Analitika.at.ua. Европейский союз имеет вполне определенные намерения интегрировать государства Южного Кавказа в свои структуры. Данные государства имеют членство в Совете Европы, что уже привело к значительным изменениям во внешней и внутренней политике.

Европейское сообщество оказывает все большее влияние на проведение выборов, на реформирование законодательства, на развитие гражданского общества и, отчасти, экономики данных государств. Вместе с тем, влияние Европейского союза на Южный Кавказ пока не имеет кардинального значения, прежде всего, по вопросам безопасности, урегулирования конфликтов и внешней политики.

По наиболее важным вопросам внешней политики и национальной безопасности государства Южного Кавказа по-прежнему игнорируют мнение и позицию Европы. Статус программы «Ближние соседи» в действительности не столь высок, как это представляется политикам региона. На деле эта программа по уровню статусности равнозначна европейской программе по «Странам Средиземного моря» и призвана обеспечить взаимопонимание, вовлечение региона в европейское политико-идеологическое пространство, облегчить европейское присутствие в экономической и геоэкономической сферах в Южном Кавказе.

Так или иначе, ЕС нужно утвердить в Южном Кавказе институции и законодательство, которое позволит привести этот регион к общему знаменателю в плоскости безопасности. Вместе с тем, европейские политики и аналитики, преодолевая нормативы политической корректности, употребляя довольно слабую аргументацию, нередко совершенно откровенно заявляют, что самым серьезным препятствием интеграции Южного Кавказа в Европейское Сообщество стало военно-политическое присутствие России в регионе. Уже это становится достаточным основанием для солидарности Европейского Союза и США в кавказском направлении. Но, так или иначе, невозможно игнорировать то обстоятельство, что Европейский Союз является фундаментально анти-американским проектом, и сотрудничество ЕС и США в этом и в других регионах и политических направлениях носит противоречивый характер.

12 мая 2004 года руководство Европейского Союза выступило с обращением к трем государствам Южного Кавказа, выразив надежду на продолжение дальнейшего сотрудничества по увеличению показателей экономического роста и совместной борьбе с незаконной миграцией и организованной преступностью. По мнению Европейской Комиссии, Армения, Азербайджан и Грузия получили статус «ближайших соседей», что впоследствии может привести к заключению соглашения о свободе внешней торговли. Это может стать весьма важным стимулом для данных государств в принятии политических условий Европейского союза.

Европейские политики, рассматривающие Южный Кавказ и отчасти Центральную Азию как геополитические зоны, где происходит определенная конкуренция между США, ведущими европейскими государствами, Россией и Японией, считают, что у Европейского союза имеются наиболее эффективные рычаги для влияния на Южный Кавказ. Южный Кавказ рассматривается ими как часть политической Европы, который очень заинтересован в политической и экономической интеграции с ней.

При этом, очень важны институциональные основы интеграции, которых нет в отношениях Южного Кавказа с США и которые ослабляются в отношениях с Россией. Вместе с тем, европейцы явно переоценивают свою роль в развитии Южного Кавказа, а также во влиянии на политику данных государств. Реакция государств Южного Кавказа на инициативы и предложения Европейского союза в сфере безопасности и урегулирования конфликтов, а также по вопросам демократизации ранее имела, скорее, показной характер.

В 2005 – 2007 годах Европейский Союз явно перешел к наступлению на регион Южного Кавказа, и на данном этапе, европейцы очень нуждаются в поддержке США, которые уже располагают в регионе элементами операционного управления. США также заинтересованы в участии Европейского Союза в кавказских процессах на данном этапе, так как при этом образуется единый фронт против России. Несомненно и то, что в настоящий исторический период США в еще большей степени, чем ранее, нуждаются в «сертификации» или в признании легитимности свой политики, и эту легитимность может предоставить США только Европейское Сообщество. То есть, американо-европейские отношения в кавказском направлении, как и в других политических направлениях, носят во многом характер «партнер – оппонент», что получит развитие по мере развития этих отношений на кавказской арене.

Европейские политики хотели бы видеть Южный Кавказ в сфере европейского влияния и европейской политики. Данный регион представляет собой буфер между Европой и Передней Азией, обладает энергетическими и другими сырьевыми ресурсами, является «коридором», который соединяет Европу с Центральной Евразией, представляет собой благоприятное место для отдыха. Важное значение имеет и то, что две страны – Грузия и Армения - и многие местные народы являются христианскими, причем, принадлежат к наиболее древней христианской традиции. Данные страны, находясь под длительным влиянием российской, а затем советской культуры, приобщены к ценностям и нормам европейской культуры, общество во многом сформировано в соответствии с европейским мировоззрением.

Данные обстоятельства значительно облегчают интеграцию Южного Кавказа в Европейское сообщество. Однако, геоэкономические и социально-культурные факторы играют второстепенную роль в политике ведущих европейских держав, формирующих европейскую политику. Южный Кавказ является важным геополитическим регионом, и контроль над ним обеспечивает изоляцию России от Ближнего Востока и, в определенной мере, от Ирана, контроль над Каспийским морем и Центральной Азией. Европейцы надеются, что Южный Кавказ - небольшой регион и может быть интегрирован и абсорбирован Европой без особого труда. Тем более, что Азербайджан имеет надежные источники получения доходов – нефть, а Армения уже продемонстрировала способность к быстрому и эффективному развитию на основе модели диверсифицированной экономики.

Примерно с 2002 года США проявили заинтересованность в участии Европейского союза в решении проблем Южного Кавказа. Эта заинтересованность усилилась вследствие обстоятельств, связанных с операцией в Ираке. США не сумели разработать четкие цели и задачи их военного присутствия в государствах Южного Кавказа и Центральной Азии. Энерго-коммуникационые проекты в регионах успешно осуществляются, и обеспечение их безопасности не требует непременного военного присутствия США. США довольствуются возможностью использовать некоторые аэродромы в целях транзита и активно занимаются созданием соответствующих сил безопасности в Грузии, Азербайджане и Казахстане.

Непосредственное военное присутствие США приводит к усилению конфронтации, причем, не только США с Россией и другими государствами, но и между государствами данных регионов. Кроме того, серьезный проект постоянного военного базирования требует значительных средств. Следует также отметить, что НАТО не торопится распространить зону ответственности на Южный Кавказ. Расширение НАТО будет ограничено Балканами и западным побережьем Черного моря. Государствам Южного Кавказа будет предложен тезис – «Вне НАТО, но вместе с НАТО».

В данных условиях США решили переложить часть ответственности за Южный Кавказ на Европейский союз. Американские эксперты – отставные генералы и дипломаты - активно распространяют идеи о том, что военное присутствие США и НАТО в Центральной Евразии имеет временное значение, а их место должен занять Европейский союз, включая его политические и военные структуры.

Политиками и политологами США и европейских государств отведено Южному Кавказу геополитическое место в европейском политическом и социально-культурном пространстве. То есть, Южный Кавказ представляется в значительной мере изолированным от Ближнего Востока и России. Ему отводится роль маргинального региона, от ситуации в котором будет во многом зависеть безопасность Европейского сообщества, в том числе доступ к энергетическим и природным ресурсам Центральной Евразии.

В интеграции Южного Кавказа с Европейским сообществом заинтересованы все ведущие европейские государства. Они стремятся на начальном этапе развития своей геостратегии решить «программы-минимум», то есть, включение государств региона в европейское политическое пространство институциональным образом. В дальнейшем регион станет ареной конкурентной борьбы Великобритании, Франции и Германии за влияние. Наибольшую активность в регионе проявляет Великобритания, представленная в регионе крупными геоэкономическими проектами и рассматривающая Южный Кавказ как зону своего традиционного влияния. Франция имеет влияние, практически, только в Армении. В перспективе возрастет влияние Германии, которая пытается создать серьезные предпосылки для этого.

Однако интеграция Южного Кавказа в Европейское сообщество предполагает решение нескольких серьезных проблем: достижение определенных экономических стандартов; принятие определенного законодательства и его практическое применение; урегулирование локальных конфликтов; полный вывод российских войск и военных объектов из всех стран региона.

Выполнение принятых обязательств по социально-экономическим параметрам и законодательным стандартам государствами Южного Кавказа более-менее успешно выполняется, хотя и во многом формальным образом. Хотя этот аспект интеграции является наиболее обсуждаемым и осуществляемым, но проблемы, связанные с данным направлением, не могут рассматриваться как непреодолимый барьер в процессе интеграции. Данное направление становится наиболее реализуемым, даже в условиях авторитаризма власти.

Ранее представлялось, что наиболее серьезным препятствием процесса интеграции является наличие локальных этно-политических и межгосударственных конфликтов. Данная компонента неизменно закладывалась в комплекс наиболее существенных проблем интеграции государств Южного Кавказа в Европейское сообщество. Большая часть европейских аналитиков и политологов также, соглашалась с тем, что данные конфликты являются серьезным препятствием для процесса интеграции.

После решений США по передачи ответственности по локальным региональным конфликтам в Южном Кавказе Европейскому союзу (что наиболее определенно выражалось в части карабахской проблемы), некоторое время европейские структуры пытались продемонстрировать США свою способность оказать более эффективное влияние на государства Южного Кавказа, прежде всего Армению и Азербайджан, считая, что, в отличие от США, Европейский союз обладает таким мощным стимулом, как интеграция в Европейское сообщество. Однако данное мнение в структурах Европейского союза сохранялись не более двух лет.

К середине 2004 года в Европе произошло переосмысление перспектив урегулирования локальных конфликтов в Южном Кавказе. Сложилось следующее мнение: состояние отсутствия боевых действий является самоценностью, и недопустимо возобновлять военные действия даже для достижения формальных юридических прав; государственный суверенитет, который сложился во многом в условиях советского тоталитарного режима, не имеет приоритетное значение, уступая место таким ценностям, как права человека, гражданское общество и социальное развитие; в решении данных проблем приоритеты должны остаться за гуманитарными вопросами, в том числе, вопросами беженцев; необходимо достичь полной демилитаризации зон конфликтов.

При этом, в связи с тем, что Европейский союз наиболее подробно занимался карабахской проблемой, в докладах ответственных функционеров Парламентской Ассамблеи Совета Европы данная проблема отражена наиболее предметно. В ПАСЕ складывается мнение, что невозможно вернуть Нагорный Карабах под контроль Азербайджана. По некоторым сведениям, такие же тезисы содержались в закрытой части доклада ответственного докладчика ПАСЕ по Нагорному Карабаху, Генерального секретаря ПАСЕ Терри Дэвиса.

Европейские политики предлагают политическому руководству Грузии предоставить Абхазии политическую независимость в обмен на отказ от международного признания ее независимости. Терри Дэвис, в отличие от бывшего Высокого комиссара ЕС по внешней политике и безопасности Хавьера Солана, был категорически против каких-либо допущений в суверенизации неподконтрольных территорий, так как принадлежат тем политическим кругам, которые считают это смертельно опасным для Европы. Х.Солана относился к тем кругам, которые, отстаивая эти же принципы, «оставляют в резерве пути для отступления».

Таким образом, в Европейских структурах складывается позиция в отношении конфликтов в Южном Кавказе, которая максимально приближена к позиции США. Практически, данные взгляды были сформированы американцами в результате их политики и деятельности в Минской группе ОБСЕ по карабахской проблеме. То же самое происходит в рамках Группы Друзей Генерального Секретаря ООН по Абхазии. США накопили большой опыт, который невозможно было игнорировать и выдвигать новые неадекватные предложения. США продемонстрировали Европейскому союзу, что их позиция в отношении локальных региональных конфликтов, не только в Южном Кавказе, но и на Балканах не имеет разумной альтернативы.

США выступают за предоставление некого международного статуса Косово, Нагорно-Карабахской республике, Абхазии, Тайваню, Турецкой Республике Северного Кипра, Иракскому Курдистану и другим территориям. Вместе с тем, США считают, что реализация данных планов затрудняет проведение ими эффективной региональной политики, и Европейский союз вполне мог бы реализовать данные позиции на Балканах и в Южном Кавказе, тем самым несколько усложнив положение европейцев.

Осенью 2002 года США и европейцы пришли к соглашению по поводу целей, задач и подходов по карабахской проблеме и по другим проблемам. В начале 2005 года такое же «не текстовое» соглашение было принято по Абхазии, которая из аутсайдера, в смысле внешнего внимания, стала лидером в фокусе международного внимания в ряду непризнанных государств. По оценкам сотрудников Вашингтонского Института Центральной Азии и Кавказа при университете им. Дж.Хопкинса, Абхазия стала привлекать больше внимания и стала считаться интересным материалом для операций после президентских выборов 2005 года, когда данное этно-политическое сообщество продемонстрировало способность к самостоятельным решениям. Данный тезис приведен публичным образом на семинаре данного Института в апреле 2006 года, посвященном проблемам непризнанных государственных образований Южного Кавказа. Пол Сандлер – директор программы по Центральной Азии и Кавказу Центра им. Никсона (Вашингтон) также объясняет возрастание внимания к Абхазии электоральными событиями, но он также напоминает, что в рассмотрении абхазской проблемы все более важным стал и геополитический фактор, имея в виду значимость Черного моря в стратегии США.

Исходя из данных тенденций в европейской политике, можно предположить, что наличие локальных конфликтов или неурегулированных конфликтов, хотя усложнит процесс интеграции государств Южного Кавказа в Европейское сообщество, но не станет непреодолимым препятствием. Более того, Европейское сообщество заявляет, что оно должно принять активное участие в социально-экономическом развитии непризнанных государств, что уже реализуется в широком диапазоне. Ведущую роль в этом проекте занимает Великобритания, которая имеет в регионе наиболее ясные и обозначенные интересы. Видимо, Великобритания проявляет заинтересованность также с подачи США: финансирование и организация встреч участников конфликта; заинтересованность Великобритании за безопасность энерго-коммуникационных проектов; создание в Великобритании специальной аналитической группы по конфликтам в Восточной Европе и т.д. Однако, все это говорит об отсутствии заинтересованности США в урегулировании проблем.

По мнению аналитиков и политологов, занимающихся проблемами европейской безопасности, Германия наиболее заинтересована в вытеснении России из Центральной и Восточной Европы, из Южного Кавказа и Центральной Азии. Германия поэтапно и последовательно внедряется в европейские и евразийские регионы, опираясь на свои огромные экономические возможности. Германия, которой сложно приобретать позиции в зонах французского и британского влияния, пытается создать свою континентальную, евразийскую зону влияния. При этом, России в этом супер-проекте отводится роль не стратегического партнера, а роль энерго-сырьевой провинции.

Если, в начале 90-х годов в среде российских и даже германских политологов имелись надежды на стратегическое сотрудничество, то позднее стало ясно, что Германия не нуждается в политическом партнерстве с Россией. Ее интересует только участие России в ее коммуникационных проектах, обеспечивающих гарантированную доставку товаров из Центральной Азии и Казахстана, а также из самой России. Однако, это трудно отнести к разряду задач политической стратегии. Германия в гораздо большей мере, чем США и Великобритания, заинтересована в «деруссификации» Евразии, особенно регионов Южного Кавказа и Центральной Азии.

Германии нет необходимости форсировать события по выводу российских баз, так как данный процесс происходит и без ее акцентированного участия. Более того, форсирование данного процесса может привести к усилению позиций Великобритании и США, как конкурирующих держав. Но было бы неверным данную политику Германии принимать за ее стремление дистанцировать Россию от себя. Напротив, Германия все более пытается создать условия для интеграции России, ее ресурсной базы в германскую «экономическую империю».

Представляет интерес вопрос о сочетании процесса интеграции России в европейские структуры и политики ведущих европейских государств в Евразии. В среде российских политиков и политологов сложилось мнение, что о состоянии европейско-российских отношений необходимо судить по результатам интеграции России в европейские структуры. Вместе с тем, процессы европейской интеграции являются составной частью «привязки» России к интересам европейских государств, что происходит в порядке навязывания России соответствующих норм и правил международного порядка. О политике ведущих европейских государств в отношении России необходимо судить по их реальным шагам в Западных и Южных регионах постсоветского пространства.

Не без участия США, Польша и Швеция в 2010 году инициировали проект Европейского Союза «Восточное партнерство», который был весьма неоднозначно воспринят Францией и Германией, которые очень холодно и сдержанно отнеслись к данной перспективе на востоке. Франция, по существу, игнорировала данную инициативу, а Германия лишь сделала вид, что заинтересована в этом проекте.

США, выстраивая свою стратегию в Балтийско-Черноморском регионе, рассматривают «Восточное партнерство» лишь как одну из составляющих больших планов по разобщению и дистанцированию, прежде всего, России и Германии, а также России по отношению ко всей Западной Европе. Данный проект все еще не получил развертывания в полной мере, но для Южного Кавказа даже столь ограниченный проект играет большую роль в интеграции стран региона в Европейский Союз. Вместе с тем, противоречия, содержащиеся в этом проекте, прежде всего, в части отношений к нему стран Центрально-Восточной Европы и ведущих государств континентальной Европы – Франции и Германии, настороженность России, приводит не к развитию, а к ограничениям развития проекта. Игорь Мурадян, Иратес де-факто, lragir.am