Analitika.at.ua. Недавно орган израильских спецслужб – «Моссад» – представил правительству Беньямина Нетаньяху специальный доклад о царящей ситуации и возможных развитиях в Сирии. Как передают израильские источники, один из основных выводов заключается в том, что благодаря действенным шагам западных правительств наряду с продолжающимся ослаблением режима Башара аль-Асада в Сирии произойдет укрепление и расширение исламистской сети, и что в случае подобного стечения обстоятельств самой вероятной силой, которая может заменить аль-Асадов, будут именно исламисты.

Однако аналитики «Моссада» советуют обратить внимание также на то обстоятельство, что исламистскую сеть в Сирии поддерживает и спонсирует прежде всего служба внешней разведки Турции – MIT, и только потом уже спецслужбы Саудовской Аравии, Катара и Объединенных Арабских Эмиратов. Израильская разведка приходит к выводу, что решение политического руководства Турции – оказать широкомасштабное содействие укреплению исламистской сети в Сирии – отражает те важные изменения, которые произошли в представлениях стратегов Анкары: после Египта, где наряду со свержением Мубарака Турция начала налаживать активные связи с местными исламистскими движениями, оказывая им, в первую очередь, финансовое содействие, шаги Турции в Сирии свидетельствуют о том, что исламский фактор становится одним из основных инструментов турецкой внешней политики. В то же время в «Моссаде» приходят также к выводу, что в обозримой перспективе влияние этого фактора на турецкую внешнюю политику будет только возрастать, учитывая нескрываемые стремления Анкары взять на себя роль лидера исламского мира.

Rebranding исламского фактора на международной арене

Примечательно, что в последнее время в международной политике происходит переоценка исламского фактора. Если в последние несколько десятилетий этот фактор выступал на международной арене в маргинальном виде, затем начал ассоциироваться с международным терроризмом, то теперь западные информационные и дипломатические усилия направлены в первую очередь на переосмысление (rebranding) исламского фактора.

Это очень важное изменение, а если учесть объемы этих изменений (например, число стран, в которых, несмотря на сопротивление правящих десятилетиями элит, исламистам удается прокладывать себе путь к власти, оказавшиеся в распоряжении исламских движений финансовые, информационные, человеческие ресурсы и пр.), быть может, можно будет утверждать, что процесс получает геополитическое значение.

Пожалуй, главный итог «арабской весны» нужно рассматривать именно в этом контексте. Мы видим, что вследствие арабских революций в Тунисе, Египте, Ливии, Йемене (ожидается в Сирии и даже в тех государствах, где революционная волна была подавлена – Алжире, Марокко, Иордании) дорога к власти открывается в первую очередь перед исламистскими силами,

Новый подход Турции к миру

Не новость, что в Турции было принято решение выступить в мире с новой стратегией и поставить в основе этой стратегии исламский фактор. Однако заслуживает внимания то, с какими новыми инициативами выступит Турция в ближайшее время, насколько далеко готовы идти в Анкаре в плане воплощения в жизнь собственной исламской повестки, поскольку ясно, что нынешняя трансформация турецкой стратегии находится на зачаточном этапе, следовательно, как во внутренней, так и во внешней политике нужно ждать новых инициатив Анкары.

Выделяют три фактора, ставшие для Анкары причиной перехода к новой стратегии.

Первый. После окончания Холодной войны американо-турецкие отношения подверглись ощутимым изменениям. В этих отношениях даже возникли противоречия, связанные с рядом ключевых вопросов региональной и международной политики, которые не изжиты до сих пор. Наряду с этим Анкара не добилась успехов в деле евроинтеграции. Длящийся десятилетиями процесс евроинтеграции Турции можно, по всей видимости, считать завершенным, и даже турецкие лидеры уже не избегают озвучивать этот факт. В качестве второго фактора отмечается заметный рост финансово-экономических возможностей Турции в течение последних двадцати лет. Продолжающийся подъем турецкой экономики и финансовой системы не только превратил Турцию в страну, имеющую большое значение в мировой экономике, но и создал серьезные ресурсы для того, чтобы Анкары могла выступить с региональными и даже международными политическими инициативами.

Третий фактор – создание благоприятных условий для экспансионизма в регионах, непосредственно граничащих с Турцией. Распад Советского Союза создал подобную возможность на Балканах, в Черноморском, Кавказском, Каспийском и Центрально-азиатском регионах. Свержение режимов Саддама Хуссейна. Хосни Мубарака и Муаммара Каддафи, увеличение американского давления на Иран и финансово-экономический кризис Греции создали такую же возможность на Ближнем Востоке, в восточной части Средиземноморья и в Северной Африке.

Речь идет обо всех тех регионах, которые в не столь далеком прошлом либо составляли часть Османской империи, либо находились под османским влиянием. И исламский фактор здесь играет ключевую роль, поскольку с идеологической точки зрения он, по сути, является единственным фактором, способным обосновать турецкую политику в этом регионе.

Ситуационное наблюдение

Чтобы показать, что в вышеупомянутых регионах именно она является влиятельным защитником исповедующих ислам наций номер один в мире, в последнее время Турция начала инициировать ряд имиджевых шагов. Они известны: это заявления о правах уйгуров-мусульман на западе Китая, вступление в публичные дебаты с официальным Пекином (июль 2009г.), создание специальной флотилии, перевозящей гуманитарную помощь палестинцам, и умышленное обострение отношений с Израилем вследствие инцидента, произошедшего с этой флотилией (май 2010г.).

Однако в течение последних двух лет Турция прилагает все больше усилий, в частности, в направлении расширения своего присутствия в исламских сетях и структурах, действующих в примыкающих к ней регионах. Это не публичная политика, и СМИ мало пишут об этих турецких инициативах, однако американские и израильские эксперты по линии безопасности, публикуют некоторые эпизоды, представляя их как важнейший показатель, свидетельствующий о серьезности новой турецкой внешней политики.

Во время совещания, состоявшегося в начале мая в службе внешней разведки Турции, в котором принимали участие также президент Гюль и премьер-министр Эрдоган, директор службы Хакан Фидан, коснувшись программ MIT, заявил, что «в ближайшие один-два года служба внешней разведки Турции станет разведструктурой мирового класса». Западные эксперты, ссылаясь на эти слова Фидана, приходят к выводу, что Анкара пытается перевести свое присутствие в регионах, являющихся предметом ее интереса и, в частности, в сопредельных странах, на более основательный уровень. Отмечается, что заметны изменения в стиле действий турецкой разведки. Если раньше ее целью главным образом был сбор оперативных данных и реагирование на них, то теперь приоритеты приобретают среднесрочный и долгосрочный характер, стремясь создать сети влияния. Американские и израильские эксперты связывают это изменение с изменениями, происходящими во внешней политике Анкары.

В конце апреля Ирак, третий после России и Германии крупный торговый партнер Турции (в прошлом году товарооборот между двумя странами составил около $12 млрд.), заявил, что прекращает экспорт нефти по нефтепроводам, проходящим по территории Турции (по территории Турции Ирак ежедневно экспортировал около 500 тысяч баррелей нефти). Причина – ситуация, сложившаяся вокруг иракского вице-президента-суннита Тарика аль-Хашеми. С декабря прошлого года аль-Хашеми на родине обвиняют в организации террористических действий. Он опровергает эти обвинения, утверждая, что цель правящей шиитской элиты Ирака – политически ослабить суннитов. В этой истории внимание привлекло также то, что офис премьер-министра Ирака, шиита Нури аль-Малики обвинил турецкие спецслужбы в организации побега аль-Хашеми из Багдада сперва в Катар, а затем – в Турцию. Дело даже дошло до того, что премьер-министр аль-Малики назвал Турцию «враждебным государством», постоянно вмешивающимся во внутренние дела Ирака. В ответ премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что Анкара не может оставить суннитов Ирака в одиночестве.

Президент Турции Абдулла Гюль был первым из руководителей стран, который после свержения Хосни Мубарака в начале марта 2011г. посетил Каир. Здесь нелишне вспомнить, что Эрдоган также был первым мусульманским лидером, который примерно за месяц до визита Гюля призвал Мубарака подать в отставку. В результате состоявшихся в конце прошлого года и в январе-феврале этого года (в несколько туров) парламентских выборов в Египте более половины мандатов Нижней и Верхней палаты законодательного органа достались исламистским силам. Их политические оппоненты утверждают, что весомую роль в победе исламистских сил сыграла финансовая и информационная поддержка из-за рубежа и, в первую очередь, из Саудовской Аравии и Турции. Примечательным было также заявление внука учредителя организации «Братья мусульмане» Хасана аль-Бани, влиятельного египетского исламистского деятеля Тарика Рамадана о том, что Турция может разработать для Египта «дорожную карту», которая позволит совместить ислам, демократию и сильную экономику. Рамадан сделал это заявление после парламентских выборов, и сегодня многие в Египте и на Западе, делая суждения о том, какая модель в сложившихся условиях может действовать в арабских странах, в первую очередь, указывают на пример Турции. Арташес Тер-Арутюнян, noravank.am