Analitika.at.ua. В Армении не стесняются советского прошлого.
И хорошо понимают, что это прошлое
Несмотря на благоприятные политические отношения, Армения
психологически очень далеко ушла от России. В глазах рядовых армян РФ – это
некий слепок СССР, с его огромными пространствами, нефтью и рабочими местами.
Путь Армении к независимости и построению государственности,
конечно же, был совсем не таким, как у других государств постсоветского
пространства. Тем более что это утверждение верно абсолютно для любого из них,
а спустя 20 лет после распада СССР – до такой степени, что и существование-то
постсоветского пространства представляется уже в огромной степени сомнительным.
Понятно, что в силе пока еще инерция многих социальных
явлений, общих для всей территории бывшего СССР, например, сохраняющееся знание
русского языка как минимум в старших поколениях. Однако принадлежность, скажем,
Таджикистана и Эстонии к единому пространству выглядит уже настолько же
надуманной, как, например, в случае Гонконга и Зимбабве, которые всего
несколько десятков лет назад тоже были частями одной империи, и по сей день и
там и там знают английский. Отличия, естественно, распространяются также и на
память о СССР и отношение к нему.
Армения «выламывалась» из СССР путем революции, пусть
мирной, но сопровождавшейся миллионными митингами, забастовками, актами
гражданского неповиновения и прочими на тот момент непредставимыми еще
явлениями. И началось все это очень рано, еще в феврале 1988 года. Уже к
1989-му произошла смена власти в тогда еще советской Армении с коммунистов на
только что вышедших из московской Бутырки оппозиционеров во главе с будущим
первым президентом Левоном Тер-Петросяном, который стал председателем
Верховного совета Армении меньше чем через год после ареста за «организацию
массовых беспорядков».
К августу 1990-го страна сменила свое название с АрмССР на
Республику Армения и провозгласила стремление к независимости. Термина «цветная
революция» тогда еще не придумали, да и с аналогами было плохо. Но уже на очень
раннем этапе коммунистическая элита Армении была отстранена от власти и к ней
не возвратилась. Ничего похожего на «крепких хозяйственников», «силовиков» или
«разведчиков» из прежней элиты в стране не было и нет.
Это отнюдь не значит, что в Армении вообще нет олигархов или
влияния армии на политику – все это есть. Но и эта армия, и этот бизнес суть
результаты развития уже новой Армении: ветеранской корпорации, выросшей не из
Советской Армии, а из ополченцев, ушедших на карабахскую войну, и бизнеса
«снизу», от лотков и мелких производств. В Армении нет серьезных минеральных
ресурсов и энергоносителей, соответственно, нет государственной ренты. Чтобы
стать «олигархом», нужно что-нибудь произвести или продать, пусть и в обычной
для такого рода стран коррумпированной среде, через картельные соглашения, но
все же это реальная экономика, а не распределение ренты. Политикам и чиновникам
неоткуда выделять куски природной ренты, они могут, конечно, раздавать
преференции «аффилированному бизнесу», но бизнес этот должен сам зарабатывать,
чтобы продолжать быть аффилированным.
Это создает принципиальную разницу между государствами с
энергоносителями и без, поэтому на Россию структурно гораздо более похожи,
скажем, Казахстан или даже Азербайджан.
В Армении, конечно, не построена развитая демократическая
система управления, но и авторитаризма центральноазиатского или
азербайджанского типа тоже нет.
Страной управляет коалиция политических и экономических
элит, а власть является функцией консенсуса между ними. Президент – очень
существенная, но все же часть системы, внутри которой существует довольно
сильная конкуренция. Однако широкие массы вовлекаются в политику только во
время выборов – либо путем продажи своих голосов, либо протестного голосования,
либо митинговой активности до и после выборов. В стране еще с революции конца
1980-х развита культура давления на политиков «с улицы»: митингами,
демонстрациями, различного рода сидячими забастовками и голодовками. Поэтому
каждые выборы превращаются в некое стихийное бедствие, когда противостояние
выплескивается на улицы. Парламентская оппозиция есть, но оппозиционные
настроения недопредставлены в парламенте, что вызывает напряжение всей системы.
Еще одной проблемой Армении является характерная для такого
типа стран неразделенность бизнеса и политики. Экономический «пирог» небольшой,
конкуренция сильная, вот и делят его в политике: каждый уважающий себя крупный
бизнесмен должен обладать политической партией, телевидением, газетой, а в
идеале фракцией в парламенте или как минимум лоббистской группой «рядом». Это
похоже на ельцинское время в России с существенным отличием – отсутствием
«трубы» и трофеев прошлой эпохи, которые можно делить и раздавать.
Как ни странно, поспособствовала такому развитию карабахская
война, блокада и полный коллапс промышленности в ранние девяностые. Армения
была нашпигована предприятиями и институтами ВПК, рухнувшими в одночасье после
распада СССР и начала карабахской войны и как ее следствия – блокады. После
окончания этой войны в 1994-м страна проснулась хоть и победоносной, но
типичной страной третьего мира. И теперь, пройдя путь формирования элит от
революционеров через ветеранов к «капитанам бизнеса», Армения развивается в
типичной парадигме третьего мира. Не институты, КБ и заводы, обслуживающие ВПК
огромной страны, а пищевые предприятия, сельское хозяйство, туризм, сфера
услуг.
Сохранившийся человеческий ресурс – образованное урбанизированное
население – позволяет развивать также и электронику, экспортировать программный
продукт или обрабатывать алмазы, но и это все по модели скорее Индии, чем,
скажем, Бельгии.
В результате в Армении вообще нет левых. Перед выборами,
естественно, используется социальная риторика, но государство в патернализме,
по большому счету, уже никто и не подозревает, да и все политические элиты на
самом деле либеральные (той или иной степени осознанности).
Может быть, по причине такого резкого разрыва, а возможно, и
потому, что изначально «контрагентом» формирующегося армянского государства
была не Россия, а Азербайджан, антироссийских настроений в Армении практически
нет. Более того, Армения не стыдится того, что она в огромной степени родом из
СССР. Нынешнюю республику в официальном дискурсе спокойно именуют «третьей»
(первая – 1918-20 гг., вторая – АрмССР). Армения отказалась участвовать в
референдуме о сохранении СССР марта 1991 года и единственная вышла из
Советского Союза по советскому закону о референдуме, объявив его в феврале и
проведя в сентябре 1991 года, как положено, с лагом в полгода. Эта легитимность
и преемственность помогала ей сохранять хорошие отношения с Россией практически
с самого начала независимого существования.
Не особенно испытывают элиты Армении и комплексы по
отношению к правопреемнице СССР – нынешней России. Являясь наряду со своими
южно-кавказскими соседями участником всех возможных форматов сотрудничества с
Западом (Совет Европы, ОБСЕ, Восточное партнерство с ЕС, индивидуальный план партнерства
с НАТО, посылка военнослужащих в Ирак, Косово и Афганистан и т. д.), Армения
одновременно и член ОДКБ, единственный на Южном Кавказе. Такого рода политику в
Армении принято называть «комплиментаризмом»: не исключение сотрудничества с
Западом в угоду России и наоборот.
При формальном наличии четырех соседей границы у Армении
открыты только с двумя, Грузией и Ираном, и учитывая сложный формат
американо-иранских и грузино-российских отношений, жить в таком окружении
непросто. Однако до сих пор Армении удавалось объяснять и россиянам, и
американцам безальтернативность своего «комплиментаризма». Сохраняя нейтралитет
во время российско-грузинской войны 2008 года, не признавая Осетию и Абхазию,
прокладывая газопровод из Ирана в Армению, Армения в то же время ухитряется
поддерживать вполне благоприятные взаимоотношения с великими державами.
Поскольку Армения с Россией не граничит (между ними на карте
лежит Грузия), то ощущение рисков в связи с Россией ослаблено, а вот
экономическое сотрудничество затруднено – непросто кооперироваться со страной,
в которую можно добраться только на самолете. Притом, что российские фирмы –
крупнейшие инвесторы в Армении, в основном в сфере энергетики, первый торговый
партнер Армении – ЕС, конкретно Германия. И это не от идеологических
предубеждений, а из-за географической оторванности: самолетами не навозишься.
Так что, как ни странно, при всех благоприятных политических
отношениях Армения очень далеко психологически ушла от России. В Армении
плоховато понимают российскую политику. В глазах рядовых армян Россия – это
скорее некий слепок СССР, с его огромными пространствами, нефтью и рабочими
местами. Россия – это страна, в которую уезжают на заработки и присылают оттуда
деньги, как в советские времена ездили шабашить в сибирские колхозы или на
дорожное строительство в Нечерноземье.
В туристический сезон на улицах Еревана полно народу – в
основном из Европы или с Ближнего Востока. Товары в магазинах европейские,
турецкие или, как полагается, китайские. И память об СССР принимает все более
сказочные формы. А чувства – часто теплые, нередко и ностальгические, какие у
чехов по Австро-Венгрии. Александр Искандарян, директор Института Кавказа,
Ереван. gazeta.ru
Любое использование материалов сайта ИАЦ Analitika в сети интернет, допустимо при условии, указания имени автора и размещения гиперссылки на //analitika.at.ua. Использование материалов сайта вне сети интернет, допускается исключительно с письменного разрешения правообладателя.