Analitika.at.ua. В связи с вспыхнувшей полемикой вокруг статьи "За что Баку атакует московского корреспондента Washington Post" ИА REGNUM публикует шестой очерк из авторской серии Станислава Тарасова "Азербайджанские мифы о Карабахе".

Пятый очерк завершался двумя сюжетами. Первый: телеграммой Наркоминдела РСФСР Г. Чичерина Г. Орджоникидзе: от 15 марта 1921 года о том, что советско-турецкое соглашение (тогда еще не подписанное), предусматривало сохранение за Грузией Батума, а Артвин, Ардаган и Карс признавался за Турцией. И второй: в тот же день Г. Орджоникидзе сообщил Г. Чичерину о восстании в Армении и свержении власти большевиков, переходе "18 февраля всей полноты власти восстановленному дашнакскому правительству во главе с премьером Симоном Врацяном".

Одновременно Эривань объявила о дезавуировании полномочий прибывшего в Москву министра иностранных дел Советской Армении Бекзадяна, который вместе со своим азербайджанским коллегой, представителями РСФСР и Турции должен был подписать четырехсторонний мирный договор с кемалистами. В этой связи отметим, что все обстоятельства так называемого "дашнакского мятежа" в Армении в феврале 1921 года до сих пор не выяснены. Тем более, что силовым подавлением большевиков в Эривани занимался уже упомянутый нами и бывший на хорошем счету у большевиков Дро. Но с учетом того, что Москва не признала правительство Врацяна, Армения таким образом выводилась из переговорного процесса с турками, как государство, не признанное де-юре. Вслед за этим был выведен из него и Азербайджан, так как переговорная тематика напрямую затрагивала интересы Баку и Эривани. Карты были смешаны.

Таким образом, Кремль был вынужден готовить двухсторонний договор с Турцией. При этом этот документ целиком вписывался в тогдашнюю систему международного права. В этой связи отметим и еще один важный момент. После провозглашения в Эривани советской республики лидеры дашнаков провели 25 декабря 1920 года в Татевском монастыре съезд, который провозгласил "Автономную Сюникскую республику". Ее возглавил Гарегин Нжде. К моменту подписания мирного договора с турками Нжде распространил свою власть и на часть Нагорного Карабаха. Кстати, этот факт позволяет нам вернуться к известному сообщению И. Сталина от 1 декабря 1920 года "о добровольном отказе Азербайджана от спорных провинций и передаче Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха". Поскольку на тот конкретный момент эти регионы не входили в зону контроля Азербайджанской советской власти, такое сообщение означало только призыв к советской Армении приступить к советизации Зангезура и Нагорного Карабаха, которые контролировал Нжде. По сути это был призыв начать гражданскую войну уже между армянами. Спровоцировать подобное только на основе якобы "ошибочных донесений Орджоникидзе и повторенных потом Сталиным", как утверждают наши бакинские оппоненты, было невозможно. К тому же Нжде, как показывает анализ его деятельности на посту главы "Горной Армянской республики", оказался грамотным политиком.

Наконец, по оценке многих военных специалистов, войска 11-ой армии могли бы легко и быстро решить проблему "дашнакских" Эривани, Зангезура и Нагорного Карабаха, но советские войска перешли в наступление только 3 апреля 1921 года, то есть тогда, когда были уже подписаны советско-британское торговое соглашение (о чем будет еще сказано) и советско-турецкий договор от 16 марта 1921 года.

Так к моменту переговоров Москва - Ангора из триады Зангезур - Карабах - Нахичевань первые два звена выводились из правового пространства. Этот важный момент абсолютно игнорируется нашими бакинскими оппонентами. А ведь Кремль в тот момент пытался интегрироваться в систему международного права, чтобы выйти из экономической и политической изоляции, с которой он оказался после большевистского переворота 1917 года.

Вместе с тем, историки до сих пор не внесли ясность в проблему мотивации политики Кремля в отношении статуса Нахичевани, не разобрались в главных причинах большевистского разворота на 180 градусов в их отношении ко правовому статусу этого региона. Кстати, проживающий ныне в Москве кандидат исторических наук Эльдар Аббасов любезно передал нам выявленное им в архиве письмо И. Сталина Г. Чичерину от 6 марта 1921 года, которое было написано в связи с готовившимся подписанием 16 марта 1921 года Московского Договора между РСФСР и кемалистской Турцией:

"Сообщаю вам согласно вашей просьбы точное содержание моих заявлений турецким делегатам о возможных по моему мнению уступках со стороны РСФСР.

1. Большая часть Батумского округа остается за РСФСР. Артвин и Арденчуг переходят к Турции, новая граница между РСФСР и Турцией проходит приблизительно по линии Лиман - Борчха - река Чорох - река Имерхеви. Само собой понятно, что говорил о приблизительной линии, ибо точная граница на основе этой приблизительной линии должна быть определена соответствующей комиссией.

2. Военные не согласны уступить Турции Ардаган, считая его ключом к Тифлису, тем не менее я (Сталин) надеюсь уломать военных и добиться уступки так, чтобы граница между РСФСР и Турцией проходила приблизительно по старой границе между Карской областью и Тифлисской губернией, причем здесь я делаю тут же оговорку о точной границе на основе приблизительной линии, какую я сделал в пункте первом. Александрополь очищается Турцией, причем вдоль всей железнодорожной линии...

4.По вопросу о Нахичевани последнее слово предоставляется представителю Азербайджана".

В этом документе обращает на себя внимание перепад тонов И. Сталина от первого до четвертого пункта: категоричность в заявлении относительно Грузии, и мягкость в позиции о будущем Нахичевана - "последнее слово предоставляется представителю Азербайджана". По сути, это уход от конкретного ответа, хотя тогда позиция представителя Азербайджана И. Сталину была хорошо известна.

В нашем распоряжении еще один документ: докладная записка Наркоминдела Армянской СССР А. Бекзадяна в ЦК РКП(Б), Г. Чичерину, И. Сталину и Главкому Республики. По оценке историков, эта записка была подготовлена не позднее 16 марта 1921 года:

"Представляется весьма важным дать стратегическую оценку границ Советской Армении по русско-турецкому договору 1921 года с точки зрения обороноспособности Армении. Памятуя общность политических и исторических судеб армянского народа с народами Закавказья, необходимо также оценить с той же точки зрения границы Закавказья по тому же договору. Не вдаваясь в подробный стратегический разбор, необходимо указать, что новая граница Армении и вообще закавказских советских республик ставит оборону в пределах Закавказья в весьма тяжелые условия; касательно же Армении надо сказать, что ее обороноспособность доводится почти до нуля. Владение Карсом, имеющим первенствующее значение для всего Закавказья, Ардаганом, Игдырем передает Турции все главные стратегические пункты и рубежи, а также главные операционные пути, ведущие в новые административные и экономические центры Закавказья.

Для Армении новая граница устанавливает, как сказано выше, крайне тяжелые условия. Два главных центра Армении - Эривань и Александрополь - становятся пограничными городами, находящимися от границы на расстоянии одного перехода. В случае войны с Турцией обороны этих двух весьма важных городов становятся не выполнимы. Владение турками Сурмалинским уездом (Агридагским хребтом и Игдырем, а также всем правым берегом Аракса) дает им такие преимущества, что оборона Эривани сводится почти к нулю и единственной позицией являются Канакирские высоты, находящиеся севернее Эривани (Аракс не может служить в этом месте надежной оборонительной линией), и потому столицу Советармении придется отдать. То же самое надо сказать относительно обороны Александрополя. Владение Карсом и всем Карсским плато дает туркам также громадные преимущества, что оборонять город почти не представляется возможным и придется очистить его и дать бой на Джарджурских высотах (северо-восточнее Александрополя). Обе означенные позиции - Канакирскил и Джарджурские - к тому же не являются главными. Единственной главной оборонительной линией может служить - Мокрые, Безобдальские и Семеново-Чубухлинские горы, т.е. северные границы Александропольского и Эриванского уездов, стратегическое значение которых сводится к обороне Тифлиса. Таким образом, в случае войны с Турцией не представляется возможным серьезная оборона Александрополя и Эривани, а также и их уездов. Придется очистить их и отойти на указанный рубеж. Что же касается железнодорожной линии Александрополь - Эривань, имеющей первостепенное стратегическое значение, то она почти на всем своем протяжении обнажена и находится под непосредственными ударом турок. Конечно, не приходится серьезно говорить, с точки зрения обороны означенной железной дороги, о зоне, созданной русско-турецким договором. Из самого жестокого опыта всех войн с Турцией, а также и последней войны с кемалистской Турцией, нам известно, к чему приведет отдача этих двух главных городов и уездов (половина Армении с двумя главными городами), в которых сосредоточены административные, экономические и культурные центры страны. Этот опыт с неумолимой логикой говорит, что это будет гибелью и истреблением армянского народа.

Владение Карсом, Карсским плато, а также Ардаганом открывает туркам дорогу на Ахалцихский и Ахалкалакский районы, где расселены крупные массы армянского народа. Серьезная оборона этих районов возможна только севернее и восточнее их, и армянскому населению означенных народов угрожает общая участь. С занятием Ахалциха турки имеют возможность изолировать Батумский округ от Закавказья и угрожать Тифлису. Имея в своих руках Ардаган и Артвин, турки делают оборону Батума весьма затруднительной.

Выше мы указали на стратегическое значение рубежа Мокрые - Безобдальские - Семено-Чубухлинские горы, сводящееся к обороне Тифлиса и Карсского направления. Таким образом, границы Закавказья по Московскому договору ставят обороноспособность Армении почти равной нулю, а Закавказья в целом - к обороне Тифлиса и Баку. Оборона Баку, этого жизненного нерва не только Закавказья, но и всей Советской России, ставится также в тяжелые условия. Новая граница открывает туркам, в случае войны, большие возможности и перспективы в смысле овладения Баку. Владея Сурмалинским уездом, имея Карс и Ардаган в своих руках, турки имеют возможность занять все нижнее течение Аракса (от впадения в него Занги) и являются господами всей приаракской равнины и Нахичевани. Перед ними открываются два операционных пути на Баку:

1. Нахичевань - Биченагский перевал - Герусы - Шуша - Евлах - Баку и

2. Нахичевань - Ордубад - Худаферинский мост - Евлах - Баку (или же Худаферинский мост - Карабахская степь - Баку). Второй путь проходит почти по сплошному мусульманскому району (кроме армянского участка Мегри - пост Нюводи), в которых феодально-бекские элементы очень сильны, граничит с Персидским Азербайджаном и является для них хотя и кружным (в сравнении с первым), но проходит по мусульманским районам и вполне обеспечивает коммуникационные пути и продовольствие армии. Таким образом, новая граница создает крайне тяжелую для обороны Закавказья стратегическую обстановку, делает почти невозможной оборону Александропольского и Эриванского уездов и потребует большего напряжения физических и экономических сил, во много раз превышающих ресурсы всего Закавказья. Резюмируя сказанное, необходимо подчеркнуть, что новая граница закавказских республик создает крайне благоприятную стратегическую обстановку для вторжения турок в пределы Закавказья в ущерб обороне Закавказья и его жизненных центров. Оборона Закавказья должна поэтому свестись фактически к обороне подступов к Тифлису и Баку, что вынудит очищение Эриванского и Александропольского уездов и означает для армянского трудового народа новое истребление остатков его" (РГАСПИ. Ф. 85. д. 29. лл. 32-34).

Итак, перед нами два стиля политического мышления и оценки сложившейся ситуации И. Сталин, который смело чертит границы между РСФСР и Турцией, и А. Бекзадян, который оценивает ситуацию с точки зрения потенциальной войны с Турцией. В чем же дело? Начнем с того, что многие события в Закавказье, в том числе и советско-турецкий договор, как центральные, так и местные политики, связывали с подписанием советско-английского торгового соглашения. В этой связи уже цитируемый ранее грузинский историк Автандил Ментешашвил приводит телеграмму И. Сталина закавказским коммунистам, написанной в конце февраля 1921 года. В ней содержится фраза: "В марте все и начнем!". Ранее автор отмечал, что Лондон в качестве главного условия подписания торгового соглашения с большевистской Москвой требовал обозначить в преамбуле документа такие требования: отказ от поддержки враждебных выступлений против Англии в Малой Азии, Иране, Афганистане, Индии и Грузии, прекращение поддержки кемалистов в Турции и пр. Мы также цитировали и ответное письмо Г. Чичерина министру иностранных дел Англии Керзону от 4 февраля 1921 года. В нем содержалась просьба "уточнить новые условия во вступительной части, которую Британское правительство желает дополнить и расширить без надлежащих переговоров за пределы базиса, установленного по взаимному соглашению путем обмена нотами 30 июня и 7 июля (1920 г.)"

Теперь процитируем эту бывшую ранее дискуссионной между дипломатическими ведомствами Москвы и Лондона преамбулу в подписанном советско-английском торговом соглашении 16 марта 1921 года: "Настоящее соглашение связано с выполнением следующих условий, а именно: а) Каждая сторона должна воздерживаться от враждебных действий или мероприятий против другой стороны и от введения, вне своих собственных границ, какой-либо официальной пропаганды, прямой или косвенной, против учреждений Британской империи или РСФСР, и в частности, Российское Советское правительство должно воздерживаться от всякой попытки, будь то путем военных, дипломатических или каких-либо других действий или пропаганды, к поощрению какого-либо из азиатских народов предпринимать какого-либо рода враждебные действия против британских интересов или Британской империи, в частности, в Индии (!) и в независимом государстве Афганистане (!). Британское правительство берет на себя подобное же обязательство перед Российским правительством относительно стран, составлявших часть бывшей Российской империи и ныне ставшим независимыми" (Правда. № 69 от 31 марта 1921 года).

Как видим, в преамбуле соглашения исчезает упоминание об Иране и кемалистской Турции. Кремль получает из Лондона карт-блаш на воссоздание не только Российской империи в советском обрамлении, но и свободу действий в направлении Ирана и Турции. В обмен Британия получает гарантии большевиков не "революционизировать" только Индию и Афганистан. Именно этот фактор во многом предопределил главную мотивацию действий Москвы в решении спорных приграничных вопросов в Закавказье, поскольку был взят курс уже на большевизацию кемалистской Турции с выходом на арабский мир. Советская внешняя политика стала активизироваться в направлении Ближнего Востока, поскольку на Западе большевикам так и не удалось "раздуть пожар революции". Это придало особый политический привкус и ведущимся тогда советско-турецким переговорам. Во всяком случае, становятся объяснимыми внешне непомерные территориальные требования кемалистов к московским большевикам.

26 февраля 1921 года в Москве открылась советско-турецкая конференция. Как писал Г. Чичерин в письме полпреду в Ангоре П. Мдивани: "1 марта 1921 г. Прибыв на конференцию, турецкая делегация начала с требований неприкосновенности Национального пакта и Александропольского договора, передачи Батума и всей Армении, что было для нас совершенно неприемлемо".