Analitika.at.ua. В немецком селе Вальдвиммерсбах, в Доме для престарелых, проводили последние годы своей жизни сотни людей. Персонал уже наизусть знал все привычки, особенности, капризы своих обитателей. И только одна женщина не переставала их удивлять. Ей приходили письма и подарки со всего света. Каждый раз, когда она распечатывала конверт или бандероль, ее лицо озарялось улыбкой. Однако со временем окружающие перестали ее понимать — женщина, прекрасно знавшая несколько европейских языков, забыла их и стала разговаривать с окружающими на непонятном языке. Как выяснилось позже, на армянском. На том, который давно уже стал языком ее чувств. Она выучила его, живя вдали от родины, среди армян, которые называли ее Бюлль-майрик — матушка Бюлль.

Все началось с причала

Кто-то однажды сказал, что все большие истории начинаются в маленьких местах. Вот и эта родилась в небольшом эстонском городке Хаапсалу, название которого в переводе означает «лодочный причал». Поначалу он был рыбацкой промысловой деревушкой. К концу XIX века население этого городка на окраине Российской империи насчитывало всего 3000 человек, а жизнь в нем текла необычайно спокойно и размеренно. В этой атмосфере умиротворенности и проходили дни Анны Хедвиг — дочери купца Теодора Бюлля. Полная обеспеченность, хорошее образование — его дети получили все, о чем можно только мечтать. Но у людей эмоциональных, с богатым внутренним миром и особым отношением к нравственности достаток всегда порождает вопросы духовного порядка, заставляя задуматься об истинном смысле жизни, о человеческом предназначении. В конце XIX — начале XX века это особенно относилось к женщинам, немногие из которых имели возможность самореализоваться. Казалось, все шло своим предсказуемым путем, но Анна Хедвиг всегда ждала, что вот-вот случится чудо, которое изменит ее судьбу. И оно произошло: летом 1903 года в Хаапсалу приехал евангелист-проповедник Иван Каргель. Он был известен в России благодаря активной миссионерской деятельности в тамошних тюрьмах. Тысячи заключенных после ярких проповедей Каргеля становились истинными христианами — он был проповедником от Бога, а Евангелие в его руках становилось настоящим оружием духа. С этим человеком судьба и свела Анну Хедвиг в их доме, где Каргель провел несколько собраний. Эта встреча изменила всю ее жизнь, стала поворотным моментом в судьбе. В довольно юном возрасте она решила навсегда посвятить свою жизнь миссионерству.

В Киликию

Во время учебы в немецкой Библейской школе «Мальхе» во Фраенвальде Анна Хедвиг впервые прочитала книгу об армянах, об их непростой истории. Тогда она еще не знала, что с этим народом ей предстоит пройти по долгим дорогам скитаний, что армянам она посвятит почти всю свою жизнь. Тогда же от армянского общества в Германии ей поступило приглашение поработать в миссионерском центре в Мараше, в Турции. Однако поездка в Киликию была на некоторое время отложена — совсем еще молоденькой девушке пришлось бы непросто в незнакомой стране. Для начала она некоторое время поработала с немецкой молодежью, затем отправилась в Санкт-Петербург. А летом 1909 года из Киликии стали поступать тревожные вести. В европейских газетах появились заметки о резне в Турции, в городах Адана и Мараш, а также прилегающих районах, где в течение нескольких апрельских дней было убито более 30 тысяч армян. Обстановка в Турции была накалена до предела, и от поездки снова пришлось отказаться. Но эти страшные цифры, скупая информация о трагической судьбе христиан в далекой Османской империи всколыхнули душу начинающей миссионерки. Где-то далеко жили люди, которые просили о помощи, они нуждались в ней как никто. И вскоре 24-летняя подвижница отправилась в дальний путь — в Киликию, в город Мараш, чтобы начать работу в немецком приюте для сирот.

Под кровом «Бетель»

Первые миссионерские приюты в киликийской части Турции были открыты американцами в конце XIX века после массовых погромов армян при султане Абдул-Гамиде. Немецкие протестантские приюты появились позже, они были больше и материально лучше обеспечены. Правительство Германии достаточно серьезно относилось к работе подобных заведений за рубежом, ведь, кроме всего прочего, это были неплохие кузницы кадров — знающие немецкий язык подростки привлекались в качестве переводчиков и обслуживающего персонала для военных. В условиях тесного сотрудничества и военного альянса Германии и Турции это было более чем актуально.

Бюлль поступила работать в приют для девочек «Бетель» в Белефельде, где, в основном, содержались армянские дети, осиротевшие после резни в Адане. Большинство из них было подавлено, страдало от множества фобий и комплексов. Работать с ними было сложно — к каждому ребенку нужен был особый подход. А еще надо было вызвать у них интерес к учебе, ведь большая часть детей была неграмотной. Многие, будучи крещеными христианами, никогда не читали Библию и ни разу не открывали Евангелие. Понятно, что пришедшее из Германии разрешение превратить приют в школу было встречено с большим воодушевлением. Бюлль была одной из тех, кто с особым энтузиазмом взялся за это поручение. При этом надо учесть, что вся работа проводилась при постоянном надзоре со стороны турецких инспекторов — государственная система проверяла все учебные заведения на предмет соблюдения протурецкой направленности. А вскоре Анна Хедвиг в качестве преподавателя была направлена в приют той же немецкой миссии в деревне Харуния неподалеку от Мараша.

Деятельность миссионеров не ограничивалась только лишь приютом — они часто проводили встречи и занятия в городских и сельских школах, куда приходили не только дети, но и их родители. Армянское население испытывало настоящий информационный голод, людям хотелось больше узнавать о христианстве, обсуждать темы семьи, морали.

Из воспоминаний Бюлль: «…Невозможно забыть это время, проведенное в горах, где Господь подходит так близко, так ясно говорит в тишине и дает так много возможностей сельским жителям говорить о Боге во время собраний, в воскресной школе, с отдельными людьми. Надо их почувствовать, этих армян, которые остались еще нетронутыми разрушениями, приносимыми кораблем культуры… Как взрослые дети, они испытывали жажду Благой вести…»

Без слез

Однако все сложности организации учебного процесса и миссионерской деятельности были ничем в сравнении с той жуткой трагедией, которая разворачивалась на ее глазах. Волею обстоятельств Анна Хедвиг и другие работники миссии оказались свидетелями чудовищной по своей жестокости и бесчеловечности акции турецкого правительства — депортации всего армянского населения Турции в пустыни Месопотамии…

Из воспоминаний Бюлль: «…Когда в 1915 году на Пасху на армян обрушилось это ужасное бедствие, в моих ушах звучали слова: «Где твой брат Авель, зов его крови взывает ко мне с земли?» Да, это были мои сестры и братья, которые собрались в доме Господа нашего, когда заранее подготовленная резня достигла города Мараша… Женщины, мужчины, старики — инвалиды, слепые, больные, дни напролет шли они по каменистым тропам, под палящим солнцем… Они шли молча, у них не осталось даже слез… Кто сосчитает тела мертвых, которые лежат вдоль этой дороги смерти, похищенных или потерянных детей, которые с плачем зовут своих матерей?.. Утром меня разбудила стрельба — пленных сковали цепями друг к другу за шеи и расстреливали за нашим домом. Не мои ли братья в этой куче окровавленных тел?..»

Многие высланные, проходя через Харунию, просили оставить в приюте своих детей — Германия была союзницей Турции в Первой мировой войне и в немецком приюте у армянских детей было больше шансов выжить. Сотни малышей и подростков нашли здесь спасение. Однако наивно было бы полагать, что принадлежность к союзному государству была гарантией неприкосновенности приюта и его обитателей. В обстановке всеобщего хаоса небольшой миссионерский центр был подобен маленькой лодке в бушующем море. Турецкие власти неоднократно пытались подвергнуть депортации преподавателей-армян, а однажды поступил приказ отправить всех армянских мальчиков — около тысячи — в Константинополь со связанными за спиной руками. Все понимали, что ждет этих несчастных. Но благодаря нечеловеческим усилиям отца Пенно фон Топелера и самой Бюлль, детей удалось оставить в приюте.

Уроки армянского

В мае 1918 года на политической карте мира после более чем 600-летнего перерыва появилось армянское государство — закавказская Армения обрела независимость. Анна Хедвиг думала, что армянских сирот, скорее всего, перевезут туда, и так как она не допускала и мысли оставить своих подопечных, то и сама стала готовиться к переезду. Вскоре она основательно выучила армянский — могла не только говорить, но и свободно читать и писать. Она, знавшая несколько языков, прекрасно понимала значение родного языка для детей, оставшихся сиротами, его важность для сохранения самобытности и культуры и вообще для самосохранения нации. И сотрудникам, и воспитанникам Бюлль запрещала говорить на турецком, более того, добилась, чтобы армянский выучили даже туркоговорящие служащие.

Тем временем положение приюта становилось все более тяжелым — кроме проблем с продовольствием, над ними постоянно висела угроза нападения турецких разбойничьих банд — грабежи и убийства стали повседневным явлением. Поражение в войне и спешный уход немцев из Турции сделали протестантскую миссию и вовсе беззащитной — в стране царила анархия, турки продолжали преследования армян, а пришедшие вслед за немцами англичане и французы не контролировали ситуацию. В приют поступали все новые и новые армянские сироты, а турецкие чиновники требовали, чтобы там было больше турок. Преподаватели-немцы теперь высылались из страны. Бюлль как гражданка Эстонии оставалась в Харунии до последнего, но в августе 1919 года и она была вынуждена покинуть своих воспитанников после предписания немедленно удалиться из страны. Это была фактическая высылка.

Из воспоминаний Бюлль: «…Всевозможные слухи о новых ужасах непрерывно преследуют эти бедные толпы вернувшихся на родину армян, мешая многим начать работать. И вместе с тем я была поражена, с каким удивительным рвением армяне снова бросились осваивать самые разные области кустарного производства. Но всегда вновь появляются угрожающие облака… Как глубоко в эти недели я ощущала неуверенность и брошенность этого бедного народа…»

Приют, оставленный фактически на произвол судьбы, подвергался неминуемой опасности. С марта 1920 года он буквально оказался в осаде. Немногочисленный отряд французских солдат и небольшая группа армянских добровольцев до последнего защищали обитателей приюта от нападений турок, но вскоре стало ясно, что необходима срочная эвакуация. Холодной ночью, под дождем, по грязи, дети и воспитатели в сопровождении солдат покинули свой кров. А наутро ворвавшиеся в Харунию турки сожгли все армянские дома, разграбили приют и подожгли его. Протестантская миссия погибла, а вместе с ней погибли и надежды армян на возвращение в родные места — пути назад больше не было.

Обо всех трагических подробностях случившегося Бюлль узнала из писем работавших в миссии армянских сестер, уже находясь в Австрии, в городе Грац. Там она провела около года, после чего вернулась в родную Эстонию. Но, став однажды частью судьбы турецких армян, она уже не могла оставаться в стороне от них, тем более что точка в этой страшной истории еще отнюдь не была поставлена… Через год она как член новосозданной французской миссионерской организации «Восточная миссия» (Action Chretienne en Orient) вновь отправилась к армянам — на этот раз в место их высылки — в Алеппо….

Алеппские кружева

С апреля 1915 года сотни тысяч людей — практически все армянское население Турции — под конвоем полицейских были депортированы в южные районы Османской империи. В пути они подвергались убийствам, насилию и грабежу. План был чудовищным по своей жестокости и цинизму — на этом долгом этапировании люди должны были найти свою смерть от голода и болезней. Конечной точкой были пустыни Дер-Зора. Со всех концов страны на юг двинулись караваны смерти, оставляя за собой на обочинах бесчисленные трупы.

Одним из крупных пунктов средоточия высланных армян стал Алеппо. Фактически это был концентрационный лагерь, в котором собралось около ста тысяч человек, обреченных на смерть. Человеческая жизнь в лагере не стоила ни гроша. С установлением французского контроля над Сирией и уходом турок у армян забрезжил луч надежды — во всяком случае, теперь их никто не преследовал. Но Бюлль, приехавшая в Алеппо в 1922 году, застала жуткую картину. Работы не было, люди не могли прокормить свои семьи. Они жили в построенных наспех из глины и досок, покрытых жестью и тряпками бараках, где летом было очень жарко, а зимой невыносимо холодно. Эти жилища не было возможности ни обогревать, ни освещать. Все, в том числе дети, ходили в лохмотьях…

Из воспоминаний Бюлль: «…Уже несколько дней, как наступила зима. Холодно, идет дождь. В лагере беженцев царит ужасная нищета. Глиняные стены рушатся, дождь проникает в барак через тонкую кровлю, а там нет даже пола. Везде лежат больные — в холоде и сырости…»

Одной из первых задач стала организация медицинской помощи — из-за отсутствия элементарных санитарных условий и квалифицированного лечения в лагере ежедневно умирали десятки человек. Вскоре рядом с лагерем появилась своя больница. А самых тяжелых пациентов посылали в другие медпункты Алеппо, где лечение проводилось за счет Action Chretienne, которая еще и выделяла помощь беженцам. Однако Бюлль прекрасно понимала, что истинной помощью для этих людей стало бы обеспечение их работой, чтобы они сами могли зарабатывать на жизнь. Она пришла к идее открыть фабрику, где производились бы на продажу ковры, кружева, разные предметы быта. Но в планы Action Chretienne это не входило. Тогда Анна Хедвиг решила сэкономить на выделенных организацией средствах и на них начать строительство. Поразительно, но факт — вскоре фабрика была построена, и более 500 армянок нашли здесь работу. Готовые ковры и другие изделия посылались на продажу в Европу и вскоре распространились по всему миру. Работа на фабрике продолжалась до конца Второй мировой войны — женщины вязали для солдат шерстяные вещи.

Возрождение

Особое внимание Анна Хедвиг уделяла детям. Она добилась учреждения стипендий для более чем 250 армян, обучавшихся в разных школах Алеппо. А для помощи детям из самых бедных семей она организовала опекунство — по ее настоятельным просьбам обеспеченные европейцы как бы усыновляли ребенка из семьи беженцев и ежемесячно посылали на его имя одну золотую монету. Таким образом более 200 семей беженцев получило некоторое подспорье.

Чтобы укрепить здоровье болеющих детей, Бюлль решила создать в армянском селе Атег, на границе с Турцией, оздоровительный центр. Это было новшеством не только в Алеппо, но и во всей Сирии — до этого здесь не было принято вывозить детей на дачи или выезжать самим. В 1928 году 50 детей на двух грузовых машинах отправились в Атег. Анна Хедвиг наняла там два больших дома и разместила в одном мальчиков, в другом — девочек. Жившие до этого впроголодь дети три месяца провели на лоне природы, хорошо питались, гуляли, учились петь и танцевать, изучали религию. Так продолжалось вплоть до 1939 года, когда французы подарили Киликию Турции. Оздоровительный центр в Атеге пришлось закрыть.

Из воспоминаний Бюлль: «…У каждого из этих людей свое горе, которое пришло вместе с ним с его утраченной родины. Следы этого горя еще не истерлись, а к старым бедам добавились новые. Как они смогут выдержать все это? С одной стороны, на них давят воспоминания о прежней счастливой жизни, кото- рая теперь уже кажется далеким сном. С другой — воспоминания о том, с какой дьявольской жестокостью у них отняли эту прошлую жизнь…»

Но сидеть без дела Анна Хедвиг не могла. Теперь она занялась постройкой жилого дома «Саребта» для бездомных армянских вдов. Это было настоящим счастьем для отчаявшихся людей — получить жилье и не платить арендную плату за проживание. Но жилищная проблема остро стояла и перед остальными обитателями лагеря. В 1932 году мэрия Алеппо потребовала, чтобы беженцы освободили территорию лагеря. Нужно было срочно найти новое место. Точнее, оно имелось, но для того, чтобы начать там строить дома, требовалось разрешение. И тут дипломатичная миссионерка использовала свой авторитет и контакты с французскими властями. Французские чиновники не могли отказать умной, образованной и упорной в требованиях эстонке — армянам разрешили выкупать землю под строительство своих собственных домов.

Вскоре старые бараки были снесены, а в новом квартале закипела работа. Трудились все, в том числе и дети. Но тут возникла еще одна проблема — острая нехватка стройматериалов. И снова Бюлль и Action Chretienne пришли им на помощь. На строительную площадку привезли и раздали людям большое количество лесоматериалов. Потом Бюлль взялась за еще одну тяжелую задачу — проектирование и строительство водопровода для нового жилого района, где были проблемы с питьевой водой. Надо было построить водохранилище на возвышенности, что казалось невыполнимым в условиях дефицита воды в Алеппо и невозможности достать трубы для ее переброски. Но слова «невозможно» не было в лексиконе Анны Хедвиг, и вскоре армянский квартал Алеппо был обеспечен водой.

Одновременно с благотворительностью она активно занималась организацией учебного процесса в школах, участвовала в преподавательской работе, писала статьи, книги, в том числе на армянском. И конечно, в центре ее внимания всегда было преподавание религии, миссионерская деятельность никогда не прекращалась. Анна Хедвиг говорила, что армянам надо преодолеть свое горе, вновь осознать себя полноценными личностями в обществе, обрести истинную, глубокую веру в Бога и любовь, чтобы победить разрушившую их жизнь ненависть. Так она говорила, так думала и чувствовала, так жила. В быту миссионерка была крайне скромной, одевалась просто, всегда довольствовалась малым. На первых порах она жила в земляной невзрачной хижине и только когда построили центр Action Chretienne, переехала в отведенное ей помещение. Для себя лично она не оставляла ничего — ни денег, ни еды — и радовалась, когда могла чем-то поделиться с людьми. Наверное, не было в лагере беженцев такой семьи, которая не получила бы помощи от Бюлль-майрик.

Сердце армянской породы

В конце 1940-х началась репатриация в Советскую Армению. Большинство армян, рассеянных по миру, воспринимали Армянскую ССР, хоть та и была частью Советского Союза, как Родину. Пусть это был лишь ее осколок, пусть с коммунистическим режимом, но там жили армяне, которые говорили на своем родном языке, не опасаясь преследований по национальному признаку. В Сирии немногие себе представляли, что их ждет в СССР, и готовились к отъезду с воодушевлением. Анна Хедвиг решила поехать вместе с ними. Желание ее было в той ситуации вполне естественным — она не могла и не хотела расставаться со своими подопечными, с людьми, которые стали ей родными. Кто знает, как сложилась бы ее судьба, попади она тогда в Советский Союз: пострадала бы от репрессий, которым подвергались и репатрианты, и христианские проповедники, или смогла бы наконец попасть в Эстонию — тоже уже советскую… Но во въезде ей было категорически отказано. И этот отказ советских властей ясно свидетельствовал: такие, как Бюлль, им не были нужны… Она так больше и не смогла вернуться на родину, в Хаапсалу. А в 1951-м, когда жизнь сирийских армян вошла в нормальное русло, она переехала в Европу. Однако связь с Алеппо не прерывалась — Бюлль-майрик там помнили и любили и всегда приглашали на различные торжества. Ну какой же праздник без самого близкого и родного человека во главе стола?! Как писала сама Анна Хедвиг в одном из писем, «мое сердце армянской породы». И это сердце всегда было с теми, кого когда-то согрело, спасло.

Потомки тех беженцев стали впоследствии известными врачами, адвокатами, учеными, спортсменами, деятелями искусства. Не одно поколение армян хранит память о ней, посвятившей практически всю свою жизнь людям из незнакомой страны, говорившим на незнакомом языке, людям, потерявшим свою родину… И разве есть слово, в котором уместилась бы вся благодарность армян к этой скромной женщине, делившей с ними все их радости и горести, в делах и поступках которой, на первый взгляд, не было никакого героизма? Впрочем, такое слово нашлось — самое главное и самое дорогое для каждого слово на свете — «майрик».

P. S.

7 декабря 1988 года мир облетели страшные кадры — в Армении произошло разрушительное землетрясение, которое унесло десятки тысяч жизней. Тогда со всех концов мира в терпящую бедствие страну стала поступать гуманитарная помощь — продовольствие, медикаменты, палатки, одежда… Доставили сюда и теплые вещи, собранные в Германии, — одеяла, куртки, пальто… Судьба — великий драматург. Как потом оказалось, среди одежды, присланной из Германии, было и пальто Анны Хедвиг Бюлль — в гуманитарной акции принимал участие Дом престарелых в Вальдвиммерсбахе… Самой миссионерки уже несколько лет не было в живых, но даже это не помешало ей согреть еще одну армянскую душу в разрушенном Ленинакане — так же, как когда-то в Мараше, Харунии, Алеппо. Эдгар Погосян, yerevanmagazine.com