Analitika.at.ua. Этот год проходит под знаком 20-летия восстановления армянской независимости. На днях мы отметили и День Первой Республики

Конечно, право наций жить суверенной жизнью – категория почти неоспариваемая и ценность почти абсолютная. Тем не менее и в настоящее время и в прошлом политический процесс становления новых государств часто протекает под диктовку внешних сил. При таком раскладе само понятие "политическая независимость" трактуется уже двояко.

Армянский народ более десяти раз демонстрировал способность к восстановлению политически суверенного уклада своей жизни, и в этой борьбе его стремление к независимости стало абсолютной категорией. И тем не менее известны случаи, когда наша национальная элита выступала и против провозглашения независимого государства. Что особенно важно отметить, подобное нежелание обуславливалось пониманием того факта, что к независимости их подталкивали внешние силы, преследующие свои интересы и задачи, и что в результате провозглашения именно такой независимости будут бесповоротно заблокированы пути к реальному суверенитету. Отсюда и двоякость толкования "независимости".

Данный аспект проблемы рассматривается нами редко, в том числе и по причине того, что довлеющий в общественном сознании стереотип "независимость – абсолютная категория" (как, впрочем, и любые другие клише) не допускают свободы рассуждений. И тем не менее об этом нужно говорить, особенно в эти дни, когда мы вспоминаем Первую Республику.

Почему ее основатели так и не провозгласили независимость в марте 1918 года (когда их к этому подталкивали), а сделали это месяцами позже? Лишь потому, что мартовская независимость поставила бы крест (точнее – полумесяц) над всеми армянскими перспективами.

После победы пролетарской революции в Петрограде и Москве новое большевистское руководство для сохранения своей хрупкой власти вынуждено было подписать с военными противниками бывшей Российской империи (Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией) так называемый Брестский мир, предусматривающий передачу союзникам некоторых западных и южных земель Российской империи. Вопрос о целесообразности подобных уступок вызвал резкую дискуссию в большевистском стане и даже расколол его на отдельные лагеря. Тем не менее 3 марта 1918г. в Брест-Литовске этот документ был подписан, и договаривающиеся стороны "решили впредь жить между собой в мире и дружбе". В числе уступаемых территорий значились и некоторые восточноармянские земли, а также порт Батуми. Кроме того, большевики обязывались очистить Западную Армению (в тексте – "Восточную Анатолию") от армейских частей бывшей Российской империи.

Статья IV Брестского договора гласила: "Россия сделает все от нее зависящее, чтобы обеспечить скорейшее очищение провинций Восточной Анатолии и их упорядоченное возвращение Турции. Округа Ардагана, Карса и Батума также незамедлительно очищаются от русских войск. Россия не будет вмешиваться в новую организацию государственно-правовых и международно-правовых отношений этих округов, а предоставит населению этих округов установить новый строй в согласии с соседними государствами, в особенности с Турцией".

Под "населением этих округов" подразумевались армяне. О последствиях отхода русских войск месяцами ранее (первый этап переговоров стартовал в декабре 1917г.) предупреждал Степан Шаумян. В опубликованной в газете "Кавказский рабочий" статье он писал: "Внезапный отход русских войск создает крайне тяжелое положение в Турецкой Армении. Мы уже знаем о сотнях тысяч жертв, принесенных армянами за время этой проклятой войны… Зная положение вещей в этой несчастной стране, мы должны быть уверены, что там создается новый ад, прольются новые реки крови невинного мирного населения. Наша революционная армия не может остаться безучастной к судьбе этого населения".

Здесь есть принципиальный момент, на который нужно обратить внимание. Брестский мир, каким бы унизительным для большевиков он ни был, тем не менее оставлял Закавказье под российской юрисдикцией (собственно потому Степан Шаумян и появился в нефтеносном Баку). Иными словами, большевики, передавая Турции западноармянские и даже некоторые восточноармянские земли, оставляли за собой право отстоять – в том числе и оружием - "свое Закавказье". Поэтому османские власти и пытались убедить политические элиты края (особенно армянскую и грузинскую) провозгласить независимость своих государств, приправляя все это высокопарными заявлениями о том, что "независимость – высшая, абсолютная ценность". Ясно, что политическое (на "добровольных началах", причем тогда же разрабатывались и "14 пунктов Вильсона" - в том числе о праве наций на самоопределение) отделение Закавказского края от большевистской России лишило бы последнюю права вмешиваться в ход дальнейших событий.

Таким образом, "добровольное" провозглашение суверенитета Закавказских государств полностью соответствовало османским амбициям, ориентированным на отторжение региона от России с перспективой его последующей оккупации. Для "большей убедительности" в том же марте 1918 года турецкая армия заняла Эрзерум, прорвала самооборону Хнуса, Вана, Алашкерта и восстановила утраченный в ходе войны контроль над Западной Арменией.

Посему параллельно с подписанием Брестского мира и военными действиями стартовали Трабзонские переговоры между Турцией и Закавказским сеймом - временным представительным и законодательным органом государственной власти в Закавказье, состоящим из представителей партий региона и избранных от Закавказья членов Всероссийского учредительного собрания.

Переговоры выявили целый букет противоречий между политическими силами Сейма – иначе и быть не могло. Закавказские тюрко-татары (представители партий "Мусават", "Иттихад", "Мусульманский социалистический блок"), конечно, поддерживали Османскую империю, позиция которой сводилась к предъявлению закавказской делегации требования о признании положений Брестского договора и провозглашении собственной независимости.

Позицию восточнозакавказских тюрок иллюстрирует заявление Фатали хана Хойского: "Теперь настал тот момент, когда все народы должны сказать определенно, чего они держатся, заключая мир, и в качестве кого они приступают к переговорам о мире, считают ли они себя неразрывной частью России? Объявление независимости и самостоятельности Закавказья есть единственный выход из создавшегося положения, единственное правильное разрешение вопроса".

Именно тогда-то армянская сторона и сказала "нет" независимости. Эта позиция ввергла в ярость татарских и османских делегатов. Турецкая делегация трактовала брестские положения вольно, исходя из осознания своего военного превосходства. С одной стороны, она настаивала на признании очерченных договором границ, однако с другой – принуждала закавказские делегации отмежеваться от Советской России посредством провозглашения собственной независимости. Вследствие "недопонимания" этих требований армянской стороной в том же марте 1918 года турецкая армия вновь перешла в наступление.

В таких условиях и началась мартовская ("победная") самооборона армян, о которой также редко говорят в Армении (в Азербайджане же "мартовские события" официально называются "геноцидом азербайджанского народа"). На самом деле это было армянское сопротивление османской и татарской войне, нацеленной на установление полного контроля над политически бесхозными (после краха Российской империи) землями и окончательное решение "армянской проблемы". Было учтено все: время, возможности, предпосылки, региональные противоречия…

Единственный показатель, который при проведении мартовской операции не был точно рассчитан, - степень сопротивления армян, способность организовать очаги самообороны, причем вне зависимости от партийной принадлежности, политических взглядов и убеждений (например, большевик Степан Шаумян сотрудничал с дашнакцаканами – подобная перспектива абсолютно не учитывалась турками).

Актуальность этой истории в том, что и сегодня нашим политикам необходимо (особенно в отношениях с Турцией) взвешивать все "за" и "против", уметь говорить "нет" и не поддаваться давлению извне. И еще: в марте 1918 года Шаумян и "Дашнакцутюн" наглядно продемонстрировали "формулу эффективной борьбы" – это когда все силы действуют сообща, подчинив этой борьбы все свои личные и идеологические разногласия. Арис КАЗИНЯН, «Голос Армении»