Analitika.at.ua. 27 февраля 1988-го в чудесном интернациональном городе Сумгаите азербайджанские патриоты начали резню своих же сограждан-армян. Убивали, жгли и насиловали целых три дня не таясь и без масок. А до этого был долгий период замечательной дружбы народов в интернациональной Азербайджанской Советской Социалистической Республике, которая широко шагала в светлое будущее. Ужас Сумгаита в советской стране был представлен как случайный эпизод, испортивший благостную картинку. Преступников не показали, и вскоре соплеменники осенили их нимбом национальных героев. Между тем никакой случайности в сумгаитском геноциде нет. "Сумгаит” — лишь логическое завершение вполне осмысленного этапа азербайджанской истории. К "сумгаиту” вела длинная череда кровавых акций...

Смотреть видео: "Обыкновенный геноцид". Сумгаит

Предлагаем читателям материал — документ исключительной эмоциональной силы. Его даже неловко так называть — это крик души. Письмо, каким-то чудом посланное из бакинской тюрьмы еще в 1967 году кандидату исторических наук Михаилу Согомоняну. Написал его карабахец Беник Мовсисян, осужденный за самосуд над убийцей его малолетнего сына. Громкое, отдавшееся эхом по всему армянскому Карабаху преступление было совершено в 66-м. Коммунист и директор школы изнасиловал ребенка, убил с особой жестокостью топором и закопал останки. Педагога-мясника и извращенца приговорили... к десяти годам. Известно: азербайджанский суд — самый справедливый в мире. Очевидно, он потом бы выкрутился как коммунист и азербайджанец. Скостили бы или амнистировали. Подумаешь, армянский мальчик... Но не вышло. Коммуниста еще не успели усадить в "воронок”, как народ его порешил. Сожгли и машину. Был ли причастен к этому конкретно отец ребенка, неизвестно, но именно его в первую очередь посадили в тюрьму. Бакинскую.

Как это письмо из твердыни советского интернационализма дошло до людей, до Еревана, трудно даже представить. Как бы то ни было, оно увидело свет в диаспоре, где его опубликовали многие армянские газеты. У Михаила Согомоняна были после этого всякие неприятности и немалая головная боль.

В советской стране письмо, конечно, граждане так и не увидели. Так что эта публикация — эксклюзив, причем оригинальный авторский текст сохранен полностью, без исправлений.

Советская Армения и ее доблестные руководители скромно молчали. Как бы чего не случилось. Очень им хотелось и в кресле усидеть, и дружбу народов уберечь. Они десятилетиями замалчивали все — и сожженный Шуши, и истребление карабахских армян, и фальсификацию истории — все, что хоть немножко могло поколебать кресло и "дружбу”. Так и жил народ с насильно культивируемой дружбой. Пока не пришел февраль 1988 года, пока проржавевший было (так нам казалось) топор вновь был профессионально пущен в дело. Советская страна "сумгаит” проглотила, но страну не уберегла. А мировое сообщество и вовсе плевать хотело на такие мелочи. Да и кто безгрешен? В конце концов, если геноцид 1915 года с полутора миллионами убиенных еще не всех убеждает, то о каком сумгаите речь? Так что опыт Абдул Гамида даром не пропал.

Но во временном потоке не бывает пауз, не бывает пустых антрактов. Каждая секунда, час, день, год крепко связаны с предыдущими и последующими. И события тоже — любые, coвсем незначительные, незаметные и крупные. Цепная реакция.

Прошли годы... Февраль 2004 года. Субъекта, зарубившего армянского офицера Гургена Маркаряна, срочно стали гримировать в Баку под национального героя. Очевидно, страсть к мифотворчеству — основа основ азербайджанского менталитета. Много новых мифов. От аборигенности на нынешней своей территории до авторства албанских хачкаров и церквей, тем не менее почему-то усиленно уничтожаемых. От мифа оккупации своих земель до мифа о решительности азербайджанского войска. Так и живут.

Редакция "НВ” благодарит Эрнеста Согомоняна за предоставление письма из семейного архива.

Уважаемый тов.М.Согомонян!

Не удивляйтесь! К вам обращается сын вашего соседа, сегодня — живой труп, отец растерзанного мальчика, теперь заключенный в тюрьму Беник Мовсисян. Весь мир собирается праздновать 50-летие Октября, а мы готовимся к новым несчастьям. В канун 50-летия Октября мы собрали куски трупа моего безвинного мальчика, собрали эти куски в маленький деревянный гробик и отдали земле.

Тот, который растерзал моего ребенка, сын мусаватиста, член КПСС, директор школы, вам хорошо известный Аршад Мамедов. Это он годом раньше убил Гришу Согомоняна, оставив в трауре его старика-отца, трех детишек и молодую жену. В ушах многих из нас еще звучали крики и слезы дяди Левона, отца Гриши, когда жертвой того же ножа пал мой сын, мой безвинный ягненок. Как хорошо, что вы не отец зарезанного турком ребенка. Вы нам рассказывали об этом по книгам, а я пережил это на собственном опыте. Знаете ли вы, как это тяжело? Нет сна, нет покоя. Бывает, хочется спать, но тут вспоминаю постельку сына, хочется есть, но вспоминаю разрезанную на куски плоть моего сына, а дитя мое беспрерывно кричит: папа, мсти!

Однако я не забывал вами мне данные советы. Помните, вы нам рассказывали о преимуществах советского порядка, о дружбе народов, интернационализме, о справедливости советской законности? Мы вас слушали и вам верили. Вашим словам я верил вплоть до этого года, до зачитывания приговора суда палачам моего ребенка. Веря вашим словам, силе и справедливости советской законности, я сначала обратился почти ко всем районным, затем к областным, позже к республиканским и союзным партийным, советским, профсоюзным, комсомольским, судебным и следственным органам с просьбой наказать палача по закону. Писал заявления и ждал. Ждал и опять писал. Так продолжалось целый год. Азербайджанское республиканское правительство, после того как дело несколько месяцев протухало в судебно-следственных органах Мартунинского района, передало его судебно-следственным органам "автономной” области. Опять прошли месяцы, и почти не оставалось сомнений в том, что убийца понесет достойную его поступку кару. Вероятно, это поняли и в Баку. Бакинские руководители начали беспокоиться: как так, из-за одного армянского ребенка лишиться профессионального армянореза? Судебное дело мясников моего сына отняли от армян. В пяти районах автономной области не нашлось ни одного армянина, который бы взялся судить убийцу. Армянское дело было передано турку. Убийцу-турка должен был судить сам турок. И что? Пока зачитывали приговор, обе бабушки и оба дедушки моего мальчика фактически были в полумертвом состоянии, моя жена — живым трупом, но мы все пока дышали. А когда продажный судья заявил: "десять лет тюремного заключения Аршаду Мамедову”, у меня потемнело в глазах, закружилась голова и я услышал голос моего ребенка: "Папа, тебя провели, сынишка к тебе обращается. Ты достаточно прожил, мсти!”

Я больше ничего не помню... Я не чувствовал даже, как меня ранили, не знаю, как был арестован, я помню только, что был брошен в тюрьму. Когда я узнал, что Аршада нет больше в живых, заснул и проспал 24 часа подряд. Целый год не спал. После похорон моего ребенка я впервые спокойно уснул, пусть даже в тюрьме и как убийца. Но разве я в самом деле убийца? Ведь я-то никого не убивал, толпа уничтожила бандита, она отомстила за моего сына, была совершена кровная месть. Я заменил советский закон, я защитил честь закона даже в том случае, если бы я это сделал один, разве я убийца? Разве уничтожение врага считается убийством? В таком случае все советские люди заключенные. Разве они не уничтожали немецких убийц? Тем, кто это делал, мы давали звание Героя, их награждали, прославляли. А меня за то, что я принял участие в убийстве преступника, арестовали и бросили в тюрьму.

Вы помните, тов.Согомонян, когда вы были секретарем райкома, вы как-то приехали в наше село. Я и сын вашего брата, Ваан, бросив уроки, прибежали к вам. Вы были у себя дома, и грустный. Это было осенью 1952 года. Вы справились о нашем житье-бытье. Мы сказали, что все в порядке. Помните, что вы ответили, когда я спросил: "Товарищ Согомонян, почему с нас требуют шерсть? Откуда нам шерсть отдавать?” Вы ответили: "Ничего, требуют — отдавайте. Багирова еще не остригли, как остригут, так ни от кого из вас шерсти требовать не станут”.

Мы не поняли вас. Мы приняли ваш ответ за обычную шутку, засмеялись и хотели уйти, вы же сказали: "Ребята, никому не передавайте того, что я сказал”. На наш вопрос "почему?” вы ответили: "Если узнают, что я такое говорил, меня убьют”. Помните ли вы все это? Вряд ли вы могли все это забыть! На наш вопрос "кто же может вас убить, ведь вы секретарь райкома да еще и авторитетный” вы не ответили. Только сказали: "Я спасение найду только в Армении”. Мы ушли, не поняв, в чем дело, ведь мы были детьми, вы не могли нам все сказать. Немного спустя вы уехали в Армению. С тех пор прошло около 15 лет. Я уже 15 лет, как вас не видел, но вам очень благодарен. Мне сообщали, что вы по случаю смерти вашей матери, побывав в деревне, посетили святую могилу моего мальчика и пролили над ней горькие слезы. Мне говорили также, что вы побывали у нас дома и советовали моим родителям набраться терпения. Вы говорили, что советский закон справедливо судит. А ведь ваше слово до сих пор авторитет для моих родителей. Они поверили вам и начали успокаиваться. Я, конечно, того мнения, что вы сами не были уверены в том, что вы сказали, но все же я вам благодарен, потому что благодаря вашему авторитетному слову мои родители до объявления приговора были сравнительно спокойны. Правда, вы играли авторитетностью вашего слова, но не важно, оно принесло временный покой моим родителям. А когда защитник убийцы моего ребенка, защитник зарезавшего невинное существо бакинская продажная сволочь прочитал приговор, мои родители закричали: "Микаел, ты тоже нас обманул”. В этот момент у меня потемнело в глазах — именно этот голос я принял за голос моего сынишки.

Теперь я заключенный, преступник. Убить армянина не преступление, но не трогать убийцу — этого требует закон. Вы сказали: Багирова остригут. Остригли. Мирджафара остригли тоже. Но что изменилось? Изменилось лишь то, что теперь с нас шерсти не требуют, а Карабах требуют. А разве шерсть дороже ребенка, дороже Родины? Во времена Багирова в нашем селе не было ни одного азербайджанца, а теперь их 70 семей у нас живут. Говорят, что это интернационализм, дружба народов. Но почему делается попытка укреплять дружбу армянского и азербайджанского народов ценой отдачи армянских территорий и деревень Азербайджану? Если в самом деле территориальные уступки способствуют укреплению дружбы армянского и азербайджанского народов, то пусть и наши односельчане получат дома и землю в соседних азербайджанских деревнях Марзилу, Гичаплу, Суганлу, Амиранлар и других. Пусть Карабах, Нахичеван, Кировабад и другие территории присоединятся к Армении. Это что за интернационализм, при котором только от армян требуется что-то отдавать Азербайджану? Может быть, это новый вид интернационализма, которого мы еще не понимаем? Но мне кажется, тут ничего непонятного нет. Мы брошенные, беззащитные. Мы верны и потому несчастны. Свободная Армения — самостоятельное государство. Но ведь государство без армии невообразимо. Ну а где же армянская армия? Что может сделать секретарь ЦК Армении? Просить Москву. И я просил. Москва скорее прислушивается к голосу магометанского мира, нежели к голосу сынов, у которых режут детей.

Товарищ Согомонян, не обвиняйте меня, я ни о чем вас не прошу, вы ничем помочь мне не можете. Только не порвите мое письмо, не прячьте его, распространяйте его. Пусть армяне узнают, в каком положении находится армянин Арцаха! Сколько жизней армянских детей спасал ты, сколько нашествий турецких, персидских, татарских полчищ ты отражал, а теперь ты не можешь защитить своих детей от убийц с партийным билетом в кармане.

Арцах, носитель ордена Ленина, на твоей земле на глазах у всех армян убивают твоих детей только потому, что они армяне; муллы хоронят Армению, похороны, на которых участвует также коммунист — председатель Совета Министров республики. Арцах, в твоем центре первый секретарь ЦК партии республики, турок, заявил, что ты "...был, есть и останешься неотъемлемой и неприкосновенной частью Азербайджана”, а твои "армянские” правители аплодировали ему.

Арцах, почему ты отпустил твоего настоящего руководителя и кого ты теперь держишь? Кто такие твои руководители? Мелкумян, Айк Саркисян, Сережа Абраамян, Шамир Мкртчян... Дороже мне моего ребенка, Арцах, могила моего ребенка, Арцах, цитадель Армении, Арцах, твои дети не имеют права даже в твоих тюрьмах сидеть, нас везут в бакинские тюрьмы, чтобы физическое уничтожение было легче. Армянский народ, ты не жди, пока всех по очереди перережут. Я это говорю не для того, чтобы себя спасти. Для меня уже нет спасения. Никакая нация не может воскресить моего ребенка, сердце матери моего ребенка ничем не утешить. Я забочусь о других армянах, я забочусь об их родителях.

Арцах для Армении не растерзанный ребенок, он под угрозой быть растерзанным. До того как был растерзан мой мальчик, никто меня не предупреждал, но я сколькими путями, сколько раз предупреждаю вас, Советскую Армению, надежду армян Ереван.

Вечно вас уважающий, сын Великого Октября, отец ребенка, зарезанного мусаватистами, брошенный в мусаватистский застенок, жертвоприношение аллаху в дни 50-летия Октября, Нагорный карабахец (арцахец).

Беник МОВСИСЯН, 1967 г.

Карен Микаэлян

Источник: Новое время