Analitika.at.ua. Опасения по поводу возможного влияния продолжающегося тесного диалога между Россией и Турцией, последним выражением которого стал визит премьер-министра Турции в Москву 12-13 января текущего года, на процесс карабахского урегулирования не получили своего подтверждения в свете итогов данного визита.

Как и предыдущие российско-турецкие контакты на высшем и высоком уровнях, прошедшая встреча в Москве была сконцентрирована на энергетической и торгово-экономической тематике двустороннего сотрудничества.

По итогам визита ни один серьезный политический вопрос двустороннего и регионального значения не получил своей материализации. Так, запущенная перед визитом (в основном со стороны информационных и экспертных источников Турции) информация о том, что в Москве пройдет обсуждение и будут приняты определенные решения по таким вопросам, как создание российско-турецкого Совета сотрудничества высшего уровня (наподобие уже действующих так называемых стратегических советов сотрудничества между Турцией и Сирией, Турцией и Ираком), а также по внесению ясности в будущее инициированной Турцией в августе 2008г. Платформы стабильности и сотрудничества на Южном Кавказе не получила своего развития и, как можно предположить, хотя данные вопросы и обсуждались, но стороны пока не готовы к каким-либо конкретным решениям.

Визит Р.Эрдогана в Москву обнаружил следующие важные нюансы в российско-турецких отношениях на нынешнем этапе, затрагивающие интересы Армении:

1. Визит был осуществлен в период, когда перед Турцией стоит определенная дилемма в вопросе дальнейших действий в отношении ратификации армяно-турецких протоколов и своего позиционирования в вопросе карабахского урегулирования. Это была своеобразная проверка позиции Москвы (туркам было важно узнать именно от первых лиц России отношение к этим двум вопросам) после визита Р. Эрдогана в США 7 декабря 2009г. По всей видимости, не совсем четкая позиция Вашингтона (как известно, во время совместной с Б.Обамой пресс-конференции по итогам визита в США Р.Эрдоган прямым образом связал вопрос ратификации протоколов с карабахским урегулированием и при этом незамедлительной внятной реакции со стороны президента США не последовало) до визита в Москву давала Турции повод надеятся как минимум на столь же невнятную позицию Москвы в случае, если Р.Эрдоган опять будет делать заявления о связи двух процессов. Этого не произошло, и в Москве были расставлены весьма четкие акценты по неприемлемости увязки двух процессов. Для Турции было также важно уяснить следующий вопрос: есть ли какие-либо расхождения, хотя бы и стилистического характера, в оценках президента и премьер-министра России по вопросу увязки процессов армяно-турецкой нормализации и карабахского урегулирования, а также выяснить, кто определяет официальный подход России в этих вопросах (Д.Медведев или В.Путин). Полученные в Москве сведения были не в пользу Турции – подходы к этим вопросам определяются В.Путиным, Д.Медведев же формально осуществляет посредническую деятельность в русле Майндорфской декларации от 2008г.

2. Турецкой стороне в ходе визита было необходимо оперативно соотносить свои подходы в других вопросах (энергетика, торгово-экономические отношения, обсуждение инициатив Москвы по реформированию системы европейской безопасности) с довольно жестким подходом Москвы к неприемлемости увязки процессов армяно-турецкой нормализации и карабахского урегулирования. По всей видимости, такая позиция Москвы для Р.Эрдогана оказалась сюрпризом, а сама позиция была вызвана со стороны Москвы тем, что ее стала тяготить роль «наблюдателя со стороны» в жизненно важном для нее регионе. В международном экспертном и политическом пространстве уже стал практически общепризнанным тот факт, что пилотной страной в процессе армяно-турецкой нормализации являются США. До определенного момента Россию устраивала ситуацию наблюдения за попытками США придать этому процессу качественно необратимый характер.

Прозвучавшую со стороны В.Путина во время совместной с Р.Эрдоганом пресс-конференции по итогам встречи в Москве фразу можно считать определенным ответом и одновременно качественным сдвигом в позиции Москвы на пути от наблюдателя до одного из ключевых акторов процесса: «Мы с большой надеждой встретили инициативы турецкой стороны по нормализации этих контактов» (под последними имелись в виду армяно-турецкие отношения).

Важно, что четкая реакция Москвы последовала в тот момент, когда процесс зашел в определенный тупик, выход из которого должен произойти после принятия Турцией принципиального решения – или этот процесс будет только процессом армяно-турецкой нормализации, или это будет региональным процессом в контексте урегулирования и карабахского вопроса. Очевидно, что Турция маневрирует и пытается играть в том числе и на российско-американских противоречиях, а может быть и - главным образом. Момент для прояснения позиции Москвы был выбран Турцией, с нашей точки зрения, учитывая неясность в российско-американском диалоге по самому главному вопросу в повестки отношений Москвы и Вашингтона на нынешнем этапе – заключение нового Соглашения о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ).

Помимо вышеуказанного, жесткие формулировки Москвы были обусловлены и невнятной позицией Турции по предложениям Москвы реформировать систему европейской безопасности. Эта невнятность, как можно предположить, особенно раздосадовала Москву на фоне имевших место до январского визита Р.Эрдогана однозначных заявлений министра иностранных дел Турции о продолжении курса на евроатлантическую интеграцию. Таким образом, определенные надежды Москвы по переориентации Турции с евроатлантического на евразийский трек не получили своего подтверждения даже на фоне весьма тесного российско-турецкого энергетического и торгово-экономического диалога.

3. Россия не будет обусловливать благоприятные для Турции и Азербайджана подвижки в карабахском урегулировании (в первую очередь, ожидания Анкары и Баку в вопросе – по формулировке совместного заявления президентов США, России и Франции по карабахскому конфликту от 10 июля 2009 года – «возвращения под азербайджанский контроль территорий вокруг Нагорного Карабаха» (return of the territories surrounding Nagorno-Karabakh to Azerbaijani control)) развитием ее энерго-ресурсного и торгово-экономического сотрудничества с Турцией и Азербайджаном. Данный факт получил свое зримое воплощение в ходе визита министра иностранных дел России в Ереван 13-14 января 2010г. Здесь для Армении важны два обстоятельства:

a) имевшие место, кстати заслуживающие весьма пристального внимания, опасения некоторой части экспертного сообщества по поводу энергоцентричности внешнеполитических подходов нынешнего президента России, прошедшего «газпромовскую школу», а потому расположенного к достижению неких сделочных соглашений по принципу «газ в обмен на территории», не получили своего развития. Возможно, что Турция и Азербайджан продолжают связывать некие надежды в этом контексте (во время итоговой пресс-конференции с В.Путиным премьер-министр Турции заявил, что «мы ожидаем в мае или июне текущего года президента Российской Федерации господина Медведева с визитом в Турцию. В ходе этого визита реальностью станет целый ряд важных и ощутимых шагов на пути дальнейшего развития наших отношений»).

Важно подчеркнуть, что ожидания турецкой стороны в контексте благоприятной для них позицией президента России связаны с более общей позицией главы России, оставляющей место для некоторых надежд. Так, если В.Путин в цитировавшемся выше выступлении обозначил нынешний этап российско-турецких отношений в привычных тонах «многопланового российско-турецкого торгово-экономического взаимодействия», то во время встречи с Р.Эрдоганом в Москве президент России говорил о том, что «российско-турецкие отношения находятся сегодня на подъеме, это действительно отношения стратегических партнеров» (на эти слова Д.Медведева сделали особый акцент государственные телеканалы Турции ТRТ-1 и ТRТ-2, освещавшие визит турецкого премьер-министра в Москву).

b) то, что озвучивалось и озвучивается соответственно в известных четырех резолюциях Совета Безопасности (СБ) ООН от 1993г. и в заявлении трех президентов от 10 июля 2009г., впервые представивших в общих чертах «мадридские принципы» карабахского урегулирования, в которых, кстати, первым пунктом идет именно вышеуказанный тезис о «возвращении под азербайджанский контроль территорий вокруг Нагорного Карабаха», – это в целом декларации, которые необходимы в любом респектабельном процессе урегулирования межгосударственного конфликта, но не они определяют принципиально важные факторы расклада реальных сил и интересов в карабахском урегулировании.

Если для того, чтобы министр иностранных дел России открыто заявил, что «мы исходим из того, что в процессе подготовки такого договора (имелся в виду мирный договор для разрешения карабахского конфликта, в основу которого должны быть заложены так называемые базовые принципы урегулирования – прим. автора) позиция населения Карабаха не может не учитываться», понадобилось 17 лет, если считать с момента принятия СБ ООН в 1993г. резолюций по карабахскому конфликту, то пусть пройдет еще 17 лет, чтобы Госдеп США принял решение об обмене между Вашингтоном и Степанакертом дипломатическими представительствами.

Конкретика событий, последовавшая сразу же после прояснения ситуации вокруг визита Р.Эрдогана в Москву, указывает на появление новых тенденций в позиции России, особенно важной для армянской стороны, учитывая статус постоянного члена Совета Безопасности и сопредседателя в Минской группе ОБСЕ этого государства.

К широко и давно известной позиции Москвы, которую можно сжато свети к следующему тезису – «стороны карабахского конфликта должны договориться между собой, а Россия станет гарантом этой договоренности, устраивающей стороны конфликта» – со временем, в более широком контексте позиций всех основных внешних акторов в карабахском урегулировании, принимающих участие в работе Минской группы ОБСЕ, добавилось то, что Россия, как и США с Францией, стала говорить о необходимости основы любой договоренности между сторонами конфликта на трех принципах урегулирования, среди которых на первом месте идет принцип неприменения силы, а значит, воздержания сторон от возобновления военных действий в зоне конфликта. Интересно отметить, что принцип неприменения силы звучит в заявлениях посредников на первом месте и ему, таким образом, придается первостепенное значение, в то время как в опубликованных 10 июля 2009г. «мадридских принципах» на первое место выведен пункт о «возвращении под азербайджанский контроль территорий вокруг Нагорного Карабаха». Невозобновление военных действий в зоне конфликта – это общая позиция всех трех посредников урегулирования в Минской группе ОБСЕ.

На неприемлемость для России, США и Франции возобновления военных действий в зоне карабахского конфликта указывает целый ряд заявлений официальных лиц и экспертных оценок. Важную значимость для поддержания режима прекращения огня и воздержания Азербайджана от реваншистских действий, а также для дистанцирования зависимости урегулирования конфликта, трансформации статус-кво в зоне конфликта от энергетических интересов тех или иных внешних по отношению к конфликту акторов, представляют оценки зарубежных экспертов, озвучиваемые непосредственно в Баку или в аналитических публикациях, издаваемых под эгидой экспертных центров Азербайджана. В этой связи можно привести следующие примеры. В ноябре 2009г. в Баку прошла конференция на тему «Препятствия безопасности на Южном Кавказе: существующие реалии и перспективы регионального развития». В пресс-релизе по итогам конференции, которая была организована в целом Центром стратегических исследований при администрации президента Азербайджана, указывалось, что при рассмотрении вопроса о влиянии энергетических проектов на стабильность и безопасность в Южном Кавказе, участники конференции пришли к определенному консенсусу в отношении отсутствия в нынешних условиях потенциала у энергетических проектов побудить карабахский вопрос к реальному урегулированию и главной причиной этому было названо несовпадение интересов основных внешних акторов, имеющих значительные энергетические интересы в регионе.

В вышедшем под эгидой того же азербайджанского Центра стратегических исследований первом выпуске аналитического сборника «Azerbaijan Focus» (июнь-август 2009г.) были размещены материалы зарубежных экспертов, подчеркивающих неприемлемость для внешних акторов и невыгодность для самого Азербайджана возобновления военных действий в зоне карабахского конфликта. В совместной статье известного немецкого эксперта, руководителя программы Россия-Евразия в Германском совете по внешней политике (German Council on Foreign Relations, DGAP) А.Рара (Alexander Rahr) и эксперта данного аналитического центра С.Ридера (Sebastian Rieder) указывалось, что «Азербайджан должен понять, что попытка решить этот конфликт военными средствами нанесет серьезный вред его двусторонним и многосторонним отношениям с соседями и партнерами. Отношениям с Россией и Ираном, с ЕС и США, а также позициям в ООН и ОБСЕ будет нанесен существенный ущерб. Введение эмбарго и санкции могут последовать при дальнейшем развитии негативных последствий для Азербайджана».

В статье другого эксперта, директора Российского центра исследований постиндустриального общества В.Иноземцева, отмечалось понимание всеми участниками конфликтов на Южном Кавказе возможности «драматических изменений в случае разрушения статус-кво», и далее: «Даже учитывая, что Азербайджан и Грузия осуществили значительные усилия в последние годы для модернизации и развития своих вооруженных сил… их вооруженные силы объективно остаются слабее, чем вооруженные силы Армении и Абхазии соответственно».

Нынешняя оценка Россией перспектив карабахского урегулирования стала включать ту реальность, что без учета воли народа Нагорного Карабаха невозможно достижение каких-либо долгосрочных и взаимоустраивающих решений. Очевидно, что под народом Нагорного Карабаха понимается в первую очередь и в своей конституирующей, политически решающей и правоустанавливающей части нынешнее население Нагорно-Карабахской Республики. В этой связи, помимо известных заявлений министра иностранных дел России, озвученных 14 января 2010г. в Ереване, считаем интересным привести мнение члена Общественной палаты России М.Шевченко: «Могу сказать совершенно точно, что никакие договоренности относительно Нагорного Карабаха не могут быть приняты без мнения жителей самого Нагорного Карабаха. Есть такая иллюзия, что они армяне и подчинятся позиции Еревана или еще кого-то. Могу сказать, что это иллюзия. Нагорно-карабахские армяне являются самостоятельными. Во-первых, там очень много беженцев из Азербайджана и из Баку. Во-вторых, нагорно-карабахские армяне сами по себе сильно отличаются от армян ереванских. Поэтому они совсем по-другому видят мир и совсем по-другому видят проблемы безопасности Нагорного Карабаха. История войны, мифология войны для них является очень важным фактором идентичности, идентификации. Поэтому любые переговорные процессы без участия нагорно-карабахских армян, мне кажется, будут безрезультатны. Какие бы соглашения ни заключались – если при этом не будет учитываться их позиция и согласовываться с ними, то единственный выход – это война. Скажу сразу, войны они не боятся. Они готовы к войне. Они чувствуют себя победителями в предыдущей войне. Там очень тяжелая для войны местность, и они достаточно консолидированы… Как ни странно, но позиции этих людей, живущих в маленьких городах и сёлах Нагорного Карабаха и окрестных территорий, является самым важным в решении нагорно-карабахского вопроса. Если не будет формата прямых человеческих отношений, если армяне Нагорного Карабаха не согласятся на возвращение азербайджанцев и не найдут способа сосуществования с азербайджанцами, то тогда ничего не получится».

Михаил Агаджанян

Источник: noravank.am