Analitika.at.ua. В Армении сохранилась добрая традиция отмечать памятные даты совместной российско-армянской истории, особенно те, которые связаны с зарождением дружбы двух братских народов, скованной совместно пролитой кровью.

В августе 2004 г. исполнилось 200 лет подвигу русских воинов, совершенному в каньоне реки Памбак (район г. Спитак, Армения) во время русско-персидской военной кампании. Небольшой отряд под командованием майора Монтрезора ценой своей жизни остановил наступление многократно превосходивших сил персов, продвигавшихся на Тифлис. Вместе с русскими сражались и несколько десятков армянских ополченцев.

Отсюда берут начало истоки российско-армянского воинского братства, армянской независимости. Здесь же, где с позапрошлого века находится братская могила 114 русских воинов, уже в наше время сооружен мемориал в честь павших в Памбакской битве. На территорию мемориала попадаешь через высокую каменную арку с изображениями гербов России и Армении. На ее внутренней стороне высечены эпизоды сражения. Ступенчатая дорожка ведет от арки к надгробному обелиску с памятной датой "1804" и надписью "Остановись, прохожий, и поклонись этой священной могиле… Здесь начинается вечность". Стремление российских соотечественников и армянской общественности достойно отметить юбилей было поддержано Посольством России и Представительством Росзарубежцентра. Вместе с общественностью к юбилею готовились воины 102-й российской военной базы, Ленинаканского погранотряда, Ванадзорского военного гарнизона. Готовились к нему школьная и студенческая молодежь, самодеятельные и профессиональные творческие коллективы 21 августа для сотрудников российского посольства, соотечественников, артистов, выезжавших утром из Еревана, церемония воздания должного памяти русскому воинству началась с возложения цветов к памятнику генералу Ивану Паскевичу – герою русско-персидской военной кампании. Памятник установлен в 2003 году благодарной армянской общественностью на холме, носящем имя генерала, с которого он 175 лет назад победно штурмовал крепость Эребуни.

К моменту прибытия участников мероприятия из Еревана, Гюмри (Ленинакан), Ванадзора (Кировакан) территория мемориала была заполнена массой людей из близлежащих сел, по периметру памятника в стойке смирно стояли русские и армянские солдаты, ждал знака военный духовой оркестр…

Исполнение гимнов двух стран ознаменовало открытие церемонии. В торжественном молчании и тишине к обелиску братской могилы были возложены венки и цветы. После, раскурив ладан, отец Арсений – настоятель русской православной церкви, помянул "воинов убиенных, рабов божьих". Залпы из винтовок потрясли каньон. Склоны отозвались эхом и словно бы прокричали: "Вечная память" храбрым воинам, предпочитающим смерть плену и бесчестию. Под звуки оркестра долго ждавшие команды "марш" отряды российских и армянских воинов под боевыми знаменами чеканя шаг прошли перед участниками памятной встречи.

Затем состоялся митинг. Армянскую сторону представлял замминистра обороны генерал-лейтенант М.Григорян, губернатор Лорийской области Г.Кочинян, начальник управления по делам нацменьшинств и религии при правительстве РА Г.Харатян. Российскую – посол РФ в РА А.Дрюков, командование 102-й ВБ ВС РФ, Представитель Росзарубежцентра Г.Барышников, Генконсул РФ в Гюмри, руководители общественных организаций.

Начальник 102-й базы генерал В.Меньшиков воскресил жизненный путь офицера-героя Монтрезора, эпизоды неравного сражения не на жизнь, а на смерть. И как 200 лет назад, так и сегодня, сказал генерал, российская армия стоит на защите армянской земли. Губернатор области в своем выступлении говорил о богатых традициях российско-армянской дружбы. "Сегодня мы склоняем головы в память о погибших в Памбакской битве, их подвиг обрел бессмертие". Г.Барышников отметил, что данное военно-патриотическое мероприятие, проводимое под лозунгом "Никто не забыт, ничто не забыто", задумывалось как связующее звено между поколениями и органично дополнит комплекс мероприятий, посвященных 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Он выразил благодарность и вручил грамоты тем, кто на протяжении многих лет, основываясь лишь на энтузиазме, наводил порядок на территории мемориального комплекса и восстанавливал его после Спитакского землетрясения 1988 года.

Торжественное мероприятие завершал праздничный концерт. На месте давнего боя военный оркестр исполнял марши, выводил всеми любимый вальс "На сопках Манчжурии", затем в исполнении выпускников Ереванской консерватории звучали грустные слова песен о солдатах, с кровавых не вернувшихся полей, об оставшихся в живых семерых молодых ребятах из взвода, погибшего под деревней Крюково… Завершился концерт, конечно же, радостными песнями. Участники концерта и все слушатели дружно распевали "Москва – звенят колокола!…". А после концерта участников акции ждал приятный сюрприз. В тенистом кустарнике, где укрылась военно-полевая кухня, всем желающим предложили отведать пшенной каши с тушенкой, обжигающе горячей и вкусно пахнущей… Отказников не было!

Информация о мероприятии в тот же день попала в новостные блоки ведущих армянских телекомпаний, чуть позже о нем писали газеты. Писали о том, что подобные военно-патриотические мероприятия не только дань подвигу героев, они более необходимы молодежи, чтобы не прерывалась связь времен… Представитель Росзарубежцентра в Армении Г.Барышников www.russkie.org/

Монтрезор и его мушкетеры

Мушкетер, Измайловский полк, 1797 г.

Я НЕ БЫЛ в Армении уже очень давно, с той поры, когда соседний небольшой городок оказался стертым с лица земли адовой силой катастрофического землетрясения, унесшего жизни десятков тысяч людей. Название городка сейчас известно всему миру – Спитак. Видеть в те горькие часы бетонно-каменную пустыню, зная, что там, под обломками, погибшие, было мучительно больно.

За Спитаком я стал смотреть вправо, хотел увидеть Памятник, цел ли? Оказалось, уцелел. Впрочем, он должен был уцелеть. Невысокую пирамиду из обыкновенных камней, из которых сложена почти вся Армения, несколько раз пытались разрушить стихии и недобрые чужие руки. Но каждый раз за всю почти двухсотлетнюю историю существования Памятника люди из окрестных сел восстанавливали его (не удивляйтесь, что я пишу это слово с большой буквы, армяне по сей день произносят его именно так, подчеркивая особое уважение, - Хушарцан, Памятник...), и каждый прохожий или проезжий может подойти, поклониться, положить полевые цветы и прочитать надпись:

«Здесь покоятся останки тех 114 русских солдат, которые 21 августа 1804 года под командованием майора Иосифа Монтрезора, сражаясь в неравном бою с шеститысячным войском, погибли смертью храбрых, отдав свою жизнь за великое дело освобождения Армении от персидского ига»...

Под беспощадным высокогорным солнцем невысокая трава на покатых склонах порыжела, а сами горы будто сложились ладонями в небольшую долину. Это все произошло здесь. Здесь они бились насмерть, здесь полегли... В надписи на Памятнике есть неточности. Солдат было не 114, а 109, остальные – офицеры. И солдаты назывались в те времена не солдатами, а мушкетерами. Да, да, многие сегодня не знают, что мушкетеры – это не только Франция, не только дворяне, мушкетеры недолгое время были и в России. Так называли простых мужиков, хорошо обученных обращаться с мушкетами.

Так кто же он – Иосиф Монтрезор? Как русский отряд оказался в горах перед огромным войском персов?

В некотором смысле командир того отряда был крестником генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Его отец служил в русской армии много лет, «знал толково российскую грамоту и счет», несмотря на свое французское происхождение, служил какое-то время и в канцелярии великого полководца, был другом одному из самых верных Суворову людей – греку Семену Ставраки, майору, который был адъютантом у Александра Васильевича. И когда Монтрезор погиб в бою, оставив скончавшуюся вскоре жену и трех сыновей, именно Суворов посоветовал бессемейному Ставраки усыновить мальчишек, а потом содействовал в зачислении ребят в специальное учебное заведение. Называлось оно Корпусом чужестранных единоверцев и было создано Екатериной II, которая очень дальновидно полагала, что для управления новыми землями, которыми Россия обязательно прирастет, очень нужны будут сироты – армяне, грузины и представители других национальностей, которых воспитывали в православии и в духе преданности России. Предполагалось, что будут они чиновниками на новых российских территориях. Но позже эти планы изменились, и всех питомцев Корпуса направили на военную службу. Антон, Иосиф и Семен Монтрезоры, став русскими офицерами, расстались навсегда.

Иосиф Монтрезор был произведен в прапорщики, позже воевал на юге России с турками. Уже тогда за юным офицером закрепилась репутация человека отчаянной храбрости в сочетании с трезвым расчетом. И уже тогда юношу заприметил командовавший войсками генерал Цицианов. Именно поэтому, когда Павел Дмитриевич получил новое назначение в 1802 году, он стал собирать с разрешения царя свою команду, и одним из первых попал в нее Монтрезор. И все окружающие с пониманием отнеслись к такому набору элитных не по рождению, а по умению офицеров, потому что новым назначением генерала от инфантерии князя Цицианова был Кавказ, он стал наместником и одновременно главнокомандующим русской армией на Кавказе. Это поприще было не каждому по плечу, нужна была хорошая поддержка людей отважных и преданных долгу.

В дикое переплетение интересов Англии, Франции, Персии, Турции на Кавказе Россия должна была врубиться и отстаивать интересы свои. При этом расчет был не только на собственные силы, но и на то, что грузины, армяне, другие народы, измученные персидским игом, по мере возможности будут помогать русским в освобождении их земель. Сегодня многие политики разных стран говорят об имперских амбициях России в те времена, забывая о том, что, если бы не эти «амбиции», не пролитая русскими на той земле кровь, вполне возможно, что в списке народов Кавказа были бы только персы и турки. Но... История не знает сослагательного наклонения. Народы Закавказья были спасены от ассимиляции только Россией, русской армией.

1754-1806 Цицианов Павел Дмитриевич

Цицианов полностью отвечал требованиям русской политики на Кавказе. Потомок старинного грузинского рода, он прекрасно знал по семейным преданиям, сколько бед приносили вторжения персов и турок и сколько крови проливали захватчики. И он был готов полностью изменить настроение командования русских войск на Кавказе, сложившееся при его предшественнике – генерале Ираклии Моркове: не вылезать, не соваться, не связываться, не дразнить «басурман». Оборона, оборона и еще раз оборона. Персы хорошо знали настроения Моркова и умело пользовались этим знанием. Это было удобно – вдали от российских войск можно было делать все, что угодно. Поэтому известие о назначении Цицианова их встревожило, особенно когда одна за другой стали присоединяться к России грузинские провинции-княжества. С самого начала 1804 года была объявлена война России. К тому времени разведка персов уже донесла шаху о том, что можно ждать от Цицианова, и шах понял, что действия атакующие, действия на опережение будут успешными и несложными.

Но Цицианов не дал персам времени на подготовку. В том же январе русская армия перешла в наступление. Население активно поддерживало русских, сражаясь на их стороне. Такая стратегия принесла невиданные успехи: вскоре штурмом был взят один из главных опорных пунктов персов – город-крепость Гянджа.

Во время штурма отличился командир батальона Тифлисского мушкетерского полка капитан Иосиф Монтрезор. Он настолько бесстрашно вел за собой солдат, что персы не выдержали натиска и позволили русским ворваться в проломы. За взятие Гянджи Монтрезор был пожалован вне очереди чином майора. Это был высокий чин по тем временам, и становились майорами обычно только опытные воины, за плечами которых были не одна кампания, не одна победа. А Иосифу Монтрезору было тогда лишь двадцать с небольшим...

Оседлав коня удачи, князь Цицианов решил продолжить наступление, игнорируя отступивших в сторону Карабаха персов, которых армяне-карабахцы и без помощи русских сдерживали, не подпуская персидские войска к своим селам. Цицианов замыслил поход в Араратскую долину, где укрылся в Эриванской крепости наместник шаха сардар, и таким образом освободить значительную территорию. Но конь удачи уже сбросил с себя седока, хотя Цицианов не подозревал об этом, начиная осаду Эривани.

КТО БЫВАЛ в Армении, в Ереване, наверняка знает место, где когда-то была крепость. Вместо нее сейчас над отвесным скалистым обрывом и бурной рекой Раздан высится известный винный комбинат «Арарат» - объект всех туристских маршрутов. А теперь представьте, что нет современных мостов через глубокое ущелье, что мост глубоко внизу – маленький и древний, а вы стоите с войсками на противоположном берегу над такой же пропастью. Задача по взятию крепости вряд ли вам покажется выполнимой. А если при этом учесть, что продовольствие и боеприпасы подходят к концу? А если с тыла все время налетает персидская конница, а сил, которые можно ей противопоставить, нет? Есть только пара сотен казаков да конница армянских добровольцев под командой человека невероятной отваги – священника Григория Манучарянца, которые с трудом отбивались от противника на подступах к Эривани.

Выход был один. Держать худо-бедно осаду, пока не придет помощь. А за ней нужно добираться далеко – в Тифлис. По ущельям через перевалы до Караклиса (того же самого Ванадзора-Кировакана), где стоял небольшой русский гарнизон, а потом опять на север по таким же отвесным ущельям до Тифлиса. И все это по территории, на которой хозяйничали персы, значительная часть которых находилась под командованием грузинского царевича Александра, перешедшего на сторону поработителей его же народа.

Конницу посылать было нельзя, чтобы не оставлять тылы без прикрытия. Цицианов принимает решение послать пеший отряд. Почему он не послал маленькие группы конных гонцов с дублированным донесением? Им легче было укрыться, легче с помощью армян-проводников пройти нужный путь не по основным дорогам, а окольными путями, тропами. Расстояние до Караклиса – немногим более полутора сотен верст, примерно столько же до Тифлиса. Были ли у Цицианова причины не поступать таким образом, никто уже не узнает. Он вызвал к себе одного из лучших своих офицеров – Иосифа Монтрезора - и приказал майору сформировать отряд мушкетеров для выполнения задания. Отряд был создан: сто восемь мушкетеров, один бомбардир с легкой пушкой и пять офицеров.

Предполагалось, что отряд будет двигаться ночами, потому что персы избегали ночных боев, и преодолеет путь до Караклиса за трое суток. Предполагалось...

Отряд вышел в путь 15 августа 1804 года, в ночь. Но уже наутро возле ущелья реки Апаран русских окружила персидская конница. Персы с ходу попытались атаковать отряд, но мушкетеры ощетинились штыками в каре, залповый огонь выкосил налетающих персов. Под непрерывный бой барабана русские пошли вперед. Персы вынуждены были отступить.

ОНИ не выпускали из виду русский отряд и, как голодные псы на кость, бросались на него беспрерывно. Кстати, отряд уже не был только русским – в самом начале пути к нему присоединились одиннадцать добровольцев-армян. Три предполагавшихся дня до Караклиса превратились в шесть суток непрерывных боев. И все же отряду удавалось продвигаться на север. Шли уже не ночью, а тогда, когда можно было идти, а это новые трудности, потому что в Армении в августе сильная жара, это самый жаркий месяц в году, когда зреет виноград, когда температура неделями бывает от сорока градусов и выше. А в пустынных горах, где ни деревца, ни кустика, солнце бьет в эту пору людей не хуже клинка...

То и дело начинал греметь барабан, извещая об атаке конницы, в очередной раз отряд отбивает наскок. Потерь почти не было, потому что персы стреляли только издали, а главную ставку делали на сабли и коней. Русские понимали это и старались не подпустить конницу близко, хотя порой приходилось схватываться с прорвавшимися сквозь огонь персами. «Штык-молодец» выручал и в этом случае – персы откатывались.

Шесть дней отряд пробивался все выше и выше в горы – туда, где перевал, за которым останется один переход до Караклиса. 21 августа, пройдя перевал и спустившись в узкую долину, отряд столкнулся с главными силами царевича Александра и персидского командующего – сарханга Мансура. Многотысячное войско наглухо закрыло выход из долины. Это был конец. И понимали это все: и персы, и Иосиф Монтрезор, и его офицеры, и русские мушкетеры, и армяне-добровольцы.

К неудовольствию горячих голов, жаждавших короткой лихой рубки, Александр послал к отряду гонцов с ультиматумом. Предлагал разоружиться и сдаться. Если офицеры пожелают пойти на службу к шаху, то сохранят свои жизни и достаточно хорошее положение. Александр был горд своим великодушием. И поэтому не поверил ответу, который принес гонец: русские не сдаются, они предпочитают умереть с оружием в руках. Предатель-царевич не мог понять, почему эти русские отказываются сдаться? Он вторично посылает гонца и вновь получает тот же ответ...

О чем думали они во время последней в жизни передышки, готовя оружие, переодеваясь в чистые рубахи? О глотке воды? О том, что Волга и Днепр далеко-далеко отсюда? А может быть, думали они о том, что на этой земле и русские, и персы – чужеземцы, но одни выручают брата-христианина из неволи, а другие хотят эту неволю закрепить навеки?

Иосиф Монтрезор не знал, что царевич не просто повелел изрубить русских в куски, но и приказал «этого француза» взять живым, чтобы лично казнить его за ослушание. Майор был занят делом: расставлял людей, позвал к себе армян и велел им уходить, сказав, что шансов на жизнь нет в отряде ни у кого, а они свободны от присяги. Старший из добровольцев на это ответил:

– Да, мы не присягали царю. Но он далеко, поэтому ты прими нашу присягу. Мы остаемся.

Персы пошли на штурм позиции отряда. Но здесь, в узкой части долины, большим силам развернуться было негде, Монтрезор понимал это и отдал соответствующие распоряжения. Именно благодаря этому отряд не был смят сразу. Бой продолжался почти весь день, переходя в рукопашную схватку, в короткие контратаки. Над полем битвы непрерывно гремел барабан. Потом он умолк. Монтрезор послал узнать, что случилось. Оказалось, барабан пробит. Через пару минут перед Монтрезором стояли вызванные им барабанщик Иван Пилипенко и самый ловкий из добровольцев по имени Аваг. Фамилия его так и осталась неизвестной.

– Данной мне властью я отменяю для вас смерть. Делайте, что хотите: ползите, прячьтесь, бегите, притворяйтесь убитыми, но сейчас же, среди бела дня, вы должны уйти с этого места. Мы здесь погибаем все. Вы – приказываю - должны остаться в живых и, чего бы это ни стоило, рассказать командующему о том, что с нами произошло. Назад идти хоть и дольше, но спокойнее, потому что все персы собрались здесь...

...Им удалось уйти. Когда переваливали через ближайшую гору, оглянулись: внизу продолжался бой.

К вечеру все было кончено. По позиции ходили персы и добивали живых. Искали Монтрезора. Нашли его в груде убитых персов. Мертвого своего командира закрывали тела русских мушкетеров. На мундирах у них уже побурели алые розы, а в полях перепелки все вели свою песню: спать пора, спать пора!..

Царевич Александр в бешенстве ускакал с поля боя. Немедленно после этого сарханг Мансур приказал остановить добивание, но было уже поздно. Тогда Мансур разрешил армянам из ближайших сел похоронить погибших в братской могиле.

В своем рапорте на имя Александра I князь Цицианов писал: «...Участь отряда майора Монтрезора была решена во второй половине 21 августа... удалось спастись мушкетеру-барабанщику Тифлисского полка и одному армянину по имени Аваг из тех одиннадцати, ставших под наше знамя»...

В рапорте нет имен нижних чинов. В других документах сохранилось лишь несколько фамилий, нет даже фамилии одного из офицеров. Майор Иосиф Монтрезор, поручик Владислав Ладыгин, прапорщики Анисим Церец и Михаил Верещаго, барабанщик Иван Пилипенко, доброволец Аваг. Вот и все.

...В сентябре генерал Цицианов снял осаду Эривани и отвел войска той же дорогой, которой шел отряд. На месте гибели Иосифа Монтрезора, его мушкетеров и добровольцев войска остановились почтить их память. Цицианов не мог говорить, речь его вышла короткой, из головы не выходил юный офицер, так рано погибший, не посрамив ни Россию, ни свое имя. Павел Дмитриевич в ту минуту не мог знать, что жить ему осталось менее двух лет, что будет он убит во время переговоров с бакинским ханом...

А традиция отдания воинских почестей вскоре была узаконена: несколько месяцев спустя появилось повеление Александра I «Об отдании воинской почести при прохождении войск по тракту Тифлис - Александрополь, Тифлис - Эривань»: «Проходить мимо памятника русским воинам церемониальным маршем, а также потрудиться возложить на оном букеты цветов или венки»...

История знает много примеров, когда малым числом удавалось противостоять огромной силе врага. Здесь на каждого воина приходилось по сорок солдат противника, не считая нападавших и погибавших впервые дни. Но ведь иногда очень трудно сопоставлять силы. Ну как измерить подвиг панфиловцев на околице Москвы? Количеством танков на человека? Нет, истинный подвиг не поддается измерению, он не зависит от урона, нанесенного врагу, не зависит от того, выполнено задание или нет. Именно поэтому на памяти много светлых, не меркнущих с годами имен. А вот про Иосифа Монтрезора и его мушкетеров забыли. Сначала в тридцатых годах прошлого века отменили воинские почести у памятника на братской могиле: Красная армия не должна поклоняться офицерам и солдатам царской армии, решил какой-то недалекий человек. А после войны новые герои, новая история, где уж вспоминать о том, что было так давно...

ДОСТАТОЧНО авантюрный поход генерала Цицианова на Эривань закончился ничем. Не был он подготовлен ни политической конъюнктурой, ни военной силой. Такую крепость не взять с наскока. Прошло более двадцати лет, должна была начаться новая русско-персидская война, прежде чем попытка была сделана вновь. Она была подготовлена походом генерала Паскевича на Тавриз, она была предварена еще одним походом русской армии, когда в 1827 году трехтысячный отряд генерала Крапсовского выстоял в битве против тридцатитысячной армии Аббаса Мирзы при Ошакане. На месте Ошаканской битвы тоже по сей день стоит памятник русской славы, поставленный по проекту инженера-поручика Компанейского. Об этом памятнике в России сегодня тоже мало кто знает.

И все-таки многолетние усилия и солдатские подвиги были не напрасны: Восточная Армения вошла в состав России, Эриванская крепость была взята штурмом, во время которого на самых опасных направлениях действовали ссыльные декабристы. Кстати именно они в этой крепости впервые после победы поставили пьесу «Горе от ума» Александра Грибоедова. Того самого Грибоедова, который погиб в Тегеране, защищая армянские семьи. На месте крепости сейчас есть мемориальная запись о первой постановке пьесы, в центре Еревана стои памятник автору пьесы «Горе от ума».

А неподалеку от Еревана есть музей русско-армянской дружбы. Рядом с музеем – памятник. На пьедестале стоят, обнявшись, русский солдат и армянин-ополченец. Сохранить бы все это навеки.

На рисунке: такую форму носили русские мушкетеры.

Алексей ВАСИЛЕНКО. Кострома, «Красная звезда»

Источник: arunion.info