Analitika.at.ua. В 1982 г. Араик Мурадян окончил горно-металлургический факультет Ереванского политехнического института, а также военную кафедру по специальности инженер-сапер. До начала Арцахской войны окончил аспирантуру Московского государственного университета и получил степень кандидата геолого-минералогических наук.

Когда началось Движение, А. Мурадян работал в Институте геологии НАН РА. Именно в эти времена в Академии был сформирован Офицерский полк, большая часть которого состояла из офицеров запаса. Состоял в этом полку и Араик Мурадян. В ноябре-декабре 1990 г. полк получил распоряжение от АОД вместе с отрядом «Хачакирнер» направиться в Шамшадин, где положение осложнилось. Командиром Офицерского полка был Симон Ачигезалян. После того как он погиб в боях под Шаумяном, полк был распущен. В 1991 г. был создан Комитет обороны. Араик Мурадян был направлен в Мардакертский р-н Нагорного Карабаха. Там он и вошел в состав отряда «Командос».

В 1992 г. Араик был ранен - у него оказался поврежден позвоночник. После нескольких месяцев лечения вернулся на фронт. Араик Мурадян до сих пор служит в Вооруженных силах РА. Был начальником отдела агитации и пропаганды Минобороны, затем командиром воинской части, а сейчас полковник А. Мурадян является начальником отдела информации Министерства обороны РА.

Ложь во спасение

Шел август 1991-го. Я воевал в составе отряда «Командос». Мы располагались в самом центре Мардакерта - в селе Атерк. В верхней части села находилось плато с пшеничными полями, выше них - лес. Наш отряд «Командос» укрепился в лесной зоне. Там же были отряды Сасуна Микаеляна и севанский отряд под командованием Сурена Саркисяна, а также Грас с маленьким степанаванским отрядом. Были и несколько парней из Аштарака. Но основным был отряд Манвела Григоряна, который располагался выше и позади нас. Всего нас было человек 200, то есть даже меньше батальона. Мы охраняли село, отслеживали передвижения противника, а также контролировали лесные дороги. А по селу раскатывали бронемашины советской армии.

Прежде всего отмечу, что мы на прямое столкновение с советской армией не шли, участвовали только в дистанционных боях. И стреляли только по бронемашинам. То есть мы лишь предупреждали их и напоминали о своем существовании. Они тоже, если и стреляли в нас, то поверх голов. В то время советские солдаты и офицеры уже понимали, что происходит - что они участвуют в депортации местного армянского населения. А это задевало честь советского воина, поэтому они вольно или невольно оказывались на нашей стороне.

То было как раз в дни путча. Народ был в ужасе, телевидение и радио молчали. Никто ничего не говорил. Молчал даже Левон Тер-Петросян. Никаких приказов от нашего командования не поступало. Представляете: мы в лесу, в окружении, и никаких известий!..

Коммунистическая партия в селе еще действовала. Местный партийный актив известил нас, что мы должны немедленно признать путчистов, сложить оружие и сдаться, иначе нас всех схватят, отправят в Москву и будут судить.

В эти смутные дни нас позвали в сельский клуб - иногда мы спускались в Атерк, а военные закрывали на это глаза. Собралось около 100 человек. Во время собрания мы почувствовали, что нас хотят разоружить. Но не могли же мы стрелять в своих! Надо было что-то быстро придумать, найти выход из ситуации. И тут у меня мелькнула неожиданная мысль. Я поднялся на трибуну и заявил, что Левон Тер-Петросян приказал не подчиняться путчистам и продолжать сражаться, а также что советская армия уже переходит на нашу сторону и мы вместе будем сражаться против турок. Все это я заявил самым решительным тоном, а парни подтвердили мои слова. После моей речи захотели выступить и некоторые члены партактива, но я не позволил. Замолчите, сказал я им, мы ничего не хотим слушать, на этом заседание закрывается, а мы все должны подчиниться приказу Левона Тер-Петросяна. Тут кто-то из них крикнул, что он, мол, каждый день слушает радио и что Левон ничего подобного не говорил. А я ему: все, хватит, мы получили информацию из военных источников, и пусть кто-нибудь посмеет не выполнить приказ! Когда мы вышли, мой друг Вачаган Карапетян не смог скрыть восхищения: «Ну ты и мастер на выдумки!».

Через несколько дней мы узнали, что путч подавлен. Как мы обрадовались!..

«Азербайджан разделили на части»

Чтобы поддерживать дух народа, мы вели идеологическую, агитационную и информационную работу. В те времена Командос (Аркадий Тер-Тадевосян) был полковником советской армии. Мы решили и это обстоятельство обратить в свою пользу. К нам постоянно приходили из сел люди - пастухи, а также перешедшие на нашу сторону партийные активисты. Мы снабжали их информацией для распространения в селах. Чтобы показать свою силу, мы во времена путча изготовили что-то вроде листовки, которая оповещала, что из Армении в Карабах прибывают очень большие силы под командованием полковника советской армии и что они способны решить любые проблемы. Вместо того чтобы покидать свои села, народ должен создавать отряды самообороны и сражаться с турками. Кстати, мы никогда не призывали воевать против советской армии или русских, только - с турками.

В пропагандистском поле мы действовали по принципу «разделяй и властвуй». Знали, что в Азербайджане проживают более 22 народов, и в своих листовках акцентировали внимание на том, что это война армян с турками, поэтому просим другие народы (лезгин, талышей, татов, курдов) не помогать туркам. Через некоторое время наша тактика начала приносить свои плоды. Эти люди стали дистанцироваться от турок, особенно от агдамских, говорили, что среди них много подлых людей, а вот вардашенские турки (удины) - хорошие. Одним словом, наша агитация была эффективной. А в конце 91‑го - начале 92-го другие народы Азербайджана стали уклоняться от участия в войне. Даже сегодня у азербайджанцев имеются проблемы с призывом: другие народы отказываются поставлять солдат в азербайджанскую армию.

Первый бой - как в кино

Более всего запоминается первый бой, первое боевое крещение. После подавления путча советская армия начала покидать эти места. Атерк находился в самом центре Мардакертского района, но был окружен множеством больших и маленьких азербайджанских сел. Самым большим из них был Имерет Керевенд (Гяраванд), расположенный возле армянского села Чапар. Первый наш удар планировался в направлении Имерет Керевенда - именно там сконцентрировались азербайджанские силы, в том числе и ОМОН. Очистка села длилась три дня. Это был мой первый бой. Я был сапером, и Командос не разрешал мне участвовать в боях, поскольку считал, что в этом качестве я приношу больше пользы. Кроме того, я устанавливал фугасы. Территорию вокруг нашей базы я заминировал, чтобы преградить путь БМП. Но мы видели, что солдаты стреляют только в воздух. Даже во время сражения за Имерет Керевенд они стояли на месте и лишь наблюдали за ходом боев. Мне удалось уговорить Командоса отпустить меня на передовую. Наверное, он думал, что я пойду, увижу весь ужас и всю жестокость войны и сам откажусь от участия в боях. Когда мы через три дня вернулись с победой, Командос спросил, как прошел мой первый бой, что я почувствовал? И я восторженно ответил: как в кино! Командос в ответ улыбнулся...

Имерет Керевенд был первым захваченным нами селом. Однако на юге Мардакерта были и другие азербайджанские села (Заректар, Агайа, Нарештар), откуда турки совершали вылазки, убивали людей, мешали пасти скот, заниматься сельскохозяйственными работами. Сельчане попросили нас преподать им хороший урок. Среди турок были и такие, кто поддерживал дружеские связи с армянами. Через них турки и узнали о наших планах. Азербайджанский ОМОН вновь вошел из Агдабана в Имерет Керевенд и ударил нам в спину. Мы развернулись и во второй раз очистили это село. После захвата этого села жители остальных азербайджанских сел поняли, что в Мардакертском районе появилась мощная сила, и больше сюда не совались. Это был сентябрь 1991-го.

Арпи СААКЯН

Источник: Собеседник Армении