Ранним утром меня, как всегда, разбудил поцелуй мамы. Затем
она подошла к постели братика и, поцеловав, сказала: - «Детки, опаздываем,
оденьтесь…».
Я начала капризничать. Какая-то непонятная сила не давала
встать с постели. Мамочка одела меня, потом братика, мы все позавтракали и
вышли из дома. По дороге я все время останавливалась, просила маму возвратиться
домой. Дошли до детского садика. Я прижалась к маминым ногам и стала плакать.
Мама старалась успокоить меня, а я еще сильнее плакала. Увидев мои слезы,
принялся плакать и братик. Мы вместе ревели и не отпускали маму.
В это время к нам подошла наша тетя, держа за руку
сестричку. Увидев, что мы обняли мамины ноги и ревем, а мама опаздывала на
работу, тетка рассердилась. Оторвав от маминых ног, она повела нас в садик. В
детском саду я не говорила ни с кем, не знаю за что, но была в обиде на всех.
Сидела угрюмо в углу и молчала.
У одной из девочек нашей группы был день рождения. Она к нам
поступила всего несколько месяцев назад, плохо говорила по-армянски, она была
из Баку. Марина, так ее звали, была очень красивой.
Воспитательница подозвала Мариночку к себе и поздравила.
Потом мы стали заучивать стишки к новому году. Не помню, какие это были стишки…
И вдруг прогремел громкий страшный звериный рев и все стемнело…
Не знаю, сколько времени я провела без сознания, но когда
очнулась, не могла двинуть какой-либо частью тела. Я мерзла, но левая нога
горела. Вдалеке были слышны человеческие выкрики. Напротив меня была маленькая
щель, откуда проникал лучик света. Я не знаю, как оказалась под крышей (наша
группа находилась на втором этаже трехэтажного здания). Потихоньку ко мне
приближались звуки от чьих-то шагов. Какой-то мужчина кричал «Армине». Он
подошел к щели, откуда сочился свет, отбросил черепицу и посмотрел на меня:
- Ты жива? - спросил он.
Я молча смотрела на этого мужчину. Он начал быстро-быстро
убирать камни и обломки досок. Когда мои руки и ноги были освобождены, он
осторожно обнял меня и спросил:
- Мою Армине не видела?
Из его глаз сочились слезы. Мы все еще находились на
развалинах детсада. Я огляделась вокруг: везде были развалины, ни одного
стоящего дома не было видно.
На обрушившейся крыше детсада появился какой-то старичок.
Мужчина передал ему меня и продолжил копаться в развалинах, беспрестанно
выкрикивая имя своей дочери.
Старичок спустил меня во двор детского садика и посадил на
кучу угля. Когда мы играли во дворе садика, нам никогда не разрешали подходить
к этой куче угля, а теперь я сидела на ней, раздетая и босая и истекала кровью.
Была сломана моя левая нога. Некоторое время спустя рядом оказалась бакинка
Марина, но она молчала, а ее глаза были закрыты. Потом принесли еще детей, но
они тоже все молчали и были недвижимы.
И вдруг передо мной появился мой братик, держащий за руку
дочку моего дяди. Мы все начали плакать. Не знаю, потому ли мы плакали, что
нашли друг друга или от боли и холода, но мы рыдали. Честно говоря, я не
понимала, что происходит вокруг. Потом братик ушел и вернулся, держась за руку
какого-то мужчины. Брат его привел, чтобы меня увели подальше от трупов.
Незнакомец обнял меня и отнес к полуразрушенной стене
детсада. Я, братик и дочка дяди сидели, обнявшись, под этой стеной. Перед нами
были развалины нашего детского сада. На развалинах постепенно увеличивалось
количество людей, а на угольной куче – детских трупиков. Потом я узнала, что из
нашего детского садика спаслись только семеро.
Наступили сумерки, наверное, было где-то пять часов.
Пришел двоюродный брат моей сестрички, увел ее, а мы, с
братиком все еще сидели, обнявшись, у стены детского садика. Вдруг, в страшном
смятении, к нам подбежали братья моего отца.Старший дядя взял меня на руки, а младший пошел искать машину, чтобы отвезти
нас домой. Однако, какой дом?!
Дядя нашел какую-то машину, и мы сели. Вся дорога была в
трещинах, и мы еле двигались. Доехали до нашего дедовского дома. Дом был
сравнен с землей. В саду, под деревом стояло кресло, на котором мой дедушка во
время тряски вылетел из окна. Меня, как наиболее пострадавшую, уложили в
кресло. Дяди, со своими семьями, тетя, с дочками, дедушка, бабушка, я и братик
собрались в дедовском саду. Дяди старались вытащить одежду из под развалин,
дедушка строил «дом» из соседских тюков сена. Соседская собака копалась в развалинах
и выла. Город охватила скорбь…
Не знаю откуда, но дядя нашел «Запорожец», и мы, 12 человек,
уместившись в эту машину, поехали в Ереван. Меня отвезли в больницу.
Постепенно все стало привычным: и вагоны-домики, и развалины
и то, что нам приходилось в зимнюю стужу за несколько километров таскать
тяжелые ведра с водой.
Но есть одно обстоятельство, с которым я так и не смирилась
за прошедшие 21 год. Я так больше и не увидела маму: 7-ого декабря 1988 года
моя тетка оторвала меня и братика от маминых ног.
Любое использование материалов сайта ИАЦ Analitika в сети интернет, допустимо при условии, указания имени автора и размещения гиперссылки на //analitika.at.ua. Использование материалов сайта вне сети интернет, допускается исключительно с письменного разрешения правообладателя.