Analitika.at.ua. Современная армянская дипломатия обречена восстановить в своей практике известную еще с древних времен традицию дипломатических оговорок. В разные исторические периоды подобная традиция была востребована и армянской дипломатией. 

В 652г. византийский император Константин II вторгся в Армению, овладел Двином, после чего принудил Католикоса Нерсеса отслужить в церкви Катогике воскресную службу на греческом языке и по греческому обряду. Именно тогда главнокомандующий Армении Теодорос Рштуни и вынужден был отправиться в Сирию на переговоры с Муавией, подписать с ним Дамасский договор, по которому Армения признавала верховную власть халифа, но с оговорками. Согласно оговоркам, Армения получила право платить дань "лишь по возможности" и содержать пятнадцатитысячное войско.

По инициативе армянской стороны в Дамасском договоре был оговорен и пункт о предоставлении религиозных свобод; достаточно отметить, что в то время, когда по всей бескрайней территории Арабского халифата строились мечети и минареты, в Армении (именно по оговоренному положению) возводились церкви и часовни. Кстати, только тогда Католикос Нерсес III в спокойной обстановке и завершил строительство архитектурного шедевра Звартноц.

Подобных примеров из хроники национальной жизни можно привести предостаточно. Например, в 1251г. сюникский князь Смбат Орбелян отправился в монгольскую столицу Каракорум к великому хану Мункэ и через некоторое время вернулся оттуда, имея в руках ярлык и золотую пайцзу. Он, естественно, признал абсолютное верховенство монголов, но выступил с оговоркой о том, чтобы представители монгольской власти в Закавказье Бачу-нойон и Аслан-нойон, занявшие со своими вельможами владения Орбелянов, освободили занятые имения и предоставили армянам право строить христианские храмы по всей Армении. Именно на основе этих оговорок и родился знаменитый Нораванк.

Оговорки в дипломатии существовали всегда.

Конечно, можно подписываться под любыми международными договоренностями, принимать и уважать все базовые положения, однако по наиболее судьбоносным вопросам собственной истории почти всегда возникает необходимость заявлять "свое мнение", иными словами - оговаривать нюансы.

В новейшее время ввиду наличия очень пестрого и часто взаимоисключающего спектра "своих мнений" ситуация  с дипломатическими оговорками обострилась. Отдельные структуры всегда пытались представить оговорку в качестве простой формальности - вне контекста последствий.

Один из характерных примеров формального подхода - определение, данное Д. Миллером в 1919г.: "Оговорка к договору может быть определена как официальное заявление, касающееся условий договора, сделанное одной договаривающейся державой и препровожденное другой договаривающейся державе или державам в момент сдачи на хранение ратификационной грамоты субъекта, сделавшего такое заявление, или до этого момента". В определении Миллера ничего не говорится о последствиях оговорки. В связи с этим становится практически невозможным провести грань между оговоркой и другими заявлениями государств, сделанными в тот же момент.

Тем же путем пошел и французский ученый Р. Жене: "Оговорками будут являться заявления, сделанные до появления, в момент появления или после появления международного дипломатического документа, исходящие от одного или всех подписавших этот документ государств и ограничивающие в большей или меньшей степени, качественно или количественно, однако в любом случае в четко определенном объеме условия, на которых это государство или эти государства присоединяются к заключаемой или заключенной конвенции".

Тем не менее, вопреки стараниям "софистов от дипломатии", политическое значение оговорки стало еще более очевидным на рубеже XX - XXI вв.: сегодня многообразие мирового сообщества выражается в широком спектре занимаемых позиций. С принятием Венской конвенции о праве международных договоров (1969г.), Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров (1978г.) и Венской конвенции о праве международных договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями (1986г.) развитие права договоров и права оговорок, естественно, не закончилось.

После принятия Венских конвенций остались существенные сомнения относительно юридического режима оговорок. Проблемы кроются главным образом либо в двусмысленности положений Венских конвенций, либо в отсутствии регулирования тех или иных аспектов юридического режима оговорок.

Неясны следующие моменты: правовые последствия принятия оговорки, содержание критерия совместимости оговорки с объектом и целью договора; характер недопустимой оговорки и ее последствия; отличия оговорок от заявлений; юридические последствия дипломатических оговорок; возможности применения норм, касающихся оговорок, к международным договорам о правах человека; проблемы оговорок к двусторонним договорам; вопрос о нормах, применяемых в отношении оговорок к учредительным актам международных организаций.

Прояснению этих позиций была посвящена (в 1993г.) резолюция ООН (№ 48/31). Сегодня право заявлять оговорки к договорам общепризнанно. Вся история турецкой дипломатии - это в том числе история оговорок. Вне зависимости от монархического или республиканского строя, турецкая дипломатия всегда отличалась умением оговаривать наиболее важные с ее точки зрения вопросы и часто выступать против международно-признанных постулатов.

Случай, зафиксированный в ходе вступления Армении во Всемирную торговую организацию, к настоящему времени в полной мере у нас еще не осмыслен. А произошло тогда всего лишь следующее: упорно стучащаяся в не самые гостеприимные двери Евросоюза Анкара, очевидно, за неимением другой возможности вынуждена была проголосовать за принятие РА в ВТО, однако - и в этом суть - на определенных условиях. Точнее, при одной оговорке: неприменения требований и положений этой влиятельной организации на торговом отрезке Турция - Армения. Иными словами, турецко-армянская торговля регулируется не в соответствии с принципами ВТО, а вопреки им - на основе двусторонних соглашений. Между прочим, Ереван тогда принял эту оговорку и даже преподнес факт своего вступления в ВТО едва ли не в качестве выдающегося достижения. Армения была и остается зоной особого государственного интереса Турции, следовательно, общепризнанные нормы международной торговли (уровень таможенных пошлин, транзита товаров и т. д.) в данном случае для Анкары просто неприемлемы.

Этот случай не являет собой нечто неординарное. Он полностью вписывается в логику и контекст армяно-турецких отношений. Формула немудреная, но весьма прочная: Турция не ставит Армению в один ряд с другими странами, тогда как Армения продолжает принимать Турцию на общем фоне восприятия прочих субъектов международного права.

Аналогичное наблюдается и на системе членства Турции, Армении и Азербайджана в Европейской конференции министров транспорта (ЕКМТ). В частности, блокада армянских коммуникаций является грубейшим нарушением международных норм и основополагающих принципов ЕКМТ. Субъектами сформированной в 1953 году и имеющей право принимать решения этой организации в настоящее время числятся около 50 стран.

Официальный Ереван, естественно, обязан был поднять этот вопрос перед комиссией ЕКМТ, тем более что в числе приоритетных задач организации значатся "конкретные вопросы железнодорожных, автомобильных и водных перевозок" и "тенденции в международных перевозках и инфраструктурные потребности". Но для этого необходимо было самим разработать государственную транспортную стратегию, чего сделано так и не было.

Недолгая история Азербайджана - это тоже история оговорок. Баку всегда оговаривает свое отношение к Армении при подписании "общих документов" в рамках, например, СНГ. Более того, в 1998 году Азербайджан ввел официальный запрет ("оговорку в принципы деятельности ЕКМТ") на транспортировку через свою территорию грузов для Армении.

В 2004 году соответствующее соглашение было подписано между Тбилиси и Баку, а уже 30 ноября того же года в столицу Грузии прибыла делегация, представляющая Государственную таможню Азербайджана, незамедлительно приступившая к проверке документации грузов, задержанных на грузино-азербайджанской границе. Азербайджанский посол в Тбилиси Р.Гасанов заявил тогда, что "остановленные на границе Азербайджана несколько сот вагонов не будут отправлены, пока не будет установлен их конечный маршрут".

"Азербайджан подписал ряд двусторонних правовых международных соглашений, а также соглашения о транзите, транспортировке, экспорте и зоне свободной торговли и разрешил использовать свою территорию для транзита и экспорта различных грузов, - сообщил в этой связи первый вице-премьер правительства АР Аббас Аббасов. - Единственным условием Азербайджана является неиспользование территории страны для транзита грузов в Армению". Типичнейший пример азербайджанской оговорки…

Подобных примеров можно привести сколько угодно. Проблема в другом: жизненно важно, чтобы Ереван наконец-таки сам апробировал практику дипломатической оговорки в своих сношениях с Турцией и Азербайджаном. Этого не было сделано ни в 1992 году (при вступлении Армении и Азербайджана в ООН), ни в 2001 году (при вступлении Армении и Азербайджана в СЕ).

По сути, мы сегодня пожинаем плоды нашей безоговорочной уступчивости и пассивности. В конце концов, Армения действительно может уважать территориальную целостность международно-признанных субъектов, но с оговоркой, что оно (это официальное уважение) не распространяется на Турцию и Азербайджан.

Любопытно понаблюдать, будет ли Анкара столь же навязчиво торопить Ереван ратифицировать Протоколы. Впрочем, вне зависимости от этого данный момент просто необходимо оговорить, и подобная оговорка должна быть принята парламентом страны.

Арис КАЗИНЯН

Источник: Голос Армении