столетия учеными уже был в общих чертах вычерчен ареал расселения тюркских народов. Во Всероссийской переписи 1897г. турецко-татарскими наречиями считались собственно татарский (в том числе закавказский татарский), турецкий, башкирский, мещерякский, тептярский, чувашский, карачаевский, кумыкский, ногайский, карапапахский, туркменский, киргиз-кайсацкий, кара-киргизский, кипчакский, кара-калпакский, таранчинский, сартский (тюркоязычные сарты), узбекский, кашгарский, якутский и некоторые другие. Именно российские татары (крымские, волжские, закавказские) и стали наиболее активными поборниками пантуранизма.

Преимущественно образованные люди – публицисты, журналисты, историки, они позднее влились в пантюркистское движение, многие вошли в состав младотурецкой партии. Усилиями идеологов пантуранизма (движение поддерживалось турецкими политическими кругами) понятие «тюрок» как раз и приобрело в этой среде конкретное политическое звучание, а на рубеже веков уже противопоставлялось своему научному содержанию.

В частности, если пантуранизм изначально ориентировался на обеспечение культурно-просветительского объединения тюркских народов, создание системы «общих ценностей», разработку единого литературного языка и др., то развившийся из него пантюркизм обособился в крайне радикальное и агрессивное направление, открыто провозгласившее верховенство одного этноса и создание единого Тюркского государства на евразийских просторах.

«Отец азербайджанской прессы» (определение не наше) Ахмед бек Агаев – один из главных организаторов межнациональных стычек в начале прошлого века в Баку, позже военный советник Кавказской Исламской армии – публично проповедовал идею ликвидации армян как нации. Активный деятель пантюркизма, он в директивной статье, опубликованной в журнале «Тюрк юрду», под понятиями «Турецкий мир» или «Турецкая империя» подразумевал создание единого государства, включающего Крым и Кавказ, Балканы и Малую Азию, Армению и Месопотамию, Поволжье, Каспийский регион, Центральную Азию, Сибирь, Монголию, часть Китая…

Многие из среды пантуранистов (позже пантюркистов) занимались просветительской деятельностью. Тот же Ахмед бек Агаев (кстати, получивший образование в Петербурге и Париже) преподавал в реальном училище Шуши и призывал мусульман вернуться к идеям прогресса и творческого духа первых веков хиджры, когда исламский мир отличало интеллектуальное соревнование, почти на манер философских бесед в древнегреческих академических рощах. «Миссионерство» идеологов обусловливалось тем, что в качестве первых шагов на пути создания «Великого Турана» крайне важно было сформировать у всех представителей одноименной группы «тюркское самосознание».

Собственно, носителями новой идеологии потому и реализовывалась беспрецедентно масштабная просветительская деятельность, включающая в числе прочего «хождение в народ» (встречи с кочевым населением, основание школ, преподавание тюркского языка, тюркской истории и литературы). В аспекте же рассматриваемого нами вопроса отметим, что никто из лидеров пантюркистского движения и не помышлял называть Низами «тюркским поэтом», несмотря даже на дефицит идеологических механизмов в контексте тюркской консолидации. Низами из Гянджи везде продолжал фигурировать в качестве поэта персидского.

«Туркмены», «узбеки», «башкиры», «бухарцы»,«кумыки», «уруспиевцы», «балкары», «каракалпаки»,«карачаевцы», «нухурцы», «киргиз-кайсаки», «наврузовцы», «таранчи», «самагарцы»… Можно и дальше перечислять тюркские народы и народности Российской империи, которые признавались официально и в качестве самостоятельных единиц фигурировали в дореволюционных изданиях. Крупнейшим же по численности тюркским

народом России считались татары – астраханские, крымские, сибирские, закавказские…

Этот факт противоречит упрямо тиражируемому, особенно в последнее время, тезису о том, что отношение самодержавия ко многим народам не отличалось особой разборчивостью, посему механически подгоняло, особенно «иноверцев» и «окраинные народы», под обобщенные термины – например, «кавказские татары» или «закавказские мусульмане». Иными словами, тот факт, что официальная терминология Российской империи не знала такого понятия, как «азербайджанец», не объясняется «поверхностным отношением» властей к этнической палитре окраин – постулатом, столь рьяно муссируемым в современном Азербайджане.

Русский натуралист и этнограф Никлой Зейдлиц после успешной защиты в Дерптском университете магистерской диссертации по народам Закавказского края был в 1868г. назначен главным редактором Кавказского статистического комитета. В период своей работы он издал серию томов преимущественно по народонаселению и (отдельно) населенным местам региона. Ученый писал: «Татары Бакинской губернии происходят от разных племен тюркских, переселившихся в этот край во время нашествий и управления краем владетелей сельджукских, монгольских, Черного и Белого Барана, тюркменских и сефевидских. Различные племена эти составили при своем смешении с прежними обитателями края как в восточном Закавказье, так и в северной части Персии одно общее наречие языка тюрка, среднее между турецким (османских турок), кумыкским, ногайским и джагатайским».

О степени отнюдь не малой разборчивости дореволюционных изданий свидетельствует, к примеру, принцип представления на их страницах титульной нации современной Грузинской Республики. Помимо собственно «грузин» под отдельными графами фигурировали в качестве родственных, однако вполне самостоятельных народов «гурийцы», «имеретины», «мингрельцы», «пшавы», «сванеты»... Любопытная цитата из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона: «По физическому типу грузины являются одним из красивейших народов на Кавказе, хотя в этом отношении уступают имеретинам, гурийцам и мингрельцам».

С учетом всего вышесказанного едва ли есть основания считать подход самодержавия к окраинным народам уж очень поверхностным. В преддверии переписей населения публиковались даже отдельные тематические справочники (работа, между прочим, кропотливая), где указывались «последние данные». В частности, в изданном в 1895г. под рубрикой «Накануне всеобщей переписи» сборнике «Алфавитный список народов, обитающих в Российской Империи» приводится следующая численность составляющих нынешней титульной нации Грузии: грузин – 408 000 (по данным за 1885г.), имеретин – 423 000 (1886г.), гурийцев – 76 000 (1885г.), мингрельцев – 214 000 (1891г.) и т.д.

Отсутствие в официальной российской терминологии самого понятия «азербайджанец» ясно указывает на то, что подобной этнической единицы (в отличие от тех же окраинных туркменов, узбеков или кара-киргизов) Российская империя не знала. Обособленные предтечи современной азербайджанской нации именовались по-разному (преимущественно «закавказскими татарами» и «кавказскими мусульманами»). Однако нельзя не отметить, что в одной и той же документации царского периода можно встретить и отличных от османских (и османизированных) тюрок «адербайджанских татар», «казахов» (не путать с центральноазиатскими киргиз-кайсаками), «каджаров», «карапапахов», как и других слагаемых зарождающейся нации.

В упомянутом справочнике собственно закавказские тюрки (отличные от тюрок-османов) представлялись:

а) «каджарами» (в количестве 5000, по данным 1873г., Елисаветпольская, Эриванская губернии);

б) «казахами» (1 100, по данным 1893г., Елисаветпольская губерния):

в) «карапапахами» (24 000, по данным 1892г., Карсская область);

г) «адербейджанскими татарами» – (1 139 659, по данным 1886г., Бакинская, Эриванская, Елиcаветпольская, Тифлисская губернии, Дербентский округ Дагестанской области и Закатальский округ).

Термин «адербайджанские татары» отражал только территориальную характеристику (в предисловии уже указывалось, что после Туркманчайского мира 1828г. определенные круги в России предпочитали называть особенно Талышский край «присоединенной частью Азербайджана»), подчеркивал лишь регион расселения «татарского» населения. В официальной документации он никогда не содержал этнического смысла, точно так же как «крымские татары» никогда не именовались крымчанами (именно как этнос), сибирские татары – сибирцами или астраханские татары – астраханцами.

Сказанное не означает, что подобные попытки не предпринимались со стороны некоторых ученых и общественных деятелей. Сторонником именно такого подхода был Николай Ядринцев – исследователь Русского Востока, публицист, принимавший активное участие в основании Землячества студентов-сибиряков, в среде которых зародились идеи зауральского патриотизма. Его намерение отделить Сибирь от России нашло даже подтверждение в суде, и будущего ученогосослали в Архангельскую губернию. Непосредственно же исследовательской деятельностью он начал заниматься уже в семидесятых-восьмидесятых годах, открыл памятники в районе средневековой монгольской столицы Каракорум, а также древнетюркские рукописи. Ядринцев выступал за наделение отдельных «субъектов татарского мира» собственными этнонимами («адербайджаны», «сибирцы»).

Сторонником введения в научный оборот подобных терминов был и Алексей Харузин – этнограф и антрополог, который в восьмидесятых годах позапрошлого столетия по поручению «Императорского общества любителей естествознания» работал в Кавказском регионе (включая Закавказье), в Крыму, в Средней Азии, позже редактировал «Дневник Антропологического Отдела». В отличие от Ядринцева, он не ставил перед собой какие-либо политические или идеологические задачи и исходил лишь из того, что собирательные названия, все еще применяемые в отношении некоторых народов и народностей, просто устарели.

Были и другие ученые, предлагавшие изменить обозначение отдельных тюрко-татарских народов и народностей, не преследуя при этом конкретных идеологических целей. Они придерживались мнения, что в сравнительно-анатомическом отношении эти рассеянные по евразийским просторам народы сохранили очень мало общих черт с тюркским архетипом, посему предлагали называть «адербайджанских татар» «адербайджанами», «алтайских татар» – «алтайцами» и т.д.

В частности, французский натуралист и антрополог Жозеф Деникер получил известность даже не столько лекциями в британском Королевском антропологическом институте или активной редакторской деятельностью в парижских журналах «Grande Encyclopedie» и «Dictionnaire de geographie universelle», сколько разработанной классификацией антропологических типов и человеческих рас. В 1900г. Деникер представил свою разработку научному сообществу. Впрочем, лестных отзывов она так и не удостоилась. Серьезным просчетом системы специалисты посчитали отсутствие исторического подхода, не позволявшее отследить эволюцию рас.

Сама классификация («шесть стволов») была произведена описательно, исключительно по одним внешним физическим признакам («курчавоволосые», «линейноволосые», «темноглазые», «широконосые» и т.д.), без серьезного учета нивелирующего фактора воздействия природно-климатических, социально-общественных и прочих условий на фенотип представителей разных подрас и народов, долго и совместно обживающих один и тот же край. В частности, тюрки Закавказья и Персии предстали у Жозефа Деникера «тюркоговорящими персами», почему он и предложил называть их отныне «адербайджанцами» – в соответствии с историческим названием территории их расселения. Panorama.am