Analitika.at.ua. Конечно, в Тбилиси надо приезжать не наспех, не на несколько часов и не для работы в тяжелом режиме судебного заседания на языке, которым ты не владеешь, а перевода практически нет, и ты несколько часов нервничаешь, кое-как догадываясь о происходящем, в очередной раз поражаешься некоторым нюансам местного правосудия, убеждаешься, что по ряду вопросов наши уважаемые соседи находятся далеко позади не самого справедливого и не самого гуманного в мире армянского правосудия. Убедившись, с облегчением уезжаешь к себе домой с надеждой, что когда-нибудь приедешь в Тбилиси по более приятному поводу или просто без повода, чтобы ознакомиться поближе с грузинской культурой, с тем, что сделало часть ее общечеловеческой. Но мечты пока остаются мечтами, и приходится ограничиваться беглыми внесудебными и неизгладимыми судебными впечатлениями.
За стенами суда
Молодые приветливые грузинские таможенницы по-армянски ("бари галуст!") пропускают нас поздним вечером в Грузию, еще минут через сорок мы уже в Тбилиси ищем гостиницу на улице Дюма, и здесь прессе помогает, подсев в машину и показав, молодая женщина, как выяснилось, армянка, вычислившая нас по автомобильным номерам.
Тбилиси отстает по времени от Еревана на час, но все равно уже поздно, и мы успеваем лишь коротко прогуляться по проспекту Рустави, нарядно подсвеченному, с припозднившимися влюбленными парочками на скамьях и остальной активной молодежью. Часть магазинов к десяти вечера еще работает, старушки, продающие семечки, дремлют на стульчиках или сворачивают рабочий день - пора домой.
Утром по одному из телеканалов американский проповедник разъясняет одному из древнейших христианских народов, грузинам, что есть Бог, и толкует суть заповедей. В левом верхнем углу экрана почему-то светится знак доллара - едва ли не главная общечеловеческая ценность нашего времени, указываются адреса и координаты, по которым граждане России и Украины могут сделать пожертвования на богоугодные дела. Затем проповедник Джесси Дуплентис храбро обозначает линию разделения добра и зла, которая, оказывается, проходит по тому, кто благословляет Израиль, а кто - нет... Мысль, безусловно, интересная. Вслед за ней лощеный громила угрожающе поет в интонации раннего Пресли о том, что он приближается к Богу, и, судя по металлу в голосе, тем, кто мешает ему приблизиться, не поздоровится. Так что пора вырубать телевизор и - в суд.
Перевод еще хуже
На судебном процессе против Ваагна, Рубена (его отец) и Армена (его брат) Чахалянов в Тбилисском апелляционном суде возникла языковая проблема. Грузинским эти жители Ахалкалака не владеют. Поэтому один переводчик переводит с грузинского на армянский для Ваагна и адвоката Степана Восканяна, а другой - на русский язык для его брата и отца.
На заседании 18 сентября появился новый переводчик с грузинского на армянский, но ситуация еще более ухудшилась. Тройка женщин-судей во главе с Тамарой Алания и прокурор Иракли Бардзимадзе выступают с длинными тирадами, ведут диалог с подключением двух других адвокатов (Зураб Ростиашвили и Нино Андриашвили). Переводчик глядит им в рот, потом тихо говорит несколько слов о сути адвокату С.Восканяну, а Ваагн, сидящий за его спиной за стеклом, ничего не слышит, тем более что судьи и прокурор в нарушение закона или хотя бы приличий продолжают громко, без паузы говорить друг с другом о чем-то, мешая робким попыткам переводчика. Только переводчик на русский синхронно и внятно, параллельно ораторам переводит для ушей Рубена и Армена.
Но залу не слышно. Поневоле жалеешь, что не сидишь рядом с ним на скамье подсудимых. Но ничего, всему, как говорится, свое время. А пока можно констатировать, что Ваагн (обвинение в незаконном хранении оружия, организации массовых акций с нарушением общественного порядка, сопротивлении сотрудникам полиции), Рубен и Армен (оба обвиняются в незаконном хранении оружия) Чахаляны лишены возможности узнать во всех деталях, о чем дискутируют судьи, прокурор, защита. То есть не могут должным образом защитить себя, а значит, их права ущемлены. Как и права адвоката С.Восканяна, которому, кстати, до суда в августе не дали свидания с подзащитным в изоляторе.
На этот запрет критически отреагировал общественный защитник (омбудсмен) Грузии Созар Субари, впрочем, на сегодня уже расставшийся с должностью. А когда Восканян 18 сентября в суде попросил получасового свидания с арестованным В.Чахаляном, суд отклонил ходатайство, сославшись, что это не в его компетенции, и милостиво известив, что только после вынесения приговора может разрешить свидания близким...
Это уже очевидное издевательство над правами адвоката, взявшегося защищать подсудимого. Потому что, если тебе запрещают свидания как в СИЗО, так и в суде, о какой полноценной защите клиента, выработке тактики, обсуждении шагов и прочем может идти речь? Впрочем, главное издевательство было еще впереди.
Заседание, с позволения сказать
На предыдущем заседании 22 июля было решено отправить на экспертизу пистолет, найденный, по версии обвинения, у В.Чахаляна, кобуру и его штаны, чтобы разобраться с оружием, с возможным присутствием микрочастиц кобуры на штанах Ваагна, а также понюхать, одинаково ли пахнут штаны и кобура.
На заседании 18 сентября как кувалдой по головам (мы, четверо журналистов из Армении, мягко выражаясь, о-бал-дели) прозвучало невинное сообщение судьи Т.Алания о том, что экспертиза... еще не началась, потому что... пистолет еще не отнесли экспертам. Этот акт шоковой правовой терапии находился далеко за гранью комментариев в рамках нормативной лексики. Но в суде не пикнешь. И приходится сидеть, слушая объяснения насчет того, почему пистолет не дошел до экспертов. Оказывается, в МВД Грузии нет курьера, уполномоченного относить оружие... И поэтому 18 сентября (т.е. почти через 2 месяца) судьи собрались, чтобы обсудить ситуацию, и прокурор И.Бардзимадзе великодушно пообещал в течение 5 дней переправить оружие экспертам в придачу к штанам и кобуре, которые уже хранятся у них.
Здесь возникают по меньшей мере два вопроса. Первый - к Совету правосудия Грузии, если таковой есть. Имеют ли право три очаровательные женщины работать судьями Тбилисского апелляционного суда, если они отправляют оружие на экспертизу, не имея представления о том, что относить некому? А если они знают, что относить некому, но принимают решение, значит, делают это умышленно. Умышленно еще 2 месяца держат за решеткой Ваагна Чахаляна без каких-либо подвижек в судебном следствии и с грубейшим нарушением элементарного права любого гражданина Грузии (Армении и т.д.) на суд "в разумных временных пределах".
Второе соображение - на заметку международным правовым структурам, куда, возможно, докатится дело Чахаляна. Жестокий акт 2-месячного простоя в судебном процессе из-за того, что в Грузии "не нашлось" человека, способного отнести пистолет экспертам, есть классический образец пытки в отношении подсудимого. Необязательно пытать каленым железом. Разве не пытка - два месяца ожидания за решеткой на пике психологического напряжения и издевательская мотивация несостоявшейся экспертизы, в подтексте которой - открытое давление на подсудимого, убеждающее, что как захотим - так и сделаем... Так что ты, парень, завязывай с руководством этой самой общественной организацией "Миаснакан Джавахк". И никакие земляки, и Европа тебе не помогут...
И все же привлекаю внимание многоуважаемых международных правовых организаций к этому бесспорному акту психологической пытки, запрещенной соответствующей конвенцией, которую подписывала и Грузия.
Итак, короткое заседание прервали до 23 октября, и есть определенные надежды на то, что прокурор выполнит обещание и пистолет доберется до экспертов, а те сопоставят его с кобурой и штанами Ваагна.
Заседание закрыли, мы вышли из здания суда и находились метрах в 15-20 от парадного входа, обмениваясь впечатлениями про "недоношенный" пистолет, жаждали спросить о нем хотя бы у прокурора. Он, кстати, промелькнул мимо прессы. Одна из моих молодых коллег попыталась заговорить с ним, представилась, хотела в спину что-то спросить. Но г-н Бардзимадзе игнорировал эти попытки, и это его неотъемлемое право. Мы расспрашивали адвокатов, говорящих на диктофон и микрофон. И тут произошло нечто совершенно необъяснимое даже для "маяка демократии на Южном Кавказе".
К журналисткам подошел охранник и сказал, что здесь нельзя давать и брать интервью. Здесь - это не в зале суда, не в коридоре суда, не на ступеньках в суд, а в 15-20 метрах от этих ступенек. Присутствующий при этом юрист из Франции Филипп Калфаян получил еще один сеанс шоковой терапии - теперь на тему свободы прессы в Грузии. А когда журналистка и интервьюируемый, подчинившись охраннику, пошли к выходу из скверика, в котором расположен суд, но журналистка не отключила микрофон, охранник подскочил, сделал замечание и разве что не дал обоим по морде.
Мы отошли на безопасное для свободы прессы расстояние, и по крайней мере я с отвращением подгонял минуты и часы дальнейшего пребывания в Грузии, с начисто отбитым желанием знакомиться с ее богатой культурой и с твердым убеждением, что в вопросах правовой культуры им еще очень далеко до нашего, весьма и весьма посредственного уровня.
Но ничего. Подтянемся - и мы, и они. И тогда начнем лучше понимать друг друга. Может быть, даже в деле Ваагна Чахаляна. По нему ведь тоже проходят границы понимания многих совместных проблем, реальных и мнимых, которые надо решать для общего блага.
Александр ТОВМАСЯН
Источник: Голос Армении |
