Analitika.at.ua. «Я тебе говорю, такая большая роскошная армянская церковь, кажется, XVII или XVIII века. Где находится, точно не скажу — нас туда привезли ночью. Но очень красиво. Прямо на воде». Примерно это сказал мне папа после поездки в Голландию. Теперь туда собралась я и на этот раз точно решила взглянуть на эту церковь. Смущала лишь одна незначительная деталь. Вы когда-нибудь пробовали найти что-то в Амстердаме, зная наверняка лишь то, что оно расположено «на воде»? Вот и я о том же.

Есть такая!

Стоит ли говорить, что первым делом я отправилась в справочное бюро для туристов, чтобы выяснить точный адрес. Женщина за стойкой обратила ко мне дружелюбное и несколько отрешенное лицо: «Армянская церковь? В Амстердаме? У нас такая есть?» — «Да, да, она у вас есть совершенно точно». Она застучала по клавишам компьютера, чтобы через каких-то секунд 15 радостно провозгласить: «Да! У нас такая есть!» Сжимая в руках бумажку с аккуратно написанным адресом — Kromboomsloot, 22, — я вышла в город, построенный на каналах. Ах, этот кукольный город, чья изломанная линия крыш столько раз завораживала меня в разное время суток, когда я любовалась ею, сидя утром в кафе с чашкой кофе или вечером в баре — с бокалом коньяка! Каналы, лодки, покатые крыши — ни одна не повторяет другую… Трамваи, велосипедисты, прохожие — все мелькает и куда-то несется, но выглядит при этом так живописно… Теперь, однако, мне предстояло найти место, связанное с пребыванием в городе армян.

Таксисты знают все

Шагая вдоль канала и постоянно сверяясь с картой, я не переставала приглядываться к прохожим, следуя совету старой кавээновской шутки о том, как отличить армянина в толпе. Я честно ждала 5 минут, как там рекомендовалось, однако решительно никто не спешил «отличиться» — потрясающее торжество голландской сдержанности. Оставалось надеяться, что я отличу здание нашей церкви, как только его увижу.

Однако все оказалось гораздо сложнее. Прежде чем добраться до цели, я успела заблудиться, наткнуться на странную статую, обнаружить остатки старой крепостной стены на площади Рембрандта. Помощь явилась неожиданно в лице команды таксистов, выстроивших свои авто в ожидании клиентов возле остановки. «Ну, уж вы-то знаете город!» — взывала я к их профессиональной гордости. Мой листок передавали из рук в руки, горловые раскатистые звуки становились все более торжествующими — да! — все ясно, это прямо за поворотом на параллельной улице. И я помчалась.

Сказать по правде, то, что я увидела, было далеко от ожидаемого. Церковь Сурб Оги действительно располагалась у канала и в весьма живописном месте: аккуратные мостики с обеих сторон, везде высажены цветы, редко какая машина проедет мимо — тишина и благодать словно разлиты в воздухе. Одно смущало: здание, украшенное всеми знаками, приличествующими церкви, как то армянский крест, надписи на армянском и голландском языках о том, что она была возведена в 1714 году с разрешения городского совета Амстердама, агнец над входом и так далее, с точки зрения архитектуры ничем не отличалось от остальных домов в квартале. Церковь не просто не стояла отдельно, классическим армянским архитектурным ансамблем, она стеной соприкасалась с соседним домом и имела крышу такой же точно высоты и формы. Впрочем, я вспомнила патриарший собор Русской Православной Церкви на Манхэттене — абсолютно та же ситуация снаружи, и огромное красивейшее помещение внутри. Поднявшись на крыльцо, я потянула внушительных размеров дверную ручку, но дверь не поддалась, храм совершенно очевидно открывают лишь на время службы. И еще больше стал мучить вопрос: куда же делись все армяне?

Величие и толерантность малых

В одном из центральных залов Музея истории Амстердама большую часть стены занимает карта мира нового времени. Ярким, хотя и довольно маленьким пятном на ней выделяется Голландия, а от нее — переливчатыми разноцветными нитями бегут стрелки во все концы света, соединяя построенную на воде страну с внушительными по территории державами. Один цвет означает торговые связи, другой — военные союзы, третий — колонизацию. Независимость, отвоеванная в суровом противостоянии с могущественной Испанией, с которой сплотился весь католический мир, гордый дух свободы, выкованный в буре нидерландской революции и помноженный на суровую решимость приверженцев протестантской веры, — сплав, породивший удивительную нацию. Маленькая Голландия финансировала в XVII—XVIII веках войны, революции, политические аферы. Задолго до англичан выходцы из Нидерландов наживались на операциях Ост-Индской и Вест-Индской компаний, торговали невольниками, строили Новый Амстердам, известный сегодня, правда, больше как Нью-Йорк, но все же местами сохранивший настрой и характер своих первых поселенцев. Я зримо представляю себе высоченных (это самые высокие люди в Европе) белобрысых парней, изъясняющихся на ужасающем языке, на слух напоминающем немецкий с сильным русским акцентом, строящих под обалдевшими взглядами индейцев ветряные мельницы на Манхэттене и презрительно называющих всех англичан «Янке», что в их понимании звучало как «Джонни».

Я стою перед этой картой и в который раз убеждаюсь, что не так важно, насколько велика твоя страна с точки зрения территории, а какой силой духа обладает ее народ. И представляю себе, как отчаянно приходилось сражаться с водой за каждый участок суши, на котором можно было бы построить дом или устроить пастбище — примерно так же, как армяне отвоевывали свою землю у камней.

«Уже в XVII веке жители Амстердама проявляли толерантность во многих отношениях, в частности, веротерпимость. В нашем городе, даже после того как протестантизм стал основным вероисповеданием, соседствовали католические храмы, несколько синагог и даже армянская церковь» — гласит подпись под следующим экспонатом. Вот это да! Я изо всех сил дернула за рукав своего бойфренда, техасца шотландского происхождения. Прочитав про армян, он широко раскрыл глаза и какое-то время беспомощно шевелил усами, как бы давая понять, что он тут ни при чем. Я его, как могла, успокоила, что в церкви побывала вчера, но теперь уже расследование относительно пути, который мои соотечественники проделали, чтобы поселиться в этих живописных местах, было просто необходимо. Так одному отдельно взятому усатому техасцу пришлось смириться с неизбежным: в тот вечер прошлое меня интересовало гораздо больше настоящего.

Ванские смогли бы

В Нью-Йорке, например, если вы приглашаете девушку в ресторан и не хотите за нее платить, можно сказать: «Давай по-голландски», и она заплатит за свое севиче или что-то более серьезное сама. При таком раскладе, конечно, вопрос о том, состоится ли когда-нибудь следующее свидание, останется открытым, но на то и дана первопроходцам отчаянная смелость. В Новом Амстердаме о жителях Старого Амстердама сохранилось много преданий, и одно из них — патологическая расчетливость, граничащая с жадностью. Ничего личного — просто денежки любят счет. Современные голландцы, демонстрируя приезжим изящные дворцы, красивейшие здания и уникальные росписи, выполненные признанными мастерами голландской школы живописи, любят картинно возводить очи к небесам, приговаривая: «Ну, вы понимаете, ведь раньше мы были богаты». Это выглядит вдвойне забавно, особенно когда рядом стоит человек, ведущий с Нидерландами бизнес, и свистящим шепотом комментирует: «Ох, они и сейчас не менее богаты…» Вот я и думаю: скажите, как в этом кукольном городе, где все вымерено и просчитано, где тратить деньги — смертный грех, как здесь могли жить армяне — шумные, гостеприимные, расточительные? Кстати, задав этот вопрос одному из друзей семьи, недавно вернувшемуся из путешествия по Западной Армении, получила неожиданный ответ, вызвавший дружный смех: «Ванские смогли бы». Так или иначе, армяне здесь появились давно.

Дальновидный армянин

Когда первое голландское судно вошло в порт Константинополя в 1594 году, над ним еще развевался английский флаг, поскольку Англия имела с Турцией более выгодный торговый договор. Однако ситуация изменилась быстро и кардинально, когда за дело взялся один дальновидный армянин — оттоманский адмирал Халил-паша. Он с ходу оценил, что вести дела с голландцами напрямую будет гораздо выгоднее, и максимально пролоббировал соответствующий договор, вступивший в силу в 1612 году. Теперь Нидерланды получили такие же торговые привилегии в турецких портах, как Англия и Франция. Постепенно практически вся торговля Голландии с Востоком сосредоточилась в руках армян. В архивах Гааги до сих пор хранится адресованное в Генеральные Штаты Объединенных Провинций (Нидерланды) письмо, датированное 1568 годом, относительно некоего диспута между голландским консулом в Алеппо и армянскими купцами этого города. Любопытно, что адрес написан армянскими буквами, но по-итальянски. Начало письма, вежливое, комплиментарное, составлено на классическом армянском, основная же часть — на персидском наречии армянского языка.

В сам Амстердам армянские купцы прибыли в 1560—1565 годах. Начинали они с того, что продавали ковры, пряности, шелк, драгоценные камни и закупали местные товары для экспорта. История же организованных поселений в Голландии начинается лишь в 1660 году. Армянские торговцы перебрались сюда из Смирны, причем в довольно внушительных количествах. Вскоре они даже получили официальное право работать на фондовой бирже. По свидетельствам современников, армяне в основном расселялись на улицах Monnikenstraat, Dykstraat и Keiserstraat и вели бойкую торговлю на Восточном рынке.

Йорис, Элиас и «персы-христиане»

Первые армянские переселенцы, не знавшие голландского языка, на новой родине, конечно, оказывались легкой добычей для нечистых на руку местных предпринимателей. Показательно, что на первых порах армяне даже не пытались поправлять голландцев, когда те по ошибке называли их персами-христианами или христанами-смирнцами — очевидно им было не до расширения кругозора своих новых соседей. Даже церковь, которую они возвели, в народе называли персидской.

Однако те, кто приезжал в Нидерланды со следующими волнами миграции, были, по словам голландского историка, «в большинстве своем хорошо образованные люди, которые, помимо собственного языка, прекрасно говорили по-итальянски и по-французски». Они быстро изучали голландский, легко завязывали деловые отношения с местными жителями, женились на голландских девушках и даже меняли свои имена на голландский манер, превращаясь, к примеру, из Серкиса Богоса в Йориса Паулусца или из Егии Петроса в Элиаса Питерса.

Взаимовыгодное сотрудничество в Восточной Индии постоянно укрепляло связи между армянскими и голландскими купцами, и к 1645 году уже практически вся персидская торговля велась Голландской Ост-Индской компанией. К тому времени некоторые армяне из Новой Джульфы в Персии успели основать процветающие предприятия в Амстердаме. То были наследники армян, бежавших в Голландию за три столетия до падения армянского Киликийского царства.

«Армянский купец» и Наполеон

Деловые предприятия армян в Амстердаме процветали, распространяя свое влияние и открывая дочерние компании в других европейских городах, среди которых были Венеция, Ливорно, Марсель, города Испании. С берегов Балтийского моря они импортировали желтый янтарь, на который был огромный спрос в Смирне. Поставки персидского шелка до 1765 года практически полностью находились в руках армян. Поскольку в те времена Средиземное море кишело пиратами, корабли армянских купцов, ходившие под голландским флагом, эскортировались военными судами. К примеру, в консульском отчете за 1653 год говорится, что корабль Coopman van Armenien, то есть «Армянский купец» (греет душу, что не «Летучий армянин»), был эскортирован военным кораблем Gelderland и благополучно достиг берегов Смирны. Сохранилось соглашение между голландским морским капитаном Стином и шестью армянскими купцами из Амстердама, оговаривавшее условия, на которых товары последних могли быть доставлены в Ливорно. Документ, датированный 1627 годом, заключает в длинном списке подписей именные печати купцов: Сархат, Закар, Оган, Маркос, Петрос и Оваким. Финал этой зажиточной, респектабельной и размеренной жизни наступил совершенно неожиданно. Наполеоновские войны — колоссальное потрясение для всей тогдашней Европы — положили конец процветанию армян в Голландии. В результате французской оккупации Амстердам практически обезлюдел. От армян, похоже, должны были остаться лишь воспоминания. Впрочем, достаточно яркие. Как сказал на страницах журнала De Groene Amsterdammer от 14 августа 1887 года голландский автор: «История армянской общины — это золотая страница в истории города Амстердама». Возможно, единственным напоминанием о тех славных временах осталась армянская церковь.

В то время как армянским католическим священнослужителям требовалось особое разрешение, чтобы находиться в Нидерландах, армяне, принадлежавшие к Армянской Апостольской Церкви, пользовались правом иметь своего собственного священника. Именно в Амстердаме в 1666—1668 годах Воскан Ереванци напечатал первую Библию на армянском языке. А потом именно амстердамские армяне первыми привезли печатный станок в Иран. В 1713 году городской совет Амстердама разрешил армянской диаспоре построить собственную церковь — ту самую «персидскую», которая «прямо на воде». Однако из-за резкого сокращения паствы здание в 1828 году было продано католической общине города за 10000 флоринов. И только в 1987 году армяне-переселенцы из бывшего СССР смогли выкупить здание старой амстердамской церкви.

Не последняя золотая страница

Я читала и читала заметки и репортажи о жизни армян в Голландии, даже не замечая, что исторические перипетии уже давно сменились реалиями сегодняшней жизни. Вот сообщение о том, как торжественно прошел Праздник родного языка, объединивший учащихся армянских школ Нидерландов. Или материал о том, что голландский композитор Ролф Страфер, побывав в Армении, влюбился в нашу страну и сейчас учит армянский язык. В маленькой Голландии, где армянская община насчитывает по разным подсчетам от 7 до 9 тысяч человек, действует несколько организаций, поддерживающих жизнеспособность диаспоры, объединенных в Федерацию армянских организаций Нидерландов (FAON). Армянская молодежь регулярно устраивает мероприятия в день памяти Геноцида. В отчетах о проведенных шествиях не может не умилять, как с голландской педантичностью и аккуратностью факелы в руках участников заменяются карманными фонариками. И уж точно не может не трогать, что в этих акциях памяти участвуют депутаты парламента и представители других общин…

Погрузившись в чтение, я и не заметила, что холл гостиницы давно опустел. И лишь мой единственный техасско-шотландский слушатель безропотно кивал на каждый мой восторг по поводу нового открытия. Это не могло не вызывать подозрений, ведь я знаю, что иногда ему нравится просто слушать звук моего голоса. Но нет, он так проникся услышанным, что готов был признать, что «Амстердам — вполне себе армянский город». Это, конечно, был некоторый перебор, но в душе я точно знала, что город с изломанной линией крыш отныне будет хранить для меня что-то родное, а перевернутая некогда Наполеоном «золотая страница» не стала последней в армянской летописи Голландии. Заруи Мигранян, yerevanmagazine.com