Analitika.at.ua. Нынешний кризис может стоить территориальной целостности ряду ведущих стран Европы. Их регионы заявляют о желании отделиться. Правда, в большинстве случаев правом наций на самоопределение сепаратисты хотят воспользоваться исключительно в корыстных целях – чтобы не делиться доходами с менее обеспеченными соотечественниками.

Осень ознаменовалась настоящим "парадом сепаратизма". В середине октября Лондон и Эдинбург подписали соглашение о проведении референдума о независимости Шотландии – он должен состояться осенью 2014 года. Правящая там Шотландская национальная партия давно взяла курс на отделение, точнее, на разделение Соединенного Королевства. Ее лидер Алекс Салмонд фактически заручился обязательством Великобритании признать итог референдума. Правда, каков он будет – большой вопрос. По данным общественных опросов, за независимость готовы проголосовать всего лишь от 28% до 40% шотландцев, что явно недостаточно для выхода из состава страны. Но остается надежда, что ближе к делу националисты "разогреют" население, играя как на патетике, так и на экономике. Ведь как-никак, основные запасы углеводородов, которые еще остались у Великобритании, находятся на шотландской части ее шельфа.

Во Фландрии – меньшей части Бельгии, мечтающей отделиться от Валлонии, – на недавних коммунальных выборах решительную победу одержали сторонники националистической партии "Новый фламандский альянс", а ее лидер Барт де Вевер стал бургомистром Антверпена, второго по значению бельгийского города. Следует заметить, что именно Фландрия является ведущим регионом "тандема": занимая лишь треть площади страны, она производит более 60% ВВП. В условиях кризиса фламандцы все меньше хотят спонсировать своих франкоговорящих соседей по королевству.

Наконец, в минувшие выходные националисты одержали относительную победу (30% голосов) на региональных парламентских выборах в Каталонии – сепаратистки настроенном регионе на севере Испании. Там дело тоже идет к референдуму об отделении: на него настроены и другие политические партии, суммарно имеющие подавляющее большинство в местном законодательном органе. Правда, ситуация здесь прямо противоположна шотландской: большинство населения готово проголосовать за независимость (это наглядно продемонстрировал недавний полуторамиллионный марш в столице Каталонии Барселоне), однако Мадрид далек от английской толерантности в отношении сепаратистов. Ведь дай волю каталонцам – за ними наверняка последует их сосед – Страна Басков, регион с давними сепаратистскими (и террористическими) традициями. В конце октября там, кстати, тоже победили на выборах националисты (правда, они пока ведут себя скромно, дистанцируясь от радикальных сепаратистов из ЭТА). В сумме оба эти региона составляют 10% территории Испании и при этом производят около 25% ВВП страны. Понятно, что в условиях обострения кризиса и массовой безработицы северяне не хотят кормить южан. Сепаратистские настроения присутствуют также в Галисии, Андалусии, на Канарских островах. Но там – к счастью для Мадрида – экономическая ситуация куда хуже, и потому стремлений немедленно отделиться не наблюдается.

Сепаратистские силы присутствуют и в других странах Европы: Дании, Италии, Франции. Например, итальянская Лига Севера давно мечтает отрезать промышленно развитые регионы страны от бедных южан Апеннинского полуострова. От Франции стремится отделиться Корсика. От Дании намерен отпасть крупнейший на планете остров Гренландия со своим гигантским арктическим шельфом, таящим несметные (хотя и трудноизвлекаемые) запасы нефти и газа. Правда, он пока не торопит события, поскольку прочно сидит на дотациях из метрополии. И даже в Германии регионы (земли) требуют для себя больших прав в процессе принятия решений как на национальном, так и на европейском уровне. С этой целью они даже учреждают свои представительства в Брюсселе. Все потенциальные сепаратисты, без сомнения, с интересом отнесутся к любому прецеденту сецессии европейского государства.

Евросоюз отчасти потворствует сепаратизму, ведь усиление регионов означает ослабление стран-членов, с которыми ему приходится нелегко. ЕС предоставляет регионам широкие права: через голову национального правительства обращаться к наднациональным властям, устанавливать трансграничные контакты, судиться со своим правительством. Наконец, у регионов есть свой орган – Комитет регионов, который имеет консультативные правомочия, однако постепенно расширяет их, лелея мечту превратиться в верхнюю палату Европарламента. Существует даже такой сценарий развития ЕС как "Европа регионов": он предполагает полное отмирание государств Евросоюза и объединение в Европейскую федерацию их составных частей. При этом считается, что каждый регион обладает собственной идентичностью и является "малой родиной" для своего населения. Регионам, у которых такой идентичности не сложилось, придется, видимо, ее вырабатывать, беря в пример тех, кого ныне клеймят как сепаратистов.

Впрочем, для Европы все это понятно и даже приемлемо. Исторически границы ее государств неоднократно перекраивались, и для людей основу самоидентификации представлял именно их регион: провинция, земля, кантон. Нередко и экономически регион здесь представляет собой более-менее целостный комплекс. Гораздо удивительнее, что сепаратизм регионов стал проявляться в США. После победы Барака Обамы на президентских выборах в нынешнем ноябре активисты в 35 штатах начали кампанию по их выводу из состава США. Семи штатам (в том числе, республиканскому Техасу и демократической Флориде) удалось собрать более 25 тысяч подписей – что является достаточным основанием для рассмотрения соответствующей петиции в Вашингтоне. Их мотивы различны: те, у кого есть нефть, хотят распоряжаться нефтедолларами, другие ставили на Митта Ромни и категорически не приемлют политику Обамы, опасаясь, что она приведет к дефолту и краху долларовой "пирамиды".

Как бы то ни было, ответ Белого дома мятежным штатам вполне предсказуем: Конституция США предусматривает лишь процедуру принятия новых штатов в состав страны, но никак не выхода из нее. Полтораста лет назад 11 штатов уже пробовали выйти из состава страны, и это обернулось гражданской войной. Сегодня противоречия между Севером и Югом США не настолько остры, чтобы доводить дело до таких крайностей. Так что сверхдержава, по всей видимости, сохранится в целости. А вот некоторые европейские государства действительно рискуют потерять свои части или вообще влиться в строящуюся Европейскую федерацию в виде конгломерата регионов. Yтро.ru