Analitika.at.ua. Эскалация напряженности в Сирии грозит перерасти в еще
более масштабный конфликт. Естественно, тревожит состояние нашей диаспоры,
проживающей там в течение многих веков.
ПОТОК ЖЕЛАЮЩИХ ПЕРЕБРАТЬСЯ В АРМЕНИЮ УВЕЛИЧИВАЕТСЯ. В СМИ
появилось много материалов об истории и проблемах армянской диаспоры Сирии.
Упоминается обширная кампания по репатриации зарубежных армян, организованная
правительством Сталина после Второй мировой войны, когда в Армению добровольно
было переселено около 100 тысяч зарубежных армян, и этот процесс, несомненно,
продолжился бы, но в 1948г. на теплоходе "Победа" сразу после высадки
большой партии армянских репатриантов случился пожар. Переселенцы попали под
подозрение НКВД как диверсанты, и советское правительство категорически запретило
переселение зарубежных армян.
Об истории этой крупномасштабной операции, повлиявшей на
жизнь Советской Армении, написано много - порой противоречивого и неточного.
Отмечается, что многие переселенцы были арестованы НКВД и отправлены в ссылку,
а остальные, оказавшись в неблагоприятных условиях, пожалели, что переехали в
Армению. Солженицинская манера преувеличения и искажения событий, связанных с
именем Сталина и его соратников, отнюдь не способствует выяснению исторической
правды. Найти, где истина, а где вымысел в этой истории, сложно. Но в Армении
до сих пор проживает немало участников тех далеких событий, которые могут
рассказать, как все происходило на самом деле.
С одним из них мне удалось недавно поговорить. Это Месроп
КАЗАРЯН, или попросту уста Месроп, уроженец армянонаселенного сирийского
городка Кесаб. 14-летним подростком в 1947 году он вместе с семьей переехал в
Советскую Армению.
БЕЛЫЙ КОРАБЛЬ НА РОДИНУ
История Месропа Казаряна, выходца из Кесаба
Город Кесаб, расположенный неподалеку от Аллепо, вблизи
сирийско-турецкой границы, это курортное местечко в прохладном лесном
предгорье, в низине - малообжитые средиземноморские пляжи. Армяне Кесаба - не
беженцы, спасшиеся от Геноцида, а коренное население, проживающее здесь со
времен Тиграна Великого.
Месроп Казарян родился в Кесабе в большой религиозной
армянской семье, где уважали труд и не завидовали богатым. В один прекрасный
день 1946г. пришло известие, взбудоражившее умы кесабских армян. Многие из них
покинули веками обжитые дома, имущество, землю ради возможности переселиться на
Родину.
- Желание жить в Армении было настолько велико, что никто
даже и не задумывался над тем, что переезжает в страну, где правит диктаторский
режим, - вспоминает уста Месроп.- Наоборот, СССР был страной-победительницей
могучей Германии, и мы гордились тем, что Армения являлась ее частицей.
Сирия тогда была отсталой аграрной страной, а Советская
Армения входила в состав огромного индустриального государства, разгромившего
фашизм и завоевавшего половину Европы.
- У нас была земля, - продолжает уста Месроп, - она кормили
нас, давала хлеб, оливковое масло… Излишки мы обменивали или продавали.
Началось с того, что в Кесабе сразу после войны появились
представители Армянского общества репатриации и стали записывать желающих
уехать в Армению за счет советского государства. Разрешалось брать с собой
любое имущество, а по прибытии в Армению обещали дать землю и кредит под
строительство дома. Но больше всего привлекало наличие рабочих мест, бесплатное
медицинское обслуживание и образование. О таких преимуществах в Сирии можно
было только мечтать. Отцу Месропа было 55 лет, матери - 51. Они нажили
восьмерых детей, старшей было 22 года, она была замужем, а младшему брату
исполнилось всего пять. Собственный дом, собственная земля, устоявшийся
семейный быт и средний достаток - что еще надо семье, глава которой не склонен
к рискованным авантюрам? Между тем ежедневно приходили известия о том, что все
новые и новые семьи покидают родной Кесаб, переезжая в Армению. После долгих раздумий
семья Казарянов приняла окончательное решение эмигрировать в Советский Союз.
- Авторитет советского государства тогда был очень высок, -
вспоминает уста Месроп. - Мы и не слышали про репрессии и сталинские лагеря, да
и кто об этом тогда что-нибудь знал? Мой старший брат состоял в дашнакцаканской
партии, но это не помешало ему без страха отправиться в страну диктатора
Сталина. Мы продали все, что смогли, хотя из-за низкого уровня жизни
недвижимость в Сирии цены не имела. Набили сундуки мукой, сахаром и прочей
непортящейся снедью, попрощались со всеми и выехали в Бейрут, где 7 июля 1947
года погрузились на советский пароход, который взял курс на Батуми. Выехала не
вся семья, муж старшей сестры наотрез отказался переезжать, и она осталась с
ним в Сирии.
Было жаркое лето, пассажиров на судне было много - все
армяне из Египта, Ливана и Сирии. Мы спали прямо на палубах, но восторг от
того, что плывем в Армению на белом пароходе перевешивал неудобства.
Через семь дней наш корабль бросил якорь в батумском порту.
Нас поместили в карантинное помещение, вероятно, в закрытую на каникулы школу.
Условия были неважные: кормили сырым черным хлебом, санитарное состояние было
плохое, у нас завелись вши. Периодически работники НКВД кое-кого из прибывших
вызывали на допрос, но потом они живыми и невредимыми возвращались обратно.
Брата-дашнакцакана тоже вызвали. Вернувшись, он сказал, что добровольно отрекся
от своей партии, подписав при этом соответствующие документы. Сейчас бесконечно
пишут о том, что многих репатриантов арестовывали прямо в порту прибытия и
отправляли в Сибирь. Лично я не припомню никого с нашего парохода, кто был бы
арестован и отправлен в заключение. Да и какой был в этом смысл - везти людей
из-за рубежа, чтобы отправить их в и без того переполненные лагеря. Скажу
более, все наше имущество, включая золотые монеты, которые отец прятал за
поясом, осталось неприкосновенным.
Наконец после 12-дневного пребывания в тяжелых условиях
батумского изолятора нас посадили на поезд и привезли в Армению. Нашу семью
поселили в селе Кохб Ноемберянского района. Нас подселили в дом, где уже жила
местная семья, но власти в приказном порядке распорядились, чтобы они
освободили для нас отдельную комнату и пригрозили, что если будут обижать и
проявлять недовольство, то их сошлют в Сибирь. Думаю, не нужно объяснять, как
опасливо косились на нас местные жители. Между тем наших детей и подростков
определили в детсад и школу, а старшие стали работать в колхозе. Жизнь на новом
месте потихоньку налаживалась.
По прошествии 5 лет, оставив родителей и младших в
Ноемберяне, я и два моих брата приехали в Ереван, где государство выделило нам
обещанную землю тогда еще за чертой столицы, в нынешнем Шаумяне. Место было
пустынное, необжитое, но мы не тужили – земля-то была армянской, начали с
энтузиазмом обустраиваться. На постройку дома получили, как и было обещано,
ссуду, и вскоре вся семья с родителями переехала жить в Ереван, в собственный
дом. По прошествии нескольких лет трудолюбивые репатрианты превратили бывший
пустырь в уютный пригород Еревана с добротными домами и ухоженными садами.
В 18 лет я с радостью пошел в армию, которая смогла
разгромить фашизм. Там я хорошо выучил русский язык, расширил свой кругозор.
Потом я устроился рабочим в продуктовый магазин и научился класть кафель в
квартирах. Это давало достаточный заработок. Я женился на дочери таких же
репатриантов из Сирии, мы нажили 7 детей и полностью оправдали надежды
Советского правительства по увеличению населения послевоенной Армении.
Не скажу, что жизнь "ахпаров" всегда была гладкой.
Репатрианты воспринимались местными армянами неоднозначно, хотя многому местные
жители научились у нас. Репатрианты внесли свежую струю в жизнь послевоенной
Армении, обновили генетику. Но самое главное - власти всячески поощряли
репатриантов, следили за тем, чтобы не начался обратный процесс.
- Когда я женился и пошли дети, мы жили по найму, и мне
долго не давали квартиру, вероятно, ожидая мзды, - вспоминает уста Месроп. -
Тогда я пригрозил, что уеду обратно в Сирию. Через неделю мне дали ордер.
Трудности были. Но я никогда не слышал, чтобы отец сожалел, что приехал в
Армению. И я не жалею. А проблемы вполне решаемы, но нужны терпимость и
доброта, завершает свой рассказ уста Месроп.
Добавлю, что спустя 55 лет Месроп Казарян навестил городок
Кесаб, где гостил у старшей сестры, которая осталась в Сирии и пожалела об
этом. Он отыскал развалины отчего дома, сад и ореховое дерево, на которое лазил
подростком, а вернувшись, сказал: "Хорошо, что мы переехали в
Армению!" Сейчас эта фраза становится все более актуальной. Тигран
АРУТЮНЯН, «Голос Армении»
Любое использование материалов сайта ИАЦ Analitika в сети интернет, допустимо при условии, указания имени автора и размещения гиперссылки на //analitika.at.ua. Использование материалов сайта вне сети интернет, допускается исключительно с письменного разрешения правообладателя.