Analitika.at.ua. Интервью ведущего эксперта по внешней политике Центра политической конъюнктуры России Евгении Войко информагентству АрмИнфо

Г–жа Войко, как Вы оцениваете итоги года с точки зрения урегулирования нагорно-карабахского конфликта? Можно ли, на Ваш взгляд, надеяться на достижение прорыва в этом вопросе, учитывая активизацию встреч на высшем уровне в 2009 году?

Ситуацию, которая сложилась в конфликтном регионе, я бы охарактеризовала как стагнирующую. По всей видимости, всеми участниками переговорного процесса сформировался подход, при котором оптимальным сегодня сценарием было бы «оставить все как есть». Во-первых, очевидно, что дипломатическим путем решить территориальный спор между Азербайджаном и Арменией не удается, поскольку любое решение априори будет учитывать интерес одной стороны и ущемлять интерес другой, а во-вторых, дискредитирует Запад за его неспособность остановить «парад суверенитетов».

Во-вторых, особо стоит отметить усилия Минской группы ОБСЕ, результат от деятельности которой остается практически незаметным. Минская группа предлагает взять за основу обновленные Мадридские принципы, предусматривающие освобождение армянских территорий и волеизъявление по поводу статуса в самом Нагорном Карабахе, что неприемлемо для Еревана и ни в коем случае не может стать предметом обсуждения. Однако переговорные усилия и челночная дипломатия участников группы не учитывают внутриполитические и внутрисоциальные условия как в Армении, так и в Азербайджане, а именно – состояние перманентной напряженности и конфликта, которое одним мирным договором не устранить.

Что касается прорыва, то, по всей видимости, в среднесрочной перспективе достичь его не удастся, учитывая намеренное оттягивание турецкой стороной ратификации армяно-турецких Протоколов, подписанных в Цюрихе. Анкара, увязывая процедуру ратификации с урегулированием нагорно-карабахского конфликта и настаивая на территориальных уступках в пользу Азербайджана, тем самым пытается самоустраниться от вопроса о Геноциде армян. На практике это означает, что Турция выражает не только и не столько свою позицию, сколько позицию «братского» государства Азербайджан, экономические отношения с которым развиваются по нарастающей, в то время как ни преимуществ, ни издержек в торгово-экономическом плане закрытие границы с Арменией Анкаре не дало. Приходится констатировать, что сейчас, в том числе и в силу внутриполитических обстоятельств в самой Турции, правящая партия Эрдогана оказалась «зажата в тиски» - пойти на уступки Армении (т.е. ратифицировать Протоколы без упоминания нагорно-карабахской проблемы) означало бы подвергнуть себя серьезным электоральным рискам. Соответственно, ратификация Протоколов Турцией, по всей видимости, произойдет только при условии территориальных уступок в пользу Азербайджана. Таким образом, получается, что инициатива косвенно или явно передана в руки Армении, от руководства которой сейчас и ждут практических шагов.

Непосредственно перед мюнхенской встречей лидеров двух стран Ильхам Алиев вновь заявил о том, что Азербайджан готов разрешить конфликт военным путем. Насколько, по Вашему мнению, вероятна возможность возобновления военных действий в регионе? Рискнет ли Азербайджан развязать новую войну, учитывая, какие большие опасности могут кроиться для него в случае новой агрессии против НКР? И какова будет реакция международного сообщества в случае начала войны?

Заявление Ильхама Алиева о возможности начала военных действий я рассматриваю исключительно в контексте нервозности азербайджанского руководства, вызванного серьезными изменениями расклада сил в Южном Кавказе. Наметившееся сближение Армении и Турции естественным образом вызывает негативную и весьма жесткую реакцию со стороны азербайджанского руководства, которое опасается раскола в так называемом пантюркском неформальном блоке. Не секрет, что для Турции подписание соглашения о нормализации отношений с Арменией – часть тактического плана по нейтрализации активности армянского руководства в направлении консолидации пула стран, признающих Геноцид армян. Экономическая целесообразность в открытии границ для Турции практически не играет никакой роли, поэтому ключевым стало именно стремление Анкары снизить для себя остроту этнического вопроса в международной повестке дня.

Такой ход Турции расценивается Азербайджаном как серьезная уступка не только со стороны самой Турции, но и нерегиональных игроков (например, США), что и побудило Ильхама Алиева сделать подобное эмоциональное заявление. Вместе с тем у Азербайджана в настоящее время нет ни политических, ни экономических ресурсов для развязывания военных действий в Нагорном Карабахе. Во-первых, исключается широкая международная поддержка Азербайджану, как это было с Грузией в августе 2008 года. Тогда, вопреки активным усилиями Тбилиси, масштабная помощь с Запада оказана не была, вследствие чего и реноме, и геополитический вес Грузии в мире серьезно пострадали. Рассчитывать на международную помощь Азербайджан будет вынужден хотя бы в силу того, что военный потенциал и боевой дух армян ничуть не уступает, а в значительной степени превосходит азербайджанцев. Что немаловажно, Армения вправе рассчитывать на военную помощь коллег по ОДКБ.

Во-вторых, начало военных действий нанесет урон репутации Азербайджана как энергетической региональной державы и снизит привлекательность реализуемых в этой стране проектов при поддержке США и Евросоюза. Важность для Баку сохранения и укрепления своих энергетических позиций в евроазиатском регионе – весомый ограничитель резких маневров Ильхама Алиева. К тому же, как известно, начало военных действий повлечет за собой признание независимости НКР Арменией, а это в дальнейшем лишит Азербайджан абсолютно всех возможностей для решения проблемы дипломатическим путем.

Как, на Ваш взгляд, может отразиться на карабахском урегулировании процесс нормализации отношений между Арменией и Турцией?

Снятие претензий Турции по Нагорному Карабаху на бумаге абсолютно не влияет на оглашение этих претензий в публичной риторике. Армяно-турецкое сближение меняет позицию Анкары по вопросу ряда территорий НКР, которые, по мнению турецкого руководства, «должны быть возвращены Азербайджану». Такая постановка вопроса автоматически исключает какой-либо прогресс, поскольку содержит в себе требование территориальной уступки одной стороны в пользу другой. Не исключаю, что акцент на этой составляющей в турецкой риторике со временем будет только усиливаться, поскольку Анкаре важно продемонстрировать Баку, что она не ведет тайных переговоров за спиной у своего стратегического союзника. Такой подход стал бы подстраховкой для Эрдогана на случай роста оппозиционной активности в турецком парламенте.

Существует мнение, согласно которому в результате открытия армяно-турецкой границы позиции России в регионе Южного Кавказа будут ослаблены. Разделяйте ли Вы подобный подход?

В некоторой степени разделяю, поскольку позиции России на Южном Кавказе в целом определяются именно тесными российско-армянскими связями. Но я не думаю, что после дипломатического сближения Армении и Турции связи Еревана с Москвой ослабнут и южнокавказская республика сменит вектор внешнеполитической ориентации. Однако важно учесть, что Армения, имея всего лишь две открытые границы – с Грузией и Ираном, заинтересована в расширении экономических связей с внешними игроками. Не имея границы с Россией, Армения просто в силу объективных обстоятельств вынуждена развивать отношения с приграничными государствами, и Россия здесь не в силах повлиять на ситуацию.

Безусловно, подписание соглашения между Арменией и Турцией (членом НАТО) состоялось во многом благодаря активной посреднической роли администрации США, стремящихся повысить свою роль в региональных процессах и расширить блок лояльных стран. Однако в случае армяно-турецкого соглашения речь идет скорее не о попытках США потеснить Россию (хотя и о них в том числе), сколько о важности для Вашингтона решения другой проблемы – «иранского ядерного досье». Я придерживаюсь точки зрения о том, что в долгосрочной перспективе Вашингтон таким способом планирует создать «кольцо окружения» из дружественных себе государств по всему периметру Исламской республики.

Возможно ли, что на фоне армяно-турецкого примирения, Россия будет стремиться к сближению с Азербайджаном для сохранения своего влияния в регионе, учитывая крупное газовое соглашение, подписанное недавно между РФ и АР?

Активизация «азербайджанского» направления российской политики в Закавказье идет уже достаточно давно, поэтому говорить о решающей роли армяно-турецкого соглашения я бы не стала. Нужно учитывать ситуацию, в которой находится Азербайджан в связи со своим энергетическим потенциалом. На сегодняшний день у Баку есть два направления развития своей энергополитики – Европа и Россия. Однако если в случае с ЕС речь идет пока только об устных договоренностях и обещаниях, малозначимых декларациях, то Россия предлагает Азербайджану конкретный проект закупок национального газа по рыночной цене с конкретными сроками и объемами.

И все же вопрос о своем участии в проекте газопровода Nabucco Азербайджан оставляет открытым, и говорить о том, что республика сменила вектор своей внешнеполитической ориентации в пользу России, не приходится. Таким образом, я склоняюсь к мнению о том, что характер российско-азербайджанских отношений определяется, в первую очередь, готовностью сторон теснее взаимодействовать в энергетической сфере, в то время как вопросы политического характера носят характер фоновых.

Какие цели, на Ваш взгляд, преследуют в процессе армяно-турецкого сближения крупные мировые игроки – США, ЕС, Россия? Действительно ли их интересы в этом вопросе совпадают?

Интересы перечисленных сторон в процессе армяно-турецкого сближения существенно различаются. Для США, как уже было сказано, ключевым фактором является консолидация пула возможных союзников по периметру Ирана. Кроме того, свою роль играет и российско-американское противостояние в борьбе за влияние на постсоветском пространстве в целом, и на Южном Кавказе, в частности. Армения традиционно считается пророссийски ориентированным государством Закавказья, и переломить этот тренд – одна из задач для администрации США. Однако если в Афганистане укрепление американских позиций ведется напрямую, то на Кавказе привлекаются посреднические механизмы – в данном случае, Турция.

Страны Европейского Союза, действующие в фарватере американского внешнеполитического курса (к таковым относят Великобританию, отчасти ФРГ, страны Восточной Европы) преследуют аналогичную цель, что и США. Однако в данном случае речь может идти и о сугубо гуманитарных идеях, свойственных европейским политическим элитам. А именно – о нормализации обстановки в закавказском регионе, о распространении идей гуманизма, демократии, праве на свободное передвижение и т.д. Брюссель, в отличие от Вашингтона, не имеет яркого выраженного «собственного» интереса. Исключением является снижение напряженности и конфликтной компоненты в регионе в целом для обеспечения стабильности будущих поставок энергоресурсов в страны ЕС.

Прямого интереса России в армяно-турецком сближении также не просматривается, поскольку политико-экономические связи между Москвой и Ереваном развивались и развиваются активно и без учета этого фактора. С другой стороны, сама процедура подписания протоколов выглядела как встреча «старших-«младших» партнеров в связке Россия-Армения и США-Турция. Соблюдение этого негласного баланса сил требовало участия российской стороны. Кроме того, российскому руководству важно продемонстрировать сохранение своего веса и влияния на региональные процессы и не оставаться в стороне от принимаемых на высоком уровне геополитических решений своих контрагентов. Но что интересно, спустя некоторое время после подписания цюрихских протоколов Турция дала добро на прокладку газопровода «Южный поток» через свои территориальные воды. Вполне возможно, что со стороны Анкары это стало жестом доброй воли по отношению к российским партнерам в ответ на посреднические усилия Москвы в деле нормализации армяно-турецких отношений.

Турецкий премьер Эрдоган в ходе своего визита в США вновь увязал процесс армяно-турецкого примирения с прогрессом в нагорно-карабахском урегулированием, а также подверг резкой критике деятельность МГ ОБСЕ. Кому, на Ваш взгляд, был адресован данный мессидж в первую очередь, и может ли подобное заявление затормозить армяно-турецкий процесс, учитывая позицию официального Еревана по нормализации отношений без каких-либо предусловий?

Заявление турецкого премьер-министра обращено, прежде всего, к руководству Азербайджана, весьма негативно оценившему факт подписания армяно-турецких Протоколов. Реджепу Эрдогану важно сохранить прежний уровень отношений с контрагентом не только во имя функционирования т.н. «пантюркского» блока, лидером которого Турция, несомненно, пытается стать, но и ради стабильности энергоконтрактов с Баку. Азербайджан – крупный поставщик газа в Турцию, а как раз в эти дни между Анкарой и Баку продолжается бурная дискуссия (явно не в пользу первой) о цене на поставляемый азербайджанский газ. «Проазербайджанское» заявление Эрдогана направлено на урегулирование возникшего политического конфликта, снятие нежелательной напряженности с «братской» страной, а заодно на минимизацию внутриполитических рисков. После непопулярного запрета деятельности прокурдской партии, на фоне многолетней пробуксовки интеграции Турции в ЕС внутригосударственный вес правящей турецкой «Партии справедливости и развития» и аппаратные позиции лично главы правительства имеют все шансы серьезно пошатнуться. Сделанный Эрдоганом в США публичный реверанс в сторону Ильхама Алиева – сигнал о том, что нормализация отношений с Арменией откладывается. Безусловно, это понимают и в самом армянском руководстве, которому фактически передали в руки инициативу и ждут ответной реакции.

Несколько слов хотелось бы сказать и о позиции США. На мой взгляд, серьезной проблемой американской внешнеполитической стратегии на Южном Кавказе является стремление одновременно сохранить на орбите своего влияния Азербайджан и при этом придать динамику развития отношений с Арменией. Наглядным примером тому служит, например, недавнее выделение Конгрессом США $8 млн. Нагорному Карабаху, что естественным образом вызвало негодование в руководстве Азербайджана. Однако вряд ли финансовая помощь была оказана исключительно с целью сориентировать Ереван в нужном для Белого дома направлении. Речь, по всей видимости, идет об отправке денежных средств на развитие инфраструктурного потенциала Нагорного Карабаха, некоторые другие гуманитарные проекты, но при этом за кадром остается ревностное отношение Азербайджана к подобной американской игре: сначала активное посредничество США при подписании армяно-турецких Протоколов, теперь финансовая помощь НКР, далее – шантаж турок возможностью признать Геноцид армян. Подобная двусмысленная позиция рискует дискредитировать саму идею американского посредничества в регионе Южного Кавказа, что уже, например, оборачивается нежелательным для США энергетическим сближением, например, Турции и России. В пользу данной позиции свидетельствует стремление Вашингтона использовать вопрос о Геноциде армян как инструмент для продвижения своих интересов на Южном Кавказе. Сказанные Бараком Обамой слова о том, что в случае отказа Турции ратифицировать Протоколы ему сложно будет препятствовать признанию Геноцида в Конгрессе, имеют двойной смысл. Получается, что в случае ратификации этих документов турецким парламентом Обама сможет избежать процедуры признания геноцида армян в Конгрессе.

Арам Араратян

Источник: АрмИнфо