Analitika.at.ua. «Я думала, что не упаду в обморок от крика ужаса и боли одной женщины, но когда начались повсеместные ор и крики, я лишилась сознания», - это слова 101-летней Елены Абраамян. Она является живым свидетелем резни в Западной Армении в годы Первой мировой войны, которая известна миру как Геноцид армян.

Елена Абраамян родилась в Карсе, и так как документы были утеряны в те кровавые годы, ей остается лишь предполагать, что родилась в 1909 или в 1910 г.

Елена - художница, заслуженный педагог Армении, член общества художников с 1944 г. Женщина с истощенным телом, несколько погасшим зрением и слухом, она, тем не менее, сохранила изумительно ясную память. Бабушка живет в Ереване, одна, со своими воспоминаниями и многочисленными авторскими холстами. В годы погромов ей едва ли было 7-8, но она пережила все ужасы самой кровавой страницы армянской истории.

«Наша семья была не очень большой, но понесла большие потери», - делится воспоминаниями с  NEWS.am Елена, - «Шел 1918 г., когда турки вошли в Карс. Всему населению города и близлежащих сел было приказано покинуть дома, в случае неповиновения угрожали расправой. Люди все как один вышли на улицы, кто пешком, кто как, в основном это были женщины и маленькие дети. Люди по большей части скопились у дороги, ведущей в ближайший город, Ленинакан. Десятки и сотни людей искали выход, пытались перейти реку Карс, берега которой связывал между собой мост широтой в 1 метр. Местные жители назвали мост «Волосковым мостом», так как он был очень узок. Река была не очень широкой, но в этой части была глубока, так что просто так ее было не перейти. Когда турки начали поливать смертоносным градом безоружный народ, открыв огонь с холма возле речки, многие побросали себя в реку. Увидела, как две молодые женщины, дрожащие от страха, обняв своих детей, бросились в реку. Первым убитым, которого я видела, был маленький ребенок, который поднимался с матерью на холм, чтобы продвинуться вперед, так как шоссе было забито народом, негде было пройти. Увидела, как он вдруг упал, а мать, подняв его окровавленную рубашку, начала кричать, кричать...». Елена также рассказала, что турки перекрыли выход из ущелья, по которому двигалась многотысячная толпа. Люди были вынуждены возвратиться, где их ждал свинцовый ад из турецких пуль. Часть попыталась пройти по «Волосковому мосту», но они упали в реку. «Поднялся ужасный шум, кричал весь народ, и от этого крика я упала в обморок. Сколько времени я пробыла в фургоне, не знаю, но когда проснулась, увидела, что никого из моих родных нет. Рядом лежала 4-летняя дочь брата моего отца, Цохик. Наверно попросту решили, что я тоже мертва, положили рядом с ней. Но меня не задела ни одна пуля. Турки, скажу, стреляли необычными пулями – эти пули взрывались внутри тела, их называли «бум-бум».Русские дали им эти пули. Маленькая Цохик была ранена в бедро, и я увидела ее бедро, полностью раскореженное, ткани были изорваны внутри. Я говорила с ней, но она не издала ни звука, не двигалась... Она истекла кровью».

После этого маленькая Елена искала, старалась найти семью, родных, близких, присоединялась к бродящим по улицам туда-сюда группам людей, но не смогла. Пыталась пройти по «Волосковому мосту», но тоже не сумела. Через некоторое время к ребенку, долгое время стоявшему на краю моста, подошел незнакомец высокого роста в военной шинели, который попытался забрать беспомощного ребенка с собой. «А я стояла на месте, топала ногой и говорила, что никуда не пойду, так как ищу своих родных. Этот человек вдруг поднял меня, я начала бить его ногами и руками. Он не обращал внимания, отнес меня в строения поблизости тюрьмы Карса, которые служили солдатам местом отдыха. Таинственный незнакомец возле какого-то строения со стеклами внезапно бросил меня через окно внутрь. Я встала на ноги и, к моему удивлению, не почувствовала боли. Начала ходить из комнаты в комнату, и в каждом углу видела закутанных в какие-то лохмотья, окровавленных, раненных людей»: Среди этих людей Елена и нашла свою тетю, сумевшую выжить. Ее ранили в руку. «А бабушка моя умерла, пуля попала ей в голову. У нее на руках был мой полугодовалый двоюродный брат, сын брата отца, который упал вместе с ней и...».

Таким образом, потеряв большую часть семьи и став свидетелем многих кровавых событий Геноцида, 8-летняя Елена добирается с тетей до Еревана и начинает жизнь маленькой девочки, потерявшей отца. Ее отец, который был известным педагогом, математиком, военным, который учился вместе с Комитасом, находился в турецком плену. Он лишь потом, в 1925 г., окажется в Ереване, однако, вытерпев все лишения плена, рано постареет и в 61 год встретит свой конец.

Лучшие воспоминания художника и педагога, пережившего Геноцид, связаны с дедом, священником Карской церкви Хореном Стамболцяном. Он был одним из ученых духовников того времени, и кроме писательского таланта был также наделен талантом художника. Он принимал участие в раскопках Ани, собирал мотивы украшений, оставленных на руинах, выводил графику настенных рисунков. Тетрадь, в которой все это было записано, как и другие рукописи, была сожжена турками. В мае 1927 г. священник прощается с жизнью на операционном столе. После его смерти ставшая в последствии известным художником Елена публикует его литературное наследие в книге «Мемуары деда».

P.S. С точки зрения пережившего Геноцид Елена Абраамян сказала пару слов насчет армяно-турецких отношений. Сказала, что у этих отношений нет будущего, так как турки любят лгать, как и поступили в очередной раз, подписав армяно-турецкие протоколы. «Не раз я убеждалась, что у армян есть привычка быть обманутыми, и, к сожалению, в этом им всегда на помощь приходят турки».