Analitika.at.ua. Политические последствия прошлогоднего противостояния далеко не исчерпаны

В день открытия Олимпийских игр в Пекине, 8 августа 2008 года, на Южном Кавказе вспыхнула так называемая “пятидневная война”, которую принято называть “грузинско — югоосетинской”, а также “российско-грузинской”. Терминологический разнобой не случаен, он отражает разницу подходов сторон конфликта к происшедшему.

Коротко напомним канву основных событий. В конце июля прошлого года между грузинскими и югоосетинскими войсками регулярно вспыхивали перестрелки различной интенсивности. Вечером 7 августа стороны договорились о прекращении огня, чего на практике, однако, не произошло, бои продолжались. Тбилиси счел, что это провокация, которая приведет к вторжению осетинских и российских войск на территорию собственно Грузии. Поэтому в ночь с 7 на 8 августа грузинские войска — по официальной версии, с целью упредить подобное развитие событий — начали массированный артиллерийский обстрел столицы Южной Осетии и прилегающих районов. Через несколько часов последовал штурм города силами грузинской бронетехники и пехоты. Наутро Россия официально заявила себя в качестве стороны конфликта — в рамках операции по принуждению грузинской стороны к миру. А на следующий день, 9 августа, в войну вступила и Абхазия как член договора о военной помощи между участниками так называемого СНГ-2 (Содружество непризнанных государств). 12 августа Москва объявила об успешном окончании операции по принуждению грузинских властей к миру, 13 августа Сухуми заявил о завершении операции по вытеснению грузинских войск из Кодорского ущелья. На этом активные боевые действия закончились.

Эта “локальная” война имела далеко не локальные последствия. Она кардинально изменила весь геополитический расклад в регионе. Москва де-юре признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Грузия, разумеется, заявила, что никогда с таким решением не согласиться. Таким образом, отношения между Россией и Грузией оказались испорчены очень надолго, если не навсегда. И уже не имеет особого значения, будет ли в Тбилиси властвовать президент Михаил Саакашвили, которого крайне недолюбливают в Кремле, или какой-либо иной, более “уравновешенный” деятель. Ни один грузинский руководитель не согласится с итогами августовской войны, ни один российский лидер не возьмет на себя ответственность по их пересмотру.

Вслед за военной Москва продемонстрировала и явный рост политической активности в регионе. Под эгидой Кремля началось ускорение и углубление переговорного процесса вокруг Нагорного Карабаха. Уже в ноябре в подмосковной резиденции Майндорф сторонами конфликта была подписана декларация о неприменении силы и согласии решать спорные вопросы мирными методами. Тому, что Азербайджан пошел на такой шаг после 15 лет хвастливых милитаристских угроз, немало поспособствовали итоги августовской войны: стало ясно, что участь того, кто не сдержится, сорвется и начнет стрелять, может быть более чем незавидной. Новое дыхание обрел и армяно-турецкий диалог, выведенный из дипломатических кулуаров на глаза изумленной общественности. Перспектива российско-грузинских взаимоотношений, — вернее отсутствие всяких позитивных перспектив настоятельно диктует Москве необходимость лишения Грузии роли основной транзитной страны в регионе и ее дальнейшей экономической и политической маргинализации. Это может произойти, если планы Кремля по открытию армяно-турецкой границы будут осуществлены. Симптоматично, что российская политика на Южном Кавказе практически не встречает противодействия со стороны Вашингтона. США всецело поддерживают усилия по армяно-турецкому и карабахскому урегулированию. Разумеется, официально Вашингтон отказывается признавать новые южнокавказские государства и “настоятельно не рекомендует” делать это кому-либо. Что тем не менее совсем не мешает новой администрации Барака Обамы говорить о “перезагрузке” отношений с Кремлем, о стремлении наладить нормальные и конструктивные двусторонние отношения. Это означает, что, какова бы ни была прогрузинская риторика американцев, они не станут конфликтовать с Россией ради возвращения в лоно Грузии бывших автономий.

Вопрос в другом. Сегодня на грузинско-югоосетинской границе происходят события, заставляющие обозревателей заговорить о “кавказском дежавю” и о том, что “вероятность еще одной войны составляет 80 процентов”... Стороны вновь обвиняют друг друга в обстрелах и провокациях. Вот что пишет по этому поводу московская “Независимая газета”: “Россия озабочена возобновившимися обстрелами Цхинвала и готова применить силу для защиты Южной Осетии. Минобороны РФ опубликовало заявление, где сказано, что “по аналогичному сценарию развивались события в августе 2008 г., что привело к развязыванию грузинской стороной военной агрессии против Южной Осетии и нападению на российский миротворческий контингент. Такие действия вызывают серьезную озабоченность. В случае дальнейших провокаций, представляющих угрозу населению республики, российскому воинскому контингенту на территории Южной Осетии, Министерство обороны РФ оставляет за собой право на применение всех имеющихся сил и средств для защиты граждан республики Южная Осетия и российских военнослужащих”. Означает ли это, что российские танки, находящиеся теперь уже не за Кавказским хребтом, а в 30 километрах от Тбилиси, в какой-то момент получат приказ идти на столицу Грузии? В очень большой степени это будет зависеть от позиции Запада и от внутриполитической ситуации в Тбилиси. А также от того, как будут развиваться отношения между Арменией и Турцией и насколько продвинутся Баку и Ереван на пути к миру.

Армен ХАНБАБЯН

Источник: Новое время