Analitika.at.ua. Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения Микаэла Таривердиева - композитора, чья музыка узнаваема с первых нот. Он ушел из жизни 15 лет назад, но его мелодии к фильмам "Ирония судьбы, или С легким паром!", "Семнадцать мгновений весны" продолжают звучать и в новой обработке занимают верхние строчки хит-парадов. А всё творческое наследие композитора так велико, что до сих пор проходят премьеры его сочинений.

Алексей Козлов еще в 60-е испытал на себе необычность музыки Микаэла Таривердиева, когда его джаз-группу и Людмилу Гурченко попросили записать песню к фильму. Музыка показалась чем-то странным, каким-то экспериментом.

"Всему, что было во мне хорошего, я научился у матери" – так определил первопричину Микаэл Таривердиев. Единственный долгожданный ребенок, он рос в любви и строгости.

Микаэл Таривердиев родился в армянской семье, которую в городе хорошо знали. Его дед Гришо Акопов был авторитетным человеком. Землевладелец, в городе у него был большой кирпичный дом в три этажа в районе Дидубе. Владел большими фруктовыми садами на берегу Куры, занимался торговлей. Сато, мать Микаэла Таривердиева, была одной из шестерых его дочерей. Вышла замуж за Леона Таривердиева, приехавшего в Тбилиси из Баку, где он окончил финансовую академию. Но родом он был из Карабаха. По семейному преданию предки появились в Армении с войском Чингисхана, в котором было немало христиан. Пра-пра-прадед был тысячником, персидского происхождения. Сато Григорьевна всю себя посвятила сыну. Это был долгожданный ребенок, единственный. И если говорить о главном, что сформировало Микаэла Таривердиева как человека, его восприятие мира, людей, его характер, это была любовь. В детстве эта любовь матери сочеталась со строгостью воспитания и со всем укладом «хорошего дома». Он и внешне похож на мать, удивительной красоты женщину. «Всему, что было во мне хорошего, я научился у моей матери, - говорил Микаэл, - а все плохое – это то, чему я не смог у нее научиться».

Род Таривердиевых уважали, но от репрессий это не спасло. Когда отца, директора грузинского Центробанка, арестовали, Микаэлу с матерью пришлось скрываться, переезжая с квартиры на квартиру. И давать частные уроки. Тогда же он написал два маленьких балета. На первый гонорар купил шляпу. Он всегда был изысканным, элегантным. И стал композитором, который этот изыск пытался привить масс-культуре. Первым положил стихи Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной на музыку и превратил их в шлягеры.

"Он был красив" - скажет Андрей Вознесенский и сравнит Микаэла Таривердиева со скульптурами Джакометти. "В нем было рыцарство, которое и честь, и старомодность какая-то. И даже донжуанский список, по Вознесенскому, "не донжуанский, а рыцарский. И высок, и бесконечен". Одно из первых проявлений чувств - в детском саду: влюблен в воспитательницу. Когда она вышла замуж, в сад ходить перестал.

В Институт имени Гнесиных, по словам будущего учителя Арама Хачатуряна, он "въехал на белом коне", получив "пять с плюсом". Прожить на стипендию - меньше рубля в день - невозможно, но от подработки в ресторане, куда позвали, потому что замечательно импровизирует, отказывается. С однокурсниками разгружает вагоны. Чуть не продали какому-то НИИ свои скелеты, но решили, что пятьдесят рублей - маловато.

"Мы считали себя Растиньяками, приехавшими завоевывать музыкальную Москву. Пусть мы нищие, но у нас все впереди. Впереди, нам казалось, нас ждет только радость", - напишет он в мемуарах.

На третьем курсе он отнес в издательство, по совету Хачатуряна, только что сочиненный вокальный цикл на стихи японских поэтов. А на четвертом написал музыку к курсовой, которую снимали вгиковцы. Бесплатно, потому что было "ужасно интересно". Так началась кинобиография.

В 70-е, после "Иронии судьбы", "Семнадцати мгновений весны" популярность стала невероятной. И вполне заслуженной. Ведь какие-то эпизоды снимались и монтировались сразу под музыку: как знаменитая встреча Штирлица с женой.

По инициативе Юлиана Семенова, создателям военной телесаги выдали пропуска, подписанные Андроповым: "останавливаться и парковать машину можно, где угодно". Ради эксперимента композитор заглушил мотор на Красной площади и был в восторге, что это удалось.

Но радость от успеха была испорчена злой шуткой одного из коллег, который прислал в Союз композиторов телеграмму от имени Френсиса Лея. Из нее следовало, что Таривердиев - плагиатор. Само собой потом последовали опровержения, в том числе самого Лея, но долго еще на творческих вечерах спрашивали: "А правда, что музыку Вы украли?"

"Его же не печатали. Он 12 лет был не выездным. Реализовал себя в вокальных циклах", - вспоминает супруга композитора.

В 1986 году он выступал в Чернобыле перед теми, кто ликвидировал последствия ядерной аварии. Увиденное потрясло.

"Я не собирался ничего писать, Симфония для органа возникла во мне сама. Сразу и целиком. Как-будто я приемник, который уловил эхо какой-то волны", - рассказывал потом Таривердиев.

Одно из последних сочинений - концерт для альта. В нем, говорит Вера Таривердиева, можно услышать, как душа расстается с телом.

Удивительное свойство музыки Таривердиева - вызывать светлую печаль, щемящую, до слез, грусть. И ощущение ностальгии, знакомую, наверное, каждому даже не россиянину, жителю Земли.

Лишнее тому доказательство - успех группы "Хиде-Хиде", сыгравшей известные мелодии на старинных японских инструментах. Это выступление - на Шпицбергене, где прошел фестиваль, посвященный 80-летию композитора.

Через три недели в Калининграде откроется Международный конкурс органистов имени Микаэла Таривердиева.

Выходят диски, ставятся оперы, издаются книги. Вести.ру, khachkar.ru